— И будем вести по очереди после каждой еды, идет?

Ломакс смирился. Ему предстояло путешествие, не похожее на те, к которым он привык. Никаких палаток, совсем немного пеших прогулок и много еды.

— Да, а ты, случайно, не собираешься со мной спать?

— Нет, Ким, не собираюсь.

— Тогда придется спать с Депьюти. Свернется у моих ног калачиком, как Лесси.

— А твоя Лесси пыталась когда-нибудь трахнуть подушку?

— Ничего себе!

— Вряд ли тебе удастся выспаться рядом с ним, — предупредил Ломакс.

Ким пыталась выведать у Ломакса маршрут путешествия, но он просто назвал город в северной Аризоне, который хотел посетить. Ким не спросила, почему он собрался посетить именно этот город. К концу дня они должны были добраться туда.

— От этого шоколада я только проголодалась, — заявила она. — Не возражаешь против ленча?

Они ехали по одной из дорог, которые так нравились Ким. Сначала дорога была заасфальтирована, затем тянулась на пятьдесят миль через пустыню в виде пыльной колеи, дальше снова появлялся асфальт. Желтая разметка выгорела на солнце или вообще отсутствовала. Иногда они проезжали мимо каких-то лачуг, а один раз остановились заправиться в крохотном городке, где дома и магазины в полном молчании плавились на солнце.

Ломакс настоял на том, чтобы доехать до следующего городка, но никаких признаков жилья больше не попалось. Наконец, так как, кроме них, никаких машин больше не наблюдалось, машину остановили прямо на вязком асфальте. Ломакс открыл дверцу, и внутрь хлынула жара.

— Ого! Здесь никак не меньше ста десяти, — заметила Ким.

Они оглядели горизонт в поисках укрытия. Однако на много миль вокруг не просматривалось никакой тени.

— Как тихо, — произнес Ломакс.

Они прислушались к молчанию. Воздух дрожал. Жара заметно возросла. Скалы и кактусы, казалось, парили в воздухе.

Пес оглядывался по сторонам, однако выпрыгивать наружу не спешил.

— Наверное, боится лапы обжечь, — сказала Ким, усевшись прямо на дорогу.

Ломакс налил Депьюти воды. Собака принялась лакать, погрузив в воду уши и стряхивая капли на машину.

Ким настояла на том, чтобы взять переносной холодильник, который собиралась пополнять каждый день. Они позавтракали продуктами из холодильника, а также из баночек, жестянок и пакетов, которыми Ким загрузила машину в Калифорнии. Она приправляла любую пищу, которую ела.

— Соус? Горчица? Я возьму кетчуп.

Пес наблюдал за тем, как они едят.

— Плохая погода для собаки. Нам не следует задерживаться на юге, — заметила Ким.

Ломакс взял горчицу.

— Придется задержаться здесь на несколько дней.

Ким наконец задала вопрос, которого Ломакс ждал с самого начала путешествия:

— Зачем?

— У меня здесь дело.

Ким посмотрела на него. На лице застыло хитрое выражение. Она перестала жевать.

— И кажется, я знаю какое.

Влияние кондиционера больше не ощущалось. Было очень жарко. Ломакс чувствовал, как по спине катятся капли пота.

— Какое же?

— Я думаю, ты что-то делаешь для обсерватории. Я права?

— Здорово соображаешь!

— Я права!

— Вовсе нет, но идея хорошая.

— Так ты не поэтому собирался сюда?

— Нет.

Ким была разочарована.

— Надеюсь, у тебя есть весомая причина.

— Вряд ли она тебе понравится.

Ким никогда не спрашивала Ломакса, чем он занимался после ухода из обсерватории. Видимо, считала, что он просто слоняется без дела. Она ничего не знала о его работе в «Сэш Смит» по делу Джулии. Не знала даже, что он целый день ходил в костюме.

Пристроившись на заднем сиденье пикапа, Ломакс рассказал Ким о цели своего путешествия. Все это время она не переставала жевать, не сводя с него глаз.

— Понятно, — произнесла она, когда Ломакс закончил, и потянулась за едой.

Наступило молчание. Казалось, пустыня приблизилась к ним еще на дюйм. Ломакс посмотрел на Ким, но та не ответила на его взгляд, сложила вместе несколько сочных листьев салата, испещренных тысячами островков соуса, и запихнула все это в рот. Ломакс понял, что она никак не собирается комментировать его рассказ. Ким решила наказать его.

Они продолжили путешествие в молчании. Ким сидела за рулем. Она включила кондиционер, и когда он заработал, закрыла окна. Завела приемник, но теперь уже не подпевала ему. Ломакс смотрел на колышущееся марево пустыни. Перед ними ехал пикап, полный загорелыми детьми. Их волосы развевались по ветру, дети смеялись и махали руками. Ни Ким, ни Ломакс не отвечали им. Когда Ким нагнала пикап, дети завизжали и замахали еще сильнее. Никакого отклика. Даже пес их не замечал.

Вскоре на пути им начали попадаться небольшие поселки. Места, где можно перекусить, вывески мотелей и туристических аттракционов. Ломакс обнаружил, что ему не хватает пения Ким. Он искоса посмотрел на нее, но Ким уставилась на дорогу с каменным выражением на лице.

Неожиданно она притормозила у кафе на заправочной станции.

— Пора пить кофе.

Ломакс и пес потащились за ней к кафе. Дверь была открыта. Жужжал вентилятор, пытаясь разогнать горячий воздух. Кроме них, посетителей не было.

— Мой муж занимается заправкой, а я вожусь тут. Мы не торгуем. Он — на заправке. Я занимаюсь готовкой. Тем и живем, — говорила хозяйка, подливая им кофе.

Она отвечала на дружелюбные расспросы Ким напряженно, словно кто-то собирался возражать ей. Хозяйка дала собаке миску с водой. Депьюти выпил половину и уселся у ног Ломакса. Он выглядел несчастным.

— Бедняга, — сказала Ким. — Неужели твой папочка затащил тебя в этот ад ради своих дурацких игр в детектива?

— Может быть, я и дурак, — отвечал Ломакс, — но я ему не папочка.

— Вероятно, мы с ним должны осматривать достопримечательности, пока ты будешь проводить свое расследование, — с горечью заметила Ким. — Искать улики. Задавать вопросы. Докапываться до сути.

— Чего ты злишься?

Вопрос Ломакса оказался последней каплей. Лицо Ким покраснело. Голова задергалась.

— Это же мой отпуск! Мой отпуск! Ты заставил меня проводить мой отпуск, потакая своим тайным фантазиям об этой кукле Барби! Говоришь односложно. Всю дорогу только о ней и думаешь. А потом заявляешь, что у тебя нет времени любоваться со мной видами, потому что ты должен что-то там разыскивать для нее.

Женщина, которая занималась готовкой, но не заправкой, уставилась на них из другого конца комнаты.

— Ш-ш-ш, — прошипел Ломакс.

— Ты негодяй, Ломакс, ты полное дерьмо!

— Джулия не просила меня, и она не хотела, чтобы я… — начал Ломакс.

Упоминание о Джулии еще больше разъярило Ким.

— Ты сказал, что это будет отпуск, ты сам так сказал! — зашипела она. — Я хочу, чтобы ты снова стал таким, как был, до того, как встретил эту глупую девицу, которая только и знает, что жеманничает в обсерватории.

— Я ничуть не изменился, — отвечал Ломакс.

— Ну да, конечно, разок посмотрел на нее — и тут же сбрил бороду и начал выдвигать дикие обвинения против того, кто не причинил тебе никакого вреда, а затем взял да и разрушил свою карьеру, просто чтобы стать ее… ее рабом. Куда уж лучше! Вот во что ты превратился.

Хозяйка оперлась на прилавок, не таясь разглядывая их. Ломакс заплатил.

— Да уж, видно, брак ваш в опасности, — тихо промолвила женщина. Ломакс протянул руку за сдачей. — Вы должны решить, кто за что отвечает, и твердо придерживаться этого, — посоветовала она Ломаксу. — Тогда не будет ссор. Мы тут так и поступаем.

Снаружи собирались тучи. Идти к машине не по солнцепеку казалось облегчением. Подъехал пикап, забитый детьми. Они бросились к открытой двери кафе. Дети были одеты в яркие футболки, их смех отражался от пустых стен кафе и эхом отдавался по заправочной станции. Кто-то поднял руку, и дети образовали неровную шеренгу. Узнав хмурые лица Ломакса и Ким, дети притихли.

Ломакса терзали обвинения, выдвинутые Ким. Он пытался сосредоточиться на мелькающих дорожных знаках. Через несколько миль вывеска обещала дом с призраками. Некогда его обитателям довелось провести там жуткое время. Похожие на привидения фигуры высовывались из окон.