Направляясь к окну, Джулия перешагнула через стопки бумаг, и белка, уловив ее движение, вскарабкалась вверх по ветке и исчезла из виду. Джулия миновала коллекцию пыльных двигателей и проводов, сваленных в углу. Детская игрушка, серая от пыли, висела на проволоке.

— Что это?

Ломакс с воодушевлением откликнулся:

— А это своего рода изобретение…

Спотыкаясь о препятствия, Ломакс приблизился к Джулии. Поднял один из моторчиков и сдул с него пыль. Стопка, из которой он извлек моторчик, угрожающе зашаталась.

— Это сделано для Депьюти, когда он был щенком. Своего рода игра, чтобы занять его, когда он оставался один и мог почувствовать себя брошенным. Называется Кролик.

Ломакс вытащил из стопки грязную игрушку. Тут же сооружение начало разваливаться — трубки, провода, двигатели, деревянные кубики, выключатели и микросхемы. Джулия захихикала, но не двинулась с места. Когда все стихло, они опустились на колени среди развалин.

— Это Кролик. Он подвешивается на веревке вроде резинки и прикрепляется проволокой к этим рельсам вверху так, чтобы он мог двигаться вперед и назад. Вот пес сидит и грустно смотрит вокруг, и тут включается программа. Кролик просыпается и начинает с ним играть.

Джулия была счастлива.

— А он работает?

Ломакс помедлил.

— Некоторое время работал. И немалое.

— Ах, Ломакс, ты такой умный, — сказала Джулия.

Довольный Ломакс покраснел.

— А закончилось все плохо, — вынужден был признать он. — Пес стал большим и свирепым. Механизм не выдержал сурового обращения. С некоторых пор мы больше не видели собаку рядом с игрушкой. Подозреваю, что Депьюти схлопотал небольшой удар электрическим током.

Джулия не успела ничего сказать, а Ломакс уже вытащил из стопки что-то еще.

— Остатки Солнечной системы, которую я делал для Джоэла… — Ломакс взмахнул маленьким шариком из полистирола. — Наверное, это был Нептун… не важно, они были прикручены так, чтобы Джоэл мог видеть, как вращаются планеты. Однажды Земля перестала вращаться вокруг Солнца, а я так и не починил ее… А этот маленький датчик я прикрепил к коту — до собаки у нас был кот, — датчик открывал коту дверцу, но не позволял войти еноту — чертов енот все время норовил пролезть в дом. Вот, смотри, датчик раздавлен, ну и кота тоже задавило…

Он потянулся за чем-то, лежащим внизу стопки. Ломакс чувствовал, что ему не хватает дыхания, но не мог остановиться.

— Господи, я и забыл об этом. Автоматический открыватель занавесок. Очень полезная вещь против воров, когда семья в отъезде.

— А он работает?

— Нас никогда не пытались обокрасть. С другой стороны, однажды мы вернулись домой на ленч, а занавески были закрыты. Похоже, система работала сама по себе.

Ломакс наклонился над клубком разноцветных проволок.

— А вот это я сделал для Джоэла. Он был очень активным ребенком. Кэндис беспокоилась, что он подползет к большой старой плите, которую мы иногда включали. Вот я и создал пространство, недоступное для ребенка, — если Джоэл вползал в него, раздавался звонок, и мы бежали туда.

Джулия захлопала в ладоши.

— Ты такой умный, — снова сказала она. — Ты можешь все.

Ломакс пожал плечами и положил проволоку на место. В комнате стало тихо.

— Может быть, я смогу помочь тебе?

Он посмотрел на Джулию, но она не отвечала, увлеченная телескопом.

— Я имею в виду, — настойчиво продолжил Ломакс, — что могу попытаться доказать, что ты невиновна.

— Этим занимаются Френсис и Курт, — заметила Джулия.

— Но я свободен все лето. Ты будешь находиться в обсерватории, а я-то нет.

Ломакс попытался объяснить, почему временно ушел из обсерватории. Джулия расстроилась, как и подозревал Ломакс, из-за Берлинза. Ломакс надеялся, что Джулия решит не возвращаться в обсерваторию, но как раз сегодня у нее была назначена встреча с Диксоном Драйвером по поводу будущей работы. Директор уже намекнул, что не собирается лишать Джулию работы, по крайней мере до суда.

— Чем ты можешь помочь мне? — спросила она.

— Многим. Я знаю, что в делах подобного рода нужны люди, которые будут искать и задавать вопросы… Следователь, конечно, Курт, но даже для него все это довольно нудная работа. Рутина. Но для меня…

— Ты же не детектив, Ломакс.

— И даже не адвокат. Знаю. Но я на твоей стороне. Ради всего святого, тебе нужен кто-то, кто находится на твоей стороне.

Джулия присела к телескопу. Ломакс внимательно наблюдал, как она провела рукой по всей длине прибора и мягко коснулась крышки. Джулия размышляла. Ломакс заметил, что губы ее слегка разжались.

Наконец она спросила:

— Думаешь, Курт и Френсис не верят мне?

Пальцы продолжали поглаживать металлическую поверхность.

— И да и нет. Да, потому что ты платишь им за то, чтобы они верили тебе. Но это вовсе не означает, что они действительно верят.

Джулия уронила руку.

— Джулия, тебя арестовали по подозрению в убийстве первой степени. Двойном убийстве. Очевидно, что многие люди считают тебя виновной.

— Ах! — вздохнула Джулия, и голова ее поникла.

Ломакс с трудом перебрался через многочисленные препятствия и взял ее за руку. Джулия переплела свои пальцы с его и нежно сжала руку. Свет из потолочного окна падал на ее волосы. Пыль кружилась в столбе света, который заставлял блестеть металлические части телескопа. Колени Джулии подогнулись. Ломакс смотрел ей в лицо. Казалось, что свет еще больше подчеркивает полноту ее губ.

— Позволь мне помочь тебе, — сказал он.

— Но как?

— Я верю тебе.

— Это мне не поможет.

Их лица приблизились. Они заговорили шепотом:

— Тот, кто верит тебе, будет стараться совсем не так, как тот, кому ты платишь.

Посмотрев вниз, Ломакс увидел, как пальцы Джулии нервно поглаживают крышку телескопа. В этом движении было что-то волнующее. Он ощущал одновременно возбуждение и решимость.

— Скажи Френсис и Курту, чтобы они позволили мне помочь. Прошу тебя.

Джулия подняла на него глаза. Губы слегка опухли. Она улыбнулась. Эта улыбка заставила Ломакса подвинуться поближе. Ломакс потянулся к ней и поцеловал. Джулия ответила на поцелуй. Ломакс проник языком в ее рот. Еще мгновение — и исчезнет одежда, останется только тело и ее влажный теплый рот, доставляющий такое наслаждение.

— Ломакс… — пробормотала она.

— М-м-м?

— Я должна вернуться в обсерваторию — в четыре тридцать у меня встреча с Диксоном Драйвером.

— Боже, нет!

Из всех событий, случившихся за последнее время, это самое худшее.

— Прости. Я… просто нет времени. Смотри, уже три часа. Я не могу опаздывать. Он уволит меня.

— Ты не сделала ничего плохого.

— Зачем ему работник, обвиняемый в убийстве?

Ломакс подумал: а разве Джулии так необходима эта работа? Он приготовился спорить и умолять.

Джулия прошептала:

— Прости.

Он посмотрел на ее рот. Губы распухли и увлажнились от поцелуев.

— О Боже!.. — простонал Ломакс.

Он с трудом спустился по несуразной скрипящей лестнице, которую сам сделал. Потратить столько времени, показывая Джулии керамические картины Кэндис и старый полистироловый шарик, который когда-то был Нептуном, когда он мог бы сейчас лежать с ней в постели и чувствовать, что она близка к экстазу!

Джулия обещала позвонить Френсис и предложить ей помощь Ломакса.

— Хочешь, — сказала Джулия, словно предлагая утешительный приз, — я позвоню прямо сейчас?

— Не проси, а просто скажи ей. Тогда она не сможет отказать.

— Я попытаюсь.

— Ты сама должна решать.

— Хорошо.

Пока она звонила в «Сэш Смит», Ломакс проверил электронную почту. Он не слышал, как Джулия разговаривала по телефону. Пришло письмо от Диксона Драйвера, которым Ломакс уведомлялся о том, что ему предоставлен творческий отпуск и что он будет немедленно проинформирован об окончании расследования.

Другое письмо из обсерватории пришло от Эйлин Фрайл. Она интересовалась: не знает ли Ломакс, что случилось с парой покрывал, которые пропали в ночь, когда он покинул обсерваторию, причем одно из них исчезло из его комнаты?