Павел и в дальнейшем совершенствовал и оттачивал систему духовного диктата, призванную споспешествовать процветанию страны и счастью подданных. В 1799 году им были запрещены поездки молодых людей за границу для обучения, а для избежания самой надобности в таких поездках основан был Дерптский университет. В 1800 году был запрещен ввоз всяких книг и даже нот из-за границы, самый дух которой был пропитан революционными миазмами...
Вот только поймет ли это beschrсnkter untertanenverstand112?*Ограниченный ум подданных (нем.)* Да и православие не давало здесь ему ни простора для маневра, ни материала для выбора: оно никогда не имело военно-рыцарских орденов. Но в православной России, усилиями Екатерины II или попущением Божьим, существовали католические рыцарские ордена – иезуиты, иоанниты...
ИЕЗУИТЫ
Именно для того чтобы встретиться с иезуитами, Павел, совместно с великими князьями Александром и Константином, возвращаясь после коронации в Санкт-Петербург, заехал в Оршанский иезуитский коллегиум. Он хотел познакомиться с сорокасемилетним Габриэлем Грубером. Уроженец Вены, член «Общества Иисуса» с 1755 году, Грубер изучал естественные науки в Лейбахе. Когда Климент IV распустил орден, Габриэль бежал в Полоцк, стал педагогом в иезуитском коллегиуме. Обучая – учился, добавив к уже известным ему французскому и немецкому языкам итальянский, польский, русский...
Габриэль Грубер поставил перед собой цель – возродить орден иезуитов. Провинциал ордена и ректор коллегиума Вихерт, генеральный викарий Ленкевич, сменивший его на этом посту Франциск Каро преклонялись перед его энтузиазмом и энергией. Восхитился ими и Павел: встреча в Орше сблизила и даже подружила их.
Во дворец Грубер вошел как стоматолог: исцелив болевший зуб царицы. Однако при каждой встрече, в каждой беседе с императором он умудрялся продемонстрировать такую эрудицию, такую осведомленность в любых вещах на свете и одновременно такое желание быть полезным в любом вопросе, что скоро стал просто незаменим при дворе. Ведь не исцеление же зуба Марии Федоровны, в самом деле, Павел счел достаточным поводом для награждения его орденом Андрея Первозванного! Однако иезуит с горделивым смирением уклонился.
– Знаки светских отличий – не только суета и соблазн, но и опасность великая. «Что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою»*Флп., 3:7*, – говорит апостол Павел. Служить монархам должно, не задумываясь о возможных наградах, но только ad majorem gloriam Dei113*К вящей славе господней (лат.)*.
Именно Грубер, а не отстраняемый им от дел Сестренцевич работал сейчас над проектом встречи папы Пия VII с Павлом I
«в католических провинциях России».
Нападение французов на Рим значительно продвинуло дело. Папа уже писал, что пребывание в России помогло бы ему
«заключить союз церквей с государем, который является другом человечества и защитником угнетенных».
В свою очередь Павел I, с подачи Грубера, хотел обсудить с папой вопрос о восстановлении распущенного ордена иезуитов, с тем, однако, чтобы он вел борьбу против развивающегося атеизма, а не с представителями других христианских вероисповеданий, как это было раньше. Собственно, сами эти «другие христианские вероисповедания» должны слиться в едином экуменистическом хорале... «Обнимитесь, миллионы!»114* Шиллер Ф. К радости* – гремел в ушах Павла торжествующий гимн...
Павел, для того чтобы Груберу было где работать, передал иезуитскому духовенству санкт-петербургскую церковь святой Екатерины... При ней был создан «Дворянский коллегиум», через который прошли дети Барятинских, Вяземских, Гагариных, Голицыных, Прозоровских, Севериных, Строгановых и других лучших фамилий России. В этот коллегиум должны были отдать и А.С. Пушкина, но «подвернулся» Лицей...
...При Павле Грубер не смог добиться цели, но уже при Александре I Благословенном папа специальным бреве восстановил орден, и Габриэль был избран его первым генералом. Он погиб в 1805 году в Петербурге при пожаре, охватившем коллегиум, спасая бумаги ордена...
ПРОТЕКТОР ОРДЕНА
Русский император, не принадлежащий к католической церкви, но исповедующий схизму Фотия, сделался гроссмейстером Ордена религиозного и военного, имеющего первым своим начальником папу. Император Павел поразил Европу.
Аббат Жоржель
Давней мечтой Павла было объединить православие и римский католицизм. В союзе двух церквей он видел возможность их дальнейшего развития и процветания. Мысли эти его были широко известны. «Латинская» партия при дворе – Илинский, Потоцкий, Чарторыйский, Радзивилл и tutti quanti,*Тому подобные (ит.)* – старались споспешествовать Груберу в налаживании возможно более тесных контактов между Петербургом и римским престолом.
Несмотря на то, что с 1797 года в России были закрыты частные типографии и установлена строгая цензура для русских книг, император с каждым днем все более приобретал славу веротерпимого человека. Он создал в Сенате особый отдел, который ведал вопросами католической религии. Павел I принял при своем дворе Лоренцо Литта, папского нунция. Брат Лоренцо, Джулио Литта, был аккредитован при российском дворе Великим магистром Мальтийского ордена, Волынский приорат которого существовал в России с конца 70-х годов.
19 сентября 1792 года Конвент своим постановлением конфисковал все владения Мальтийского ордена во Франции; кавалеры ордена, как и другие французские дворяне, вынуждены были эмигрировать из страны. Император Павел I чуть ли не в первую очередь занялся орденскими вопросами. 4 января 1797 года, на третий месяц по приходе к власти, он подписывает Конвенцию с папским престолом об учреждении в империи великого приорства ордена госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского ордена), присоединенного к англо-баварскому «языку» ордена на место бывшего приорства польского. В этом документе Павел
«подтверждает и ратифицирует за себя и преемников своих на вечные времена, во всем пространстве и торжественнейшим образом заведение помянутого ордена в своих владениях».
Ордену были пожалованы
«все те отличности, преимущества и почести, коими знаменитый орден сей пользуется в других местах, по уважению и благорасположению государей».
На содержание российского приорства с его тринадцатью командорствами, положено было отпускать ежегодно из казны более 300 тысяч польских злотых; этот доход был
«свободен навсегда от всяких вычетов».
Сан великого приора и командоров должен был предоставляться лишь русским подданным.
Уже в ноябре 1797 года канцлер Мальты, которой, с одной стороны, угрожала Турция, и которая к тому же лишилась по различным причинам многих своих богатств, стал искать защиту у нового императора, чье усердие в делах веры не оказалось незамеченным. Напротив – оно было высоко оценено! Павел получил крест, который ранее носил Ла Валет, самый знаменитый из великих магистров ордена. Помимо креста гроссмейстер ордена Гомпеш передал Павлу мощи святого Иоанна, покровителя ордена, и чудотворный образ Божьей Матери Филермской. Тогда же Павлу I был поднесен титул «протектора Мальтийского ордена». Возлагая его на себя, император принимал обязанности следить за точным выполнением кавалерами ордена его законов и статутов; таковой надзор был лишь приятен императору, ибо
«обязанности Мальтийских кавалеров всегда неразлучны с долгом каждого верного подданного к его отечеству и государю».
Мальтийский орден, по мысли русского императора, был тем ядром, вокруг которого, без различия вероисповеданий и национальностей, могли бы сгруппироваться все духовные и военные силы Европы, противостоящие якобинцам, разрушающим престолы и алтари, ниспровергающим законность и порядок. Не зря ведь орден так долго и успешно боролся против внешних врагов христианской Европы! Теперь же его задача – объединить все лучшие элементы в борьбе против революционного движения!
