— Как странно. За весь вечер я почти не замечала вашего родимого пятна, — промолвила Джулия.

— Ни разу?

— Только в первую минуту. Вы показались мне таким неловким. Вот-вот спросили бы: «Водопроводчика вызывали?»

— А что, у всех водопроводчиков на щеке родимые пятна?

— Оно становится заметным, когда вы испытываете смущение или неловкость. Словно сначала в дом входит ваше родимое пятно, а вы уже тихонько проскальзываете следом. Как будто пытаетесь спрятаться за ним. Вы не пробовали его удалить?

— Нет, — ответил Ломакс.

Он вспомнил, что именно по этой причине взял ее телефон и адрес, а Джулия пригласила его на ужин. Возможно, это не только предлог. Может быть, она правда жалеет его?

— Да не смущайтесь же.

— Именно потому я и отрастил бороду.

— Но почему вы не хотите от него избавиться?

— Ну… наверное, потому, что это и есть я. Это часть меня.

— Вы останетесь сами собой даже после пластической операции.

— Вряд ли.

— Вы действительно считаете, что если измените внешность, то изменится и ваша личность?

— Это больше не буду я.

— Послушайте, после смерти отца, еще до того, как я вышла замуж… я жила вместе с одной девушкой. Ее звали Марсия.

Ломакс кивнул. Он уже знал немного об этом периоде ее жизни — Джулия не боялась рассказывать, ведь тогда никто из ее близких не умирал.

— Так вот, у Марсии был округлый почерк с такими огромными петлями. Буквы смахивали на громадные пузыри. Кто-то сказал ей, что это признак агрессивности. Ей не хотелось быть агрессивной. И она решила изменить почерк.

— И после этого Марсия стала менее агрессивной?

— Она осталась такой же. Если бы ее личность изменилась, то изменился бы и почерк. А вовсе не наоборот.

— Значит, если я стану менее агрессивным, мое родимое пятно исчезнет?

В ответ Джулия вздохнула.

Ломакс спросил:

— Вы думаете, что я должен обратиться к пластическому хирургу?

— Ну…

— Вы считаете, что мое родимое пятно выглядит отвратительно?

— Нет.

— И все-таки считаете.

Горло Ломакса против воли сжалось, и ему стало трудно владеть голосом, словно сила, столь же реальная, как и гравитация, мешала говорить.

— Зря вы расстраиваетесь. Вы очень привлекательны. Я просто хочу сказать, что если вам нужна помощь пластического хирурга, то я знаю одного специалиста по родимым пятнам, травмам в результате несчастных случаев и ожогам. Он хороший врач.

Они все еще сидели за столом. Джулия встала, подошла, потянулась к Ломаксу и поцеловала его в родимое пятно. Поцелуй казался прохладным. Может, потому, что его родимое пятно горело?

Если бы Ломакс весь вечер только и ждал приглашения к сексу, то это было именно оно. Руки Джулии скользнули в его ладони. Но он должен узнать кое-что еще.

— А сами вы не обращались к пластическому хирургу?

— Обращалась.

Ломакса ужаснула мысль, что красота ее искусственная. Джулия посмотрела на него, затем быстро вышла и вернулась со свадебной фотографией. На сей раз она позволила Ломаксу взять ее в руки.

— Пару лет назад со мной произошел несчастный случай — я повредила нос. Выглядела ужасно. Затем нашла пластического хирурга. А сейчас разве заметна разница?

Ломакс посмотрел на Джулию, затем на свадебное фото. Она держала букет. В волосах сверкали драгоценности. В улыбке сквозила радость. Он посмотрел на нос Джулии на фотографии, затем на ее теперешний нос.

— Не заметна.

— Точно? Вы же раньше сказали, что я изменилась?

— Вы не изменились. Вы все такая же. Честно.

— Вот и вы не перестали бы быть Ломаксом, если бы обратились к пластическому хирургу.

Он с облегчением потянулся к ней и нежно коснулся рукой носа. Затем провел рукой по щекам, спустился к подбородку. Его прикосновение было таким легким, словно Ломакс боялся замутить поверхность воды.

Итак, все это настоящее. Хирург просто восстановил то, что природа создала изначально.

— А что за несчастный случай?

Джулия замотала головой и встала, чтобы вернуть фотографию на место.

Ломакс посмотрел на остатки еды на столе. Он даже не заметил, вкусная ли она была, даже забыл, что ел ее. Он просто хотел, чтобы Джулия снова вернулась за стол.

Через некоторое время он осознал, что Джулия зовет его.

Тон ее голоса заставил его встревожиться. В комнате не было света, и в первое мгновение Ломакс не заметил хозяйку. Затем он принял за Джулию большую скульптуру. Наконец увидел: Джулия стояла перед окном, полускрытая занавесками.

— Там машина, — произнесла она.

— Моя?

— Нет.

Теперь и Ломакс заметил. Машина стояла в тени темных кустов, но свет из дома освещал металлические части и очертания корпуса. Водитель не мог не понимать, что ему не удастся остаться незамеченным.

Ломакс открыл дверь и прислушался. Мотор не работал. Машина угрожающе затаилась. С какой целью?

Ломакс сделал несколько шагов, прежде чем увидел, что машина полицейская. Он успокоился. Водитель не вышел из машины, однако опустил стекло.

— Что-то случилось? — спросил Ломакс.

— Просто хотел убедиться, что с миссис Фокс все в порядке, — ответил полицейский.

Ломакс всмотрелся в лицо полицейского. Он ждал дальнейших объяснений, но полицейский только ухмыльнулся. Ломаксу не понравилась его ухмылка. У полицейского были большие зубы, грубые черты лица, и хотя ночь стояла прохладная, на лбу его блестели капельки пота.

— Разве обычно вы работаете не парами? — внезапно спросил Ломакс.

— Нет, сэр. Я шериф здесь, в предгорьях. Так сказать, одинокий волк.

В толстом лице не было ничего волчьего.

— Что ж, как видите, здесь не о чем беспокоиться, — произнес Ломакс.

Толстый шериф снова ухмыльнулся.

— Просто хотел убедиться, что с вами все в порядке, миссис Фокс, — сказал шериф подошедшей Джулии. — Увидел припаркованную машину и сказал себе: «Посмотрю-ка, как там миссис Фокс».

— Все хорошо, шериф. Спасибо за заботу, — ответила Джулия.

Шериф с видом заговорщика посмотрел на Ломакса:

— У миссис Фокс так много волнений. Вот я и решил проверить, все ли в порядке.

— Теперь вы видите, что все хорошо, — повторил Ломакс несколько раздраженно.

Он хотел дать понять шерифу, что тому пора убираться. Вероятно, полицейский почувствовал это, кивнул, завел мотор и уже собирался двинуться с места. Однако затем все с той же неподвижной ухмылкой обернулся.

— Все хорошо, шериф. Доктор Ломакс собирается уходить, — услышал Ломакс слова Джулии.

Он посмотрел на нее.

— Я останусь здесь еще немного, миссис Фокс. Хочу убедиться, что вы в безопасности, — сказал полицейский. Его улыбка словно застыла. — У вас гости, не буду мешать вам развлекаться.

Когда они вернулись, атмосфера неуловимо изменилась. Ломакс был зол, Джулия смущена.

— И часто этот парень здесь сидит? — спросил Ломакс, как только они закрыли за собой дверь.

— Не знаю. Вряд ли.

— Кем он меня считает, черт побери? Убийцей с топором? И с каких это пор полицейские без спроса подъезжают к самому дому?

Джулия выглядела обиженной.

— Вы просили его об этом? Или нет?

— Нет, — ответила Джулия. — Не просила.

Ломакс чувствовал, что происходящему должно быть какое-то объяснение. Однако ни шериф, ни Джулия не собирались его давать. Несколько мгновений они с Джулией смотрели друг на друга.

— Вы действительно хотите, чтобы я ушел?

— Да, я устала. Все утро добиралась на машине из обсерватории, а завтра вечером… — Джулия посмотрела на часы — было уже далеко за полночь, — вернее, сегодня вечером мне ехать обратно.

— Вы уверены, что этот парень с большими зубами не опасен?

— Он же полицейский.

Ломакс попытался найти на ее лице следы усталости, но оно было прекрасным, как всегда. На несколько коротких мгновений под влиянием гнева Ломакс забыл о ее красоте; теперь она снова бросилась ему в глаза. Конечно же, Джулия хочет, чтобы он поскорее убрался. Наверное, ждет не дождется этого уже несколько часов.