Наконец-то она разговаривает с ним. По крайней мере что-то рассказывает.

— И чем же вы занимались по воскресеньям?

Ломакс опустил руку. Говоря об отце, Джулия казалась такой счастливой, и ему было неловко идти, обнимая ее, а тут еще пес все время пытался вклиниться между ними.

— О, мы играли в гольф. Он позволял мне водить по полю машинку. Или просто сидели дома. Я посещала уроки танцев и показывала отцу, чему там научилась, а он хлопал и кричал. Однажды я подстригла его, но не слишком удачно. Ах да, по воскресеньям он разрешал мне готовить. Бедняжка, ему приходилось есть все те ужасные блюда, которыми я надеялась поразить его. Иногда, когда ему было невмоготу, отец вел меня в рестораны. В хорошие рестораны. Я надевала лучшее платье и старалась заказать что-нибудь изысканное. А еще он устраивал вечеринки с коктейлями, и иногда удавалось уговорить его позволить мне подавать напитки гостям. На самом деле я просто хотела попасть на вечеринку, но боялась, что никто из гостей не захочет разговаривать со мной. А отец был уверен, что я обязательно пролью коктейль кому-нибудь на платье.

— А ты?

— Конечно, пролила.

— Он сердился?

— Да.

— Он отчитывал тебя прямо перед всеми?

— Ах, Ломакс, папа никогда не кричал. Ему не надо было говорить ни слова, но я знала, что он сердится. Вот тогда-то я и встретила Льюиса. Он был так добр ко мне. Незаметно подошел и прошептал на ухо, что платье было ужасным, а с лимоном и вишнями выглядит не так уж плохо.

Джулия рассмеялась. Она вспоминала Льюиса, отца, вечеринку, коктейли и испачканное платье. Все эти воспоминания принадлежали только ей одной, и Ломакс почувствовал себя лишним. Впереди протекал ручеек, и Джулия, не опираясь на руку Ломакса, перепрыгнула через него. На лице ее застыли тени прошлого — Ломаксу показалось, что она даже не заметила ручейка. Он взял Джулию за руку, чтобы вернуть назад, в настоящее, где они вместе шли по склону холма.

— Тебе не интересно выслушивать все это, — внезапно заявила она.

— Нет, что ты! — запротестовал Ломакс.

— Думаю, я видела Льюиса еще раз до смерти отца. В «Сэш Смит». Это юридическая фирма Льюиса. Он был папиным адвокатом, а затем они сделали его партнером и устроили по этому поводу вечеринку. Довольно большую. Я стала старше и уже не проливала коктейли, а папа все равно постоянно следил за мной.

— Ты могла тогда вообразить, что Льюис станет твоим мужем?

— Нет! На той вечеринке? Господи, да ни за что на свете! Он был такой солидный и важный, говорил речь, и все вокруг хотели привлечь его внимание. Он даже не разговаривал со мной, а когда уходил, вдруг поцеловал меня в щеку. Я была смущена — по-моему, кроме меня, он в тот вечер больше никого не целовал.

— А потом вы встретились на похоронах?

— Да. Папа оставил деньги в доверительное управление. «Сэш Смит» как раз занималась завещанием. Льюис лично управлял моими деньгами — ему не обязательно было делать это самому, но он так захотел. Когда мне нужны были деньги, я просто шла к Льюису, и мы решали, сколько я могу получить. Тогда я жила вместе с Марсией, работала на телестанции. Славное было время. Льюис заботился обо мне. Мне было всего восемнадцать. Он говорил, что раз в месяц мы обязательно должны встречаться за ленчем, чтобы он знал, как мои дела. Во время этих ленчей я выкладывала ему все о моей тогдашней жизни. Сначала у меня был женатый мужчина, затем я встречалась со спортивным комментатором. Льюис всегда выслушивал меня. Он был таким милым. И таким добрым. Затем мы стали встречаться раз в неделю. Потом — обедать вместе. Как-то раз он послал мне цветы. А скоро перестал быть для меня папиным другом, который заботится обо мне, — он стал для меня просто Льюисом, и… и я влюбилась в него.

Когда Джулия говорила о Льюисе, в голосе ее слышалась спокойная теплота. Ломакс сходил с ума от ревности. Тащась вниз по тропинке, он спотыкался о камни и все время твердил себе, что Льюис мертв.

Когда они вернулись в дом, Ломакс наблюдал, как Джулия мечется по кухне, готовя еду. Движения ее были какими-то неуверенными, но ему все в ней нравилось.

— Мы можем остаться на ночь? — спросил он. — Я и пес?

— Я должна возвращаться в обсерваторию.

Ломаксу хотелось, чтобы она вернулась утром, однако идея эта не увлекла Джулию. Она открывала и закрывала холодильник, ничего не вынимая оттуда.

— Ким звонила, когда я уходил. Она в городе и хотела пойти со мной в кино.

— И что ты сказал ей?

— Сказал, что перезвоню.

— Ты хочешь пойти в кино с Ким?

Джулия посмотрела на него и моргнула.

— Конечно же, нет. Я бы предпочел остаться с тобой. Просто пытаюсь придумать отговорку.

Джулия снова несколько раз открыла и закрыла холодильник.

— А почему бы не сказать правду?

— Правда ей не понравится.

— Думаешь, она будет ревновать тебя?

— Возможно. Что-то вроде того.

— В обсерватории у нее есть друзья и кроме тебя.

— Наверное, Евгений. Время от времени.

Джулия готовила какую-то французскую заправку — что-то взбивала вилкой в маленьком стеклянном кувшине. Ломакс снова отметил про себя, как изящны ее кисти и предплечья.

— Да, — сказала она. — Уверена, Ким спит с Евгением.

Ломакс от удивления разинул рот, а Джулия снова отвернулась к холодильнику.

— Это будут спагетти и соус… только… не могла же я… нет, я забыла купить говяжий фарш. Ах, Ломакс.

— Ким? Спит с Евгением?

— Мне нужно в магазин. Прямо сейчас.

— Ким. С Евгением.

Действительно, они часто о чем-то беседовали в кафетерии вдвоем. Пару раз Ломакс замечал, как они вместе рано утром пили кофе.

— Ему все равно, с кем спать. Есть такой тип людей.

Джулия вытащила кошелек и застыла в ожидании. Ломакс подумал, что Джулия тоже иногда беседует с Евгением или пьет с ним кофе. Ему пришло на ум замечание Ким о том, что если он имеет виды на Джулию, ему придется становиться в конец очереди. Он вспомнил запах спермы в банке данных. Радостное ощущение, не оставлявшее Ломакса после занятий любовью с Джулией, куда-то улетучилось.

— Откуда ты знаешь?

Джулия бродила по кухне, снова ища что-то.

— Что знаю? Я не могу найти ключи от машины, и у меня мало наличных. Если я куплю только фарш, могу я расплатиться по карточке?

Ломакс встал:

— Я сам схожу в магазин. Джулия, откуда ты знаешь, что Ким спит с Евгением?

— Трудно себе представить, правда? Оба такие кругленькие.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам мне сказал. Да я бы и так догадалась. Такие вещи сразу видны.

— Я бы не догадался.

— Ты слишком занят звездами. Смотри, чтобы мясо было не жирным.

— Ты совершенно уверена?

— А что тебя так удивляет? Ким и с профессором на короткой ноге. Она такая. Любит заводить друзей.

— Только не говори мне, что она спит с Берлинзом. Не надо.

— А почему нет? Он такой энергичный.

Ломакс снова присел.

— Купи еще какой-нибудь собачьей еды или что там ест Депьюти, — напомнила Джулия.

Супермаркет располагался на небольшой торговой улице в жилом районе, и Ломакс несколько раз проехал мимо него. Войдя, он принялся бродить в поисках замороженных продуктов. Ким. Спит с Евгением, а возможно, и с Берлинзом. Берлинз — энергичный.

Перед ним тянулись длинные прилавки с завернутым в целлофан мясом. Одинаковые куски красных мышц выпирали сквозь сияющий пластик. Джулия. Спит с Евгением, а возможно, и с Берлинзом. Берлинз — энергичный. Мысли эти причиняли боль, и Ломакс попытался выкинуть их из головы.

Он потянулся к прилавку, и волна холодного воздуха коснулась подбородка. Все изменилось за последние несколько недель. Друзья и коллеги, которых, как ему казалось, он хорошо знал, обратились в незнакомцев. Безмятежная научная жизнь омрачилась подозрениями. Даже он сам, Ломакс, изменил свой облик. Информационный центр обсерватории, некогда запретное место, отныне открыт для любителей выпивки и быстрого секса. И кроме того, в его жизнь вошла Джулия.