ПОБЕДА Накануне Запомни эти дни. Прислушайся немного, и ты — душой — услышишь в тот же час: она пришла и встала у порога, она готова в двери постучать. Она стоит на лестничной площадке, на темной, на знакомой без конца, в солдатской, рваной, дымной плащ-палатке, кровавый пот не вытерла с лица. Она к тебе спешила из похода столь тяжкого, что слов не обрести. Она ведь знала: все четыре года ты ждал ее, ты знал ее пути. Ты отдал все, что мог, ее дерзанью: всю жизнь свою, всю душу, радость, плач. Ты в ней не усомнился в дни страданья, не возгордился праздно в дни удач. Ты с этой самой лестничной площадки подряд четыре года провожал тех — самых лучших, тех, кто без оглядки ушел к ее бессмертным рубежам. И вот — она у твоего порога. Дыханье переводит и молчит. Ну, день, ну, два, еще совсем немного, ну, через час — возьмет и постучит. И в тот же миг серебряным звучаньем столицы позывные запоют. Знакомый голос вымолвит: «Вниманье…» — а после трубы грянут, и салют, и хлынет свет, зальет твою квартиру, подобный свету радуг и зари, и всею правдой, всей отрадой мира твое существованье озарит. Запомни ж все. Пускай навеки память до мелочи, до капли сохранит все, чем ты жил, что говорил с друзьями, все, что видал, что думал в эти дни. Запомни даже небо и погоду, все впитывай в себя, всему внемли: ведь ты живешь весной такого года, который назовут — Весной Земли. Запомни ж все! И в будничных тревогах на всем чистейший отблеск отмечай. Стоит Победа на твоем пороге. Сейчас она войдет к тебе. Встречай! Встреча с Победой — Здравствуй… Сердцем, совестью, дыханьем, всею жизнью говорю тебе: — Здравствуй, здравствуй. Пробил час свиданья, светозарный час в людской судьбе. Я четыре года самой гордой — русской верой — верила, любя, что дождусь — живою или мертвой, все равно,— но я дождусь тебя. Вот я дождалась тебя — живою… — Здравствуй… Что еще тебе сказать? Губы мне свело священным зноем, слезы опаляют мне глаза. Ты прекраснее, чем нам мечталось,— свет безмерный, слава, сила сил. Ты — как день, когда Земля рождалась, вся в заре, в сверкании светил. Ты цветеньем яблоневым белым осыпаешь землю с высоты. Ты отрадней песни колыбельной, полная надежды и мечты. Ты — такая… Ты пришла такая… Ты дохнула в мир таким теплом… Нет, я слова для тебя не знаю. Ты— Победа. Ты превыше слов. Счастье грозное твое изведав, зная тернии твоих путей, я клянусь тебе, клянусь, Победа, за себя и всех своих друзей,— я клянусь, что в жизни нашей новой мы не позабудем ничего: ни народной драгоценной крови, пролитой за это торжество, ни твоих бессмертных ратных будем, ни суровых праздников твоих, ни твоих приказов не забудем, но во всем достойны будем их. Я клянусь так жить и так трудиться, чтобы Родине цвести, цвести… Чтоб вовек теперь ее границы никаким врагам не перейти. Пусть же твой огонь неугасимый в каждом сердце светит и живет ради счастья Родины любимой, ради гордости твоей, Народ. Из цикла «Приход гвардейцев» …Прости, но я сегодня не с тобой. Я с тем, кого увидеть не надеюсь. Я услыхала шаг его глухой среди шагов вернувшихся гвардейцев. Его последний в этом мире шаг. Они пройдут. Потом наступит вечер. Все кончено. Уже не будет встречи. Не увидать нигде его, никак… А после жизнь пойдет своей чредою, и я такой же буду, как была… Но нынче в город Гвардия вошла. Прости, но я сегодня не с тобою. Полковник ехал на гнедом коне, на тонконогом, взмыленном, атласном. Вся грудь бойца горела, как в огне,— была в нашивках, золотых и красных. На темной меди строгого лица белел рубец, как след жестокой боли, а впереди, держась за грудь отца, сидела дочка — лет пяти, не боле. Пестрей, чем вешний полевой светок, с огромным бантом цвета голубого, нарядная, как легкий мотылек, и на отца похожа до смешного. Мы слишком долго видели детей седых, блуждающих среди углей, не детски мудрых и не детски гневных. А эта — и румяна и бела, полна ребячьей прелести была, как русских сказок милая царевна. Мы так рукоплескали! Мы цветы бросали перед всадником отважным. И девочка народу с высоты кивала гордо, ласково и важно. Ну да, конечно, думала она, что ей — цветы, и музыка, и клики, ей — не тому, кто, в шрамах, в орденах, везет ее, свершив поход великий. И вот, глазами синими блестя, одарено какой-то светлой властью, — за всех гвардейцев приняло дитя восторг людской, и слезы их, и счастье. И я слыхала — мудрые слова сказала женщина одна соседу: — Народная наследница права,— все — для нее. Ее зовут Победа. |
