Все согласились с ним. Только Добермен, подумал Ломакс, мог сравнить анализ чудовищных преступлений с изучением Вселенной.

— Скажите-ка мне, — обратился Евгений к Ломаксу, — красотка с рыжими волосами и зелеными глазами — она замужем?

— Френсис? Да, замужем.

Евгений пожал плечами, давая понять, что для него это не помеха. Он доел рогалик и принялся облизывать пальцы.

— Послушайте, — начал Макмэхон, кивая вслед Йоргену и Элисон, которые отправились на поиски мороженого для всей компании, — кто бы мог подумать!

— Что подумать?

— Вы хорошо ее знаете?

— Встречал пару раз. Она работает с Кэндис. Хотела посмотреть в телескоп.

— В телескоп Йоргена, хотите вы сказать.

— Что?

Мужчины придвинулись поближе.

— Недавно она оседлала Фахос. Затем появилась еще несколько раз. Вчера снова пришла. А сегодня она с нами целое утро… — сказал Макмэхон.

— И кроме того, — вставил Добермен, — клянусь, они не всю ночь наблюдали за небом.

— Встречаются в кафетерии. Не слишком романтично, но любовь зарождается иногда в самых неожиданных местах, — невозмутимо добавил Евгений. — Однажды я нашел свою любовь прямо на эскалаторе метро.

Две девушки в обтягивающих джинсах и коротких топиках прошли мимо. Мужчины проводили их взглядами.

— На эскалаторе? — спросил Добермен. — В подземке?

— Разумеется.

Добермен заинтересовался:

— Поднимались наверх?

— Я поднимался, она спускалась. Глаза наши встретились… право же, эскалаторы — весьма сексуальная штука. Наверное, именно сексуальная энергия заставляет их двигаться. Все разглядывают друг друга, точно зная, что в следующее мгновение проедут мимо. Но от меня так просто не уедешь. Женя своего не упустит.

Все зашумели, желая услышать продолжение, и когда Йорген и Элисон возвратились с холодными руками и холодным мороженым, Евгений был уже на середине весьма запутанной истории. Ломакс посмотрел на белокурые волосы и спортивную фигуру Йоргена. Он улыбался сам себе. Ломакс заподозрил, что Йорген, должно быть, пахнет весьма приятно.

— Разве вас не раздражает запах комнаты для заседаний? — спросил Ломакс у Элисон.

Они шли через парк чуть позади остальных. Впереди Евгений еще продолжал рассказывать свою историю.

— Ваши коллеги сказали, что хотят поддержать Джулию, вот я и пришла вместе с ними, — ответила она.

Элисон казалась расслабленной и спокойной.

— Вы встречали Джулию в обсерватории?

— Да. Я с трудом вынесла ее запах.

— Но Джулия пахнет так приятно! — возмутился Ломакс.

— Мылом и духами. Причем в огромном количестве.

— Джулия? Духами?

Элисон-Нос снова улыбнулась:

— Ну, по крайней мере в ту ночь, что я провела в обсерватории.

Йорген, который отходил, чтобы выбросить обертки от мороженого, вернулся и пошел рядом с Элисон.

— Я должен поблагодарить вас, Ломакс, — сказал он, весь сияя, что было так не похоже на прежнего Йоргена, — за то, что привели Элисон в обсерваторию.

— Не стоит благодарности, — ответил Ломакс.

Он позавидовал Йоргену и Элисон. Как, должно быть, легко им — вот так случайно встретиться и постепенно узнавать друг друга. И никаких полицейских, адвокатов и судов.

После яркого солнечного света комната для заседаний показалась мрачной. Де Мария вызвал следующего свидетеля — баллистика. Этот эксперт не походил на спокойных и уверенных в своем профессионализме коллег. Он весь горел энтузиазмом. Свидетель говорил так быстро и с таким воодушевлением, что судья не раз просила его остановиться и повторить сказанное. Эксперт описывал оружие, место, где стоял убийца, объяснял, что второй раз убийца стрелял практически в упор.

— Зачем? — поинтересовался Мортон де Мария.

— Кто знает, кто разберет, кто может забраться в мозг убийцы? — протараторил свидетель.

— Патологоанатом уже объяснил суду, что первый выстрел наверняка убил Гейл. Как вы считаете, второй был произведен из мести? Убийца ненавидел жертву?

Френсис вскочила на ноги:

— Протестую.

— Принимается.

— Была ли необходимость во втором выстреле?

— Ну, если только ради того, чтобы удостовериться в смерти жертвы. Не знаю. Возможно, это только предположение, но выстрел мог быть произведен по ошибке. Если убийца не слишком хорошо владел оружием, — быстро пробормотал эксперт.

— Прошу вас, помедленнее, — попросила судья.

— Как вы думаете, это может быть работой профессионала?

— Вряд ли, слишком много крови.

Френсис была краткой:

— Может ли человек неплохо обращаться с оружием, но быть при этом неопытным убийцей?

— Разумеется.

— Прошу вас, прочтите последний вопрос обвинителя и ответ свидетеля, — обратилась Френсис к секретарю суда.

Возникла пауза. Секретарь запинаясь прочел.

— Благодарю. Прошу вас, поразмыслите еще раз над своим последним ответом. Вы утверждаете, что убийца был неопытен? Или просто плохо стрелял? Ибо, как вы сами заметили, это далеко не одно и то же.

— М-м-м. Ну, точно не скажу, все это предположения, но, видимо, убийца был неопытен. А что касается стрельбы… — впервые эксперт замялся, — что до стрельбы, я не уверен.

— Стало быть, убийца мог быть весьма опытным стрелком?

— Возможно. Но с такого расстояния любой бы не промахнулся…

— Опытные стрелки делают свои выстрелы только с дальних дистанций?

— Конечно, нет.

— Значит, вы утверждаете, что, несмотря на то что в прошлом этот человек вряд ли часто убивал, он вполне мог оказаться опытным стрелком?

— Ну… вполне вероятно.

— Благодарю вас, — сказала Френсис, — что разъяснили этот вопрос.

Следующим свидетелем оказался хозяин оружейного магазина. Ломакс заходил в этот магазин. Он располагался на торговой улице рядом с магазином косметики, в витринах которого висели плакаты с улыбающимися розовощекими красавицами. Витрины же оружейного магазина были забраны толстыми решетками, а на ночь закрывались металлическими ставнями.

Свидетель волновался. Дружески настроенный де Мария пытался успокоить его, но хозяин магазина все равно был напряжен.

— Мистер Барзила, сколько единиц огнестрельного оружия вы продаете за год?

— Трудно сказать. Действительно трудно. Понимаете, мы обмениваем старое оружие на новые модели. Поэтому мне трудно сказать точно.

— Что ж, тогда скажите нам, сколько примерно единиц вы обменяли за прошлый год?

— Ну, если учитывать обмен. Э-э… — Мистер Барзила почесал свою плешь. — Примерно… ну, примерно пятнадцать штук в день. Стало быть, в год получается четыре-пять тысяч. Около того. Примерно. Не могу сказать точно. Это трудно. Очень сложно.

— Примерная цифра нас устроит. Значит, в год через ваш магазин проходит примерно четыре-пять тысяч единиц огнестрельного оружия. Сколько лет вы занимаетесь этим бизнесом, мистер Барзила?

— Пятнадцать. Чуть больше пятнадцати.

— Если к вам пришел покупатель, что вы советуете ему купить?

Ломакс подумал, что мог бы спокойно пропустить эту часть заседания.

— Ну, мы подбираем оружие исходя из индивидуальных особенностей покупателя.

— Правда? — дружеским тоном поинтересовался де Мария. — Разве такое возможно?

— Да, сэр, разумеется. В этом состоит наша политика. Это похоже на продажу обуви. Или одежды. Всего, что относится к предметам потребления. Мы могли бы и вам подобрать подходящее оружие.

— Значит, если я назову марку оружия, вы способны определить, что за человек мог купить его?

— Ну, я мог бы попытать счастья. Мог бы…

Ломакс ждал вмешательства Френсис.

— Протестую. Ваша честь, обвинитель, похоже, заигрался. Определять, какой револьвер подойдет конкретному покупателю, — это одно. А пытаться определить характер человека, основываясь на том, какое оружие он купил, — совершенно другое.

Де Мария сдаваться не собирался:

— Это не лишено смысла, ваша честь. «Смит-вессон» калибра 36–38 мог приобрести человек с определенным складом характера.