— Джон? Превосходно. Он всегда держится молодцом. А если чувствует себя не слишком хорошо, то никогда и виду не подаст. Он такой, Джон Фаско.

— Он водит машину?

— Конечно. Джон водит машину.

— В каком номере он живет?

— В пятнадцатом. Джон живет в пятнадцатом, а Мона — в тридцатом. Это мои друзья.

— Хорошо, миссис Фокс, — сказала Марджори, вставая. — Скорее всего вы будете первым свидетелем защиты утром в понедельник. Ничего не бойтесь. Просто расскажите суду то, что рассказали мне.

— Мне нечего сказать, — ответила Вики, — потому что я ничего не помню.

— У меня есть бланк повестки, и сейчас я заполню его. Это значит, что вы обязаны явиться в суд. У вас нет выбора. За вами приедет машина. Мы позвоним медсестре, чтобы удостовериться, что вы будете готовы.

Вики уныло кивнула. Она пристально смотрела на Марджори, пока та выписывала повестку.

— Ну вот и хорошо. Не вставайте, мы сами найдем выход, — сказала Марджори.

Депьюти пришлось оттаскивать от Вики силой. Они простились, словно старые друзья.

— Ради Бога, Деп, — заметил Ломакс, когда они вышли из дома, — эта женщина убила двоих, а ты всю ее облизал.

Пес запрыгнул в машину.

— Ну, — спросила Марджори, — что там с фенами?

— Что-то здесь сыро. Я решил захватить один. Подсушиться.

Марджори уселась на переднее сиденье, открыла сумочку, затем — коробку, откинула в сторону перчатки и уставилась на револьвер.

— Да, — сказала она. — Да, это он. Баллистик подтвердит, что это не просто та самая модель, а именно тот самый револьвер. Они все разные. Как отпечатки пальцев. Как духи. Вы знали, что одни и те же духи пахнут по-разному на разных людях?

— Нет, не знал, — ответил Ломакс, улыбаясь.

— Рано еще откупоривать шампанское. На выходных не пытайтесь встретиться с Джулией. Ничего не предпринимайте, — предупредила Марджори. — Нам еще есть над чем поработать. Прежде всего Вики уверяет, что в ночь убийства не выходила из дома.

— Есть у меня одна идея, — заметил Ломакс.

— Неужели?

— Так, догадка.

— Какая?

— Пока мы не уехали, нужно тут кое с кем побеседовать.

Ломакс проводил выходные с детьми. В специальном отделе универмага они купили фильтры. Хелен нацепила очки в розовой оправе и стала похожа на маленькую кинозвезду. Джоэл выбрал тяжелое металлическое приспособление на один глаз.

— Хоть фильтры и дорогие, но я смогу воспользоваться ими еще не раз, — объяснял Джоэл, пока Ломакс платил.

— А сколько затмений ты собираешься увидеть?

— Довольно много. Я принял решение о будущей карьере.

Продавщица заворачивала фильтры в синюю оберточную бумагу. Она улыбнулась.

— Я собираюсь стать астрономом, — объявил Джоэл.

— А я буду работать в обсерватории, как Джулия, — сказала Хелен.

— Ты тоже сможешь стать астрономом, — заметил Ломакс.

— А Ким — астроном?

— Астроном.

— Не, лучше я буду Джулией.

Хелен надела розовые очки и на ощупь двинулась к Джоэлу и Ломаксу.

— Какие умные дети, — сказала продавщица.

— Бывают иногда, — признал Ломакс, невольно чувствуя гордость.

Он понимал, что Джоэл вряд ли когда-нибудь станет астрономом, но радовался, что мальчик хотя бы не выражает желания стать корпоративным юристом, как Роберт.

Они миновали отдел, оформленный в таких же пастельных тонах, как дом Джулии. Симпатичные продавщицы обдавали проходящих женщин духами из пульверизаторов.

— Да, пожалуйста, — ответила Хелен одной из них.

Женщина распылила духи в воздух перед ней. Крошечные капельки повисли в воздухе — женщина посоветовала Хелен сделать шаг вперед. Кэндис всегда распыляла духи этим же способом. Джеферсон утверждал, что и Гейл тоже.

Хелен зашмыгала носом, совсем как Депьюти в дождливую погоду.

— Папа, купи мне немножко.

— Нет. Мы выбираем подарок для Джулии.

Джоэл захотел узнать, с какой стати.

— Если у нее не день рождения, то зачем дарить подарок?

— Потому что суд завершится на этой неделе. Джулию освободят, и мы сделаем ей подарок. Джулия должна знать, что мы рады за нее.

Они рассматривали разные женские штучки — белые, розовые, кремовые и бледно-бледно-голубые. Помады, расчески, перчатки, шарфы и сережки, маленькие вечерние сумочки и сумочки покрупнее на каждый день. Хелен выбрала шелковый шарф.

— Джулии понравится, — уверенно заявила она.

— Такие деньги за какой-то глупый шарф, — заметил Джоэл.

Ломакс рассмеялся и купил шарф. Сегодня он все время смеялся. Он был счастлив. Они набрели на отдел детских игрушек и книжек, и ему стоило большого труда удержаться, чтобы не купить детям все, о чем они просили. В конце концов они выбрали несколько книжек, которые, по мнению Ломакса, одобрила бы Кэндис.

— Опять эти «Мальчишки Харди»![7] — простонала она.

Джоэл стоял между родителями, поочередно поглядывая на них. Мальчик напрягся, на лице отражалась тревога.

— Да ладно, вот еще парочка философов, — добродушно сказал Ломакс.

Кэндис улыбнулась, и Джоэл улизнул с книжками в руках.

Кэндис затеяла покраску их с Робертом спальни. Мебель сдвинули в центр комнаты и накрыли пыльной простыней. Ковер сняли. В комнате бродило эхо.

— Почему в белый?

— Мне нравится белый.

— Станет похоже на твою клинику. Будешь видеть сны о работе.

— Я и так вижу сны о работе.

— Может, кофе?

— Давай. Не пускай сюда собаку.

Ломакс сварил кофе, затем нашел кисть и немного помог Кэндис. Всего год назад он не смог бы так спокойно красить спальню бывшей жены. Сегодня спальня Кэндис казалась ему всего лишь одной из прочих комнат. Он поинтересовался, где Роберт.

— Работает, — ответила Кэндис, поджав губы.

Ломакс узнал этот тон. Кэндис сердилась на Роберта. Наверное, поссорились.

Кисть издавала приятный шлепающий звук. На поверхности краски образовывались маленькие пузыри.

— Ты не возражаешь, чтобы Хелен и Джоэл вместе с тобой наблюдали за затмением? — спросила Кэндис. — Суд закончится к четвергу?

— Еще бы.

— Ты что-то слишком уверен.

— Я просто знаю.

Как обычно, Ломакс рассказал ей все. О Вики. О Гейл и Льюисе. Когда Ломакс описывал отношения отца и дочери, ему показалось, что комната внезапно стала еще больше и пустыннее. Кэндис молчала. Он признался, что Френсис попытается добиться признания Вики в понедельник. Описал, как искал револьвер в ее комнате. Затем гордо заметил, что именно он вспомнил еще об одном свидетеле, оказавшемся жизненно важным в деле Джулии. Хотя Кэндис всегда сочувствовала Ломаксу в его неудачах, она редко радовалась его победам. Гораздо больше ее заинтересовал револьвер.

— В коробке из-под фена! Никогда бы не подумала.

— Это и не был фен. Просто пустая емкость.

— Наверное, стоит приобрести одну такую.

— И что ты будешь там хранить?

— Мой револьвер.

Ломакс перестал красить и посмотрел на Кэндис. Она продолжала двигать кистью. Вблизи он заметил, что кожа на ее щеках словно истончилась. Кэндис старела. Он вспомнил о скулах Джулии — точеных, словно лезвие ножа.

— Когда это ты купила револьвер?

— Роберт решил, что он может мне понадобиться во время его деловых поездок. Ты недоволен?

— Знаешь… Этот револьвер Вики… Я понял, что впервые видел так близко настоящее оружие. Такая крохотная аккуратная машинка. Но…

— Но она убивает людей. — Кэндис склонила голову на плечо и лукаво посмотрела на Ломакса. — Ты хочешь жениться на ней?

— Да.

Кэндис подвинула лестницу, забралась на нее, поставив ведерко с краской на верхней ступеньке.

— Если хочешь знать, — заметила она, — я еще несколько месяцев назад догадалась, что именно мать их убила. Кроме нее некому.

Следующей ночью Ломакс почти не спал, и его уверенность в исходе процесса под утро куда-то улетучилась. Он устал от постоянного напряжения. Ломакс убеждал себя, что сегодня Джулию оправдают, что решение об этом уже витает в воздухе. Он безуспешно пытался впихнуть в себя завтрак. Пес внимательно наблюдал за хозяином.