Скоро он наткнулся на большой прямоугольный предмет — искореженную морозилку. Взору предстала лужа, бывшая совсем недавно мороженым различных сортов. Мальчик был бы рад мороженому; когда теперь ему придется им полакомиться? Может статься, что уже никогда. Впервые за все время Метью задумался о долговременных аспектах выживания. Самолеты так и не появились. Жизнь сулила немалые трудности — о, еще какие!

Метью откопал мороженые мясные и овощные продукты в целлофане. Их можно съесть сразу, а консервы отложить на потом. Главная задача — откопать за ближайшие дни как можно больше банок, а потом убраться подальше от развалин и переждать, пока похороненные под руинами тела не смешаются с очистительной землей. Сколько времени это займет? Несколько недель? Несколько месяцев? Во всяком случае, после этого можно будет снова приступить к разработке месторождений.

Хорошо, но что будет через год, через несколько лет? В полях зреет урожай. Можно сажать картофель. Или разыскать кукурузу и заняться ее возделыванием. Возникнут трудности с белками… Метью мигом смекнул, что это будут не просто трудности, а колоссальные проблемы: ведь не осталось ни скота, ни рыбы — море–то отступило… Правда, могли выжить кролики — ведь выжили крысы… Он сморщился от брезгливости и постарался выкинуть малоприятные мысли из головы. Лучше сосредоточиться на настоящем — будущее позаботится о себе само.

Осколки стекла и раздавленные конфеты подсказали ему, что цель близка. Углубив раскопки, он набрел на шоколад и подобрал для Билли несколько плиток. Вскоре ему попался ветхий мешок, в который можно было сложить все найденные сокровища. Метью облегченно вздохнул, но спустя секунду вспомнил, сколько всего для жизни им еще недостает. Он набил мешок и забросил его на спину.

В поле они с Билли сложили из кирпича подобие кухни, насобирали хворосту и развели огонь. В одной из кастрюль Метью сварил суп из мяса, гороха и сладкой кукурузы. Когда варево было готово, отлил немного в другую кастрюлю, отнес ненадолго в канаву, чтобы охладить, а потом подал Билли, вручив ему вместо ложки черпак.

— Ну и как на вкус? Съедобно?

— Очень даже.

— Рука не беспокоит?

— Побаливает, только чуть–чуть. — Мальчик указал на что–то пальцем. — Глядите!

По траве кралась в их сторону белая кошка, как видно, привлеченная запахом пищи. Подойдя к Метью, она выгнула спину и потерлась об его ногу. Домашняя, добродушная кошка, привыкшая, чтобы ее баловали и ублажали. Билли протянул ей кусочек мяса; она подбежала к нему, понюхала и аккуратно взяла мясо из его пальцев.

— Выходит, кое–кто все–таки выжил, — молвил Билли.

— Кое–кто. Не думаю, что очень многие.

— А люди?

— Маловероятно. Собаки и кошки еще могли оказаться вне построек, когда началось землетрясение. Кроме того, чем меньше животное размером, тем вероятнее, что оно не поплатилось переломанными костями.

Билли доел свою порцию.

— Боюсь, что не смогу предложить тебе на десерт пудинг, — вздохнул Метью. — Вот это сойдет?

Он извлек из кармана шоколадку и с удовольствием увидел, какой радостью осветилось мальчишеское лицо.

— Вот спасибо! Можно предложить немножко Паутинке?

— Если хочешь — предложи, только немного. Скорее всего ты теперь не скоро сможешь снова полакомиться сладостями.

Метью налил немного супу себе. Кушанье оказалось не таким уж скверным, хотя сладкая кукуруза разварилась не до конца. В кастрюле осталось мясо, и он отложил его для кошки. Кошка, урча от наслаждения, принялась за угощение. Если выжила одна кошка, то найдутся и другие. Конечно, они одичают, зато размножатся. Кошка — не такой уж завидный источник протеина, но это все–таки лучше, чем омерзительные крысы. Кроме того, можно охотиться на ежей — цыгане, кажется, запекают их в глине.

Метью уже поднялся, собираясь идти к канаве мыть посуду, когда земля снова резко ушла у него из–под ног. Он услышал крик Билли и увидел его лежащим на земле. Пока он бежал к нему, последовал новый толчок, и Метью предпочел плюхнуться наземь рядом с мальчиком.

— Моя рука… — пожаловался Билли с искаженным болью лицом. — Кажется, с ней все в порядке, но я не уверен…

— Дай погляжу. — Метью осторожно пощупал руку. Лубок был на месте. — Возьми–ка еще шоколадку — глядишь, и полегчает.

Земная твердь утихомирилась. Метью помог мальчику подняться.

— Землетрясения теперь будут всегда? — спросил Билли.

— После главного некоторое время продолжаются слабые толчки — надо же земле успокоиться. Так что приготовься падать только на здоровую руку.

Разговоры с мальчиком помогали и самому Метью. Как только земля принималась дрожать заново, его охватывал безотчетный страх. Если бы не присутствие Билли, его бы вовсе парализовало от ужаса. В такие минуты оставалось одно желание — сжаться в комок, закрыть глаза и уши и все забыть.

Мальчик всхлипывал, всем хрупким тельцем содрогаясь от сдерживаемых рыданий.

Метью обнял его за плечи:

— Боль скоро утихнет. Почему ты не ешь шоколадку?

— Дело не в этом…

— А в чем же?

— Кошка…

Метью огляделся, но не увидел на траве ничего, кроме кусочков мяса из супа.

— Что — кошка? — не понял он.

Рыдания не прекращались. Метью никак не удавалось разобрать, что бормочет Билли.

— Ладно, не расстраивайся…

— Она убежала… Я думал, она останется с нами, а она убежала. Мне так хотелось, чтобы она осталась!

Дело было, конечно, не в кошке, а в его родителях и сестре; Билли оплакивал все те ужасные события, которые произошли с тех пор, как он мирно улегся спать вчера вечером.

— Еще вернется, — попытался успокоить его Метью. — Она просто струхнула, только и всего. Я тоже испугался. Не волнуйся. Пройдет немного времени, и она вернется.

Билли по–прежнему рыдал; Метью беспомощно застыл с ним рядом. У него внутри все сжалось — унизительное чувство, с которым нельзя было ничего поделать. То ли дело Билли — ему можно позавидовать.

Ближе к вечеру Метью занялся лагерем. Необходимость оставаться на открытом месте вступила в противоречие со страхом пространства. Выяснилось, что человеку во что бы то ни стало надо где–то приткнуться, забиться в угол, найти спасительную опору. Метью остановил выбор на участке с краю поля, на горке. От изгороди почти ничего не осталось, но поблизости возвышался внушительный валун, отмечавший угол поля, и он рождал иллюзию хоть какой–то надежности. Вдоль бывшей изгороди тянулась канава с водой. Метью отправился вдоль нее и выяснил, что неподалеку из–под земли бьет ключ — самый надежный источник питьевой воды.

Ему удалось вытащить из собственного гаража большой кусок непромокаемого брезента. Брезент оказался задубелым и покоробившимся, однако он по крайней мере сможет защитить от дождя. Впрочем, дождь им пока не грозил: денек выдался спокойным и солнечным, как и подобает в начале лета. Метью привязал края брезента к забитым в землю кольям, устроив навес, вместо стен же приспособил одеяла. Получилось неуклюжее подобие палатки, в которой им будет не так уж плохо на пару. Используя Паутинку как вьючное животное, он привез в лагерь два матраса, раскопанных на руинах дома, принадлежавшего мисс Люси. В процессе раскопок наткнулся на тело самой хозяйки и, накрыв его, отметил место вертикально поставленной доской. Придется и впредь поступать так же, чтобы не тревожить трупы, занимаясь дальнейшими раскопками.

Наступили сумерки. Небо оставалось по–прежнему безоблачным. Метью снова сварил густой суп из припасов, найденных в разбитом морозильнике, а на десерт вскрыл банку консервированных персиков. К тому времени в их распоряжении были и нормальные ложки; запас необходимых предметов постепенно разрастался. Метью с радостью выпил бы кофе, однако кофе среди их сокровищ пока не завелся. Еще бы покурить! Не то чтобы он заядлый курильщик, но сигаретка пришлась бы сейчас как нельзя кстати.

Палатка стояла выходом на юг. Когда лагерь был разбит, наступила кромешная тьма, и оставалось только любоваться на звездное небо. На горизонте пылало зарево. Где это, во Франции? Охваченный пожаром город или новый вулкан? Второе предположение представлялось более вероятным. На острове по крайней мере не возникло никаких пожаров — потому, наверное, что следовавшие один за другим толчки погасили все очаги возможного возгорания.