В голосе женщины слышалась такая мука, что Ломакс обрадовался концу поездки.

— Вряд ли ваш пес — бассет, но примесь чистопородной крови у него есть, — выходя из машины, заметила Нос так уверенно, что Ломакс оглянулся, словно Депьюти сидел на заднем сиденье.

Затем он вспомнил, что у его спутницы поистине всевидящий нос.

— Наверное, он не доел в машине гамбургер, — продолжила она.

— Наверное, — сказал Ломакс. — Он это может.

Шагая через стоянку, Ломакс ощущал возбуждение. Неужели с помощью своего носа она сумеет увидеть Гейл? Ломакс чувствовал, что как никогда приблизился к ней. Он не удержался и посмотрел на окно Гейл, почти уверенный, что она выглянет оттуда.

— Есть еще почта, профессор Ломакс, — сказал консьерж, когда они позвонили, чтобы взять ключ от двери Гейл.

— «Лайфбой»,[5] — пробормотала Нос.

— Э… Джеферсон передал… сейчас он пошел на работу в пиццерию, но передал… если вы оставите свой номер или какую-нибудь записку, или позвоните, или…

Ломакс вспомнил про скорость красного смещения. Он так и не прочел работу Джеферсона. Он даже не помнил, куда положил распечатку. Он постарался скрыть это от консьержа. Ломакс оставил свой номер и заверил Хомера, что будет рад поговорить о работе его сына в любое время. Ломакс пообещал себе, что прочтет работу, как только вернется домой. Он сунул письма Гейл в карман, даже не посмотрев на них, и повел Нос наверх. Сердце забилось быстрее. Ломакс позвонил. Нос удивленно посмотрела на него.

— Господи, чего это я.

Он завозился с ключами, затем рывком распахнул дверь. Нос вошла. Она казалась напряженной. Встревоженное лицо, глаза стреляют в разные стороны. На первый взгляд женщина даже не принюхивалась. Однако, присмотревшись внимательнее, Ломакс заметил, что Нос делает короткие быстрые вдохи. Он медленно двинулся за ней. Иногда женщина немного поворачивалась или подходила к стене.

— Стойте на месте, иначе все комнаты пропахнут вашим детским мылом, — предупредила она Ломакса.

Он вошел в комнату, где произошло убийство, и встал в углу рядом с дверью. Молча наблюдая за женщиной, Ломакс обнаружил некоторые вещи, которых не заметил раньше. Следы от гвоздей на месте картин по стенам. Длинная резинка свисала с одной из пустых книжных полок. На дне рождения Хелен он завязывал такой воздушные шары. Хитроумное приспособление из туго скрученной проволоки удерживало сломанное крепление полки. Ломакс был уверен, что это работа Гейл. Теперь ему уже никогда этого не узнать.

Нос вошла в ванную комнату. Ломакс наблюдал, как она обнюхивает ванну, стены и раковину. Зайдя в гостиную, она, казалось, даже не заметила присутствия Ломакса. Методично обходя комнату, Нос обнюхивала все углы. Иногда она поднимала лицо вверх, иногда опускала нос к самому полу.

Потом принялась кружить вокруг места, где некогда лежали тела.

— Хм, — пробормотала она.

— Вот здесь их и застрелили, — заметил Ломакс.

— Знаю-знаю, — отмахнулась Нос.

Ломакс решил, что она рассердилась, затем ему показалось, что женщина готова расплакаться.

Наконец она завершила обследование.

— Ну вот, я готова, но предупреждаю, я выяснила не так уж много, — сказала Нос.

Ломакс подался вперед.

— Стойте там, — взвизгнула она так громко, что Ломакс отпрыгнул.

— Я еще не закончила, — объяснила Нос. Она сгорбилась, засунув руки в передние карманы джинсов. — Так вот, эта женщина. Не называйте имени. У нее были духи от Диора. Это совершенно точно, но я не могу определить марку мыла — ванная просто смердит чистящим порошком с запахом лимона. Возможно, «Флоралия», но в любом случае мыло дорогое. Она пользовалась пудрой или детской присыпкой — почему я и спутала сначала этот запах с запахом вашего детского мыла. Да, еще она любила детское масло. В ванной. Она вела активную сексуальную жизнь. Невероятно едкий запах спермы. Для чего Господу понадобилось, чтобы она так пахла? Ради контроля над рождаемостью? Когда я только вошла, этот запах чуть не сбил меня с ног. Место, где стояла кровать, можно определить по вмятине, но запах спермы не только там. Хотя и там тоже. Так, что еще?

Нос задумалась. Ломакс потянулся к ней. Она отпрянула на несколько шагов. Ломаксу пришлось напрячь слух.

— Ах да, она не слишком часто стирала. Вы же знаете, есть люди, которые постоянно стирают свою одежду, тратят деньги на порошки, кондиционеры для белья… но к ней это не относится. Она носила одежду несколько дольше, чем следовало.

— Откуда вы узнали об этом? — спросил Ломакс из другого угла пустой комнаты.

— Из чулана. В чуланах всегда пахнет весьма интересно. Там я почуяла ее.

Стало быть, у Гейл был чертов чулан. Ломакс даже не подумал открыть его. Он невольно сделал движение в сторону спальни. Но Нос снова заговорила:

— Она не была особенной чистюлей. Были дни, когда она не принимала душ и поэтому пользовалась духами с сильным запахом. Люди вроде нее — сущее наказание для таких, как я. Какое счастье, что я не знала ее. Я почти уверена, что она не слишком заботилась о гигиене во время менструаций. Ненавижу ездить в лифте с женщинами в критические дни, особенно с такими неряхами. Думаю, она принадлежала к нервическому типу женщин. Взбалмошная, с характером. Хотя это не слишком научный подход. У меня есть теория. Я много думала о связи между запахом человека и его личностью. Однако я не уверена, что права. Мне кажется, что… вернее, это всего лишь предположение. Нет, наверное, я ошибаюсь.

— Ну говорите же!

Ломакс готов был поверить каждому слову Носа. Она просто не могла ошибиться. Он невольно шагнул к ней, и женщина снова отпрянула.

— Она лежала в больнице?

— В больнице?!

— А что вас так удивляет?

— Ну… ну просто она была весьма непредсказуемой женщиной, — сказал Ломакс. Нос странно посмотрела на него. — Больница! — повторил он.

Ему никак не удавалось скрыть свое изумление.

— Послушайте, это всего лишь догадка. В спальне. Легкий, как шепот, запах лекарства. Антибиотик, его используют во многих больницах. Как я сказала, это даже не запах, а тень запаха, поэтому я не могу датировать его. Возможно, это было обычное средство для остановки крови или что-то противогрибковое, что можно купить в любой аптеке. Так что насчет больницы я не уверена.

Нос начала успокаиваться. Ломакс видел, что ей льстит его живой интерес. Она двигалась по комнате, вертя головой, сжав губы — не нюхая, а всего лишь вдыхая.

— На кухне почти ничего интересного, за исключением лимонного порошка. Я попробую чуть позже. А эта комната… как я уже говорила, здесь определенно пахнет спермой. Сильный запах книг. Думаю, книг было немало. Но сильнее всего запах крови. Наверное, на полу лежал ковер, который впитал ее, а затем ковер вынесли. Запах пропитал все, несмотря на то что пятен не видно. Это ужасно.

— А вы можете определить группу крови? — спросил Ломакс, чтобы развеять ее мрачность.

Нос не улыбнулась.

— Нет, к сожалению, не могу, — печально ответила она. — Я слышу запах полицейских… они всегда пахнут одинаково.

— Как?

— Это похоже на запах… ну, формы, что ли. И еще они используют какое-то средство для снятия отпечатков пальцев…

Голос женщины прервался.

— Что-нибудь еще? — спросил Ломакс.

Нос с несчастным видом кивнула. Голова ее поникла. Она выглядела очень расстроенной, но не позволяла Ломаксу приблизиться.

— Что, что еще?

Она затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова. Ломакс хотел, чтобы голос его звучал помягче, однако, поскольку они стояли в разных углах комнаты, приходилось кричать.

— Что вы учуяли? — проревел он.

Нос что-то сказала, но Ломакс не услышал. Наконец он подошел поближе.

— Страх, — повторила она. — Страх. Убийца не просто вошел и выстрелил в них. Он мучил их. Возможно, пытал. Если не физически, то морально… Когда он выстрелил, они были до смерти напуганы.