Командовавшие русской армией фельдмаршал Ласси и генерал Джеймс Кейт (в то время – гроссмейстер масонского ордена в России) убедительно доказали преимущество русского оружия главнокомандующему шведской армией графу Левенгаупту, бросившему войско и казненному за это. Швеция уступила России «на вечные времена» часть Финляндии до реки Кимени с городами Фридрихсгамом и Вильманстрандом, часть Карелии с крепостью Нейшлотом... Мирный договор, подписанный в Або Румянцевым-старшим, привез императрице Елисавете бравый 18-летний капитан Петр Александрович Румянцев-младший, тут же произведенный в полковники...
После смерти в 1741 году королевы Ульрики Элеоноры, не оставившей детей, выбор шведского риксдага пал на герцога Гольштейн-Готторпского Карла Петера Ульриха; но практически одновременно тот был объявлен наследником российского престола. Между тем Елизавета обещала возвратить Швеции Абосcкую, Бьернеборгскую, Эстерботинскую провинцию Финляндии и Аландские острова, если наследником шведской короны будет избран епископ Любекский, принц Адольф Фридрих Гольштейнский, дядя Петра Федоровича. Разумеется, он и стал королем Швеции. Объявить наследника шведского престола и сына своей сестры наследником престола российского было идеальным ходом для императрицы. Она разрубала тем самым гордиев узел, приобретая в Швеции долговременного и надежного друга и союзника.
Петера она вытребовала к себе из Гольштейна еще в 1741 году, почти сразу же как сбросила с престола Анну Леопольдовну. И что с того, что великая княгиня Анна Петровна в свое время отказалась от прав на престол – и за себя и за свое потомство? Ведь Петр I, отменив древний порядок престолонаследия, основанный на праве первородства в прямой нисходящей линии по мужскому колену, манифестом от 5 февраля 1722 года объявил, что царствующий государь имеет власть передать престол, кому он заблагорассудит. И вот по всей стране во время церковных служб загремели многая лета «...наследнику ее, внуку Петра Великого, благоверному государю и великому князю Петру Феодоровичу!..»
Теперь непривлекательного, да еще с какими-то странностями Петера Ульриха, которому судьба назначила стать Петром III, надо было женить. Елисавета знала, кто поможет ей с выбором. Фридрих II, король Пруссии! И он посоветовал в жены ее племяннику свою племянницу: Софию Августу Фредерику. Впрочем, зачем так официально? Фике, Фикхен, очаровательное воздушное созданье! И какая умница! В 1743, когда это произошло, Фике шел всего пятнадцатый год 5.*Она родилась 2 мая 1729 г.*
Елисавету Петровну, императрицу всея Руси, здесь, в Штеттине 6*Прежде Щитно, ныне Щецин (Польша). Оккупированный русскими войсками, этот город в 1713 г. за крупную взятку был передан прусскому королю Фридриху Вильгельму I светлейшим князем Александром Даниловичем Меншиковым.*, в семействе герцога Кристиана Августа Ангальт-Цербстского 7*Цербст был родовым имением будущей российской императрицы.* звали запросто – тетка Эльза. Но, конечно, только между собой, с оглядкой на ее блестящее – да что там, недосягаемое! – положение. Впрочем, у супруги герцога, Иоганны Елизаветы, уже был однажды шанс оказаться близ московского престола. Ее брат, герцог Карл Август, епископ Эйтинский, был женихом Елисаветы Петровны! Да-да! К несчастью, он умер от оспы... И вот судьба дает еще один шанс: такое бывает только в волшебных сказках. Но это не сказка, вот оно, письмо воспитателя наследника престола при российском дворе, обер-гофмаршала графа Отто Брюммера:
«По Именному повелению Ее Императорского Величества я должен передать Вашей Светлости, что Августейшая Императрица пожелала, чтобы Ваша Светлость в сопровождении Вашей дочери прибыла бы возможно скорее в Россию, в тот город, где будет находиться императорский двор. Ваша Светлость слишком просвещенны, чтобы не понять истинного смысла этого нетерпения, с которым Ее Величество желает скорей увидать Вас здесь, как равно и принцессу Вашу дочь, о которой молва уже сообщила ей много хорошего».
Что принцесса София красива Елисавета уже знала: она получила ее портрет маслом, написанный по заказу и за деньги Фридриха II.
Разумеется, когда стало ясно, что тетка Эльза прочит Фикхен в мужья Петеру, Петру Федоровичу, ее кузену и наследнику российского престола, в семействе ликовали. Ведь Фике-то станет после свадьбы с Петром Федоровичем – шутка сказать! – Ее Императорским Высочеством, русской царевной, великой княжной России. А там... Кто знает! Ведь наследник престола в известное время становится самодержцем, и тогда Фике станет... даже язык не поворачивается выговорить... Императрицей всея Руси! Нужно, впрочем, было выполнить известные формальности: отречься от лютеранства, креститься в православие 8...*В крещении София получила имя Екатерины – в честь матери императрицы Елисаветы.*
Итак, свадьба великого князя, царевича Петра и юной немецкой принцессы Софии д'Анно Цербст состоялась 9.*25 августа 1745 г., в соборе Казанской Богоматери, в первопрестольной.* Принесла ли она счастье новобрачным? Но ведь о счастье не было речи с самого начала! Петр, инфантильный и ограниченный, кажется, даже не вполне понимал, зачем рядом с ним появилась эта девушка, не разделяющая его страсти к охоте и собачьим сворам. Впрочем, похоже, в первые годы после женитьбы он и не пытался это выяснить...
Но София, став царевной Екатериной Алексеевной, точно знала, зачем она пришла сюда. Разумеется, вовсе не для любовных утех с мужем, хоть она и предусматривала такую возможность и заранее с нею смирилась. О, у этой девочки действительно была золотая головка!
«Не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился, я умела только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но, по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, нежели его особа... Никогда мы не говорили между собою на языке любви: не мне было начинать этот разговор».
Уже в этом возрасте она пристрастилась к чтению трудов по истории, юриспруденции, философии, экономике... Разумеется, в первую очередь это были книги французских Aufklсrer 10, *Просветители.* – так принято уже тогда было именовать властителей дум Европы. Да! Во главе государства должен стоять просвещенный монарх, – она сама! – который советуется с философами и преобразует общество на новых, разумных началах, изливает на подданных неисчислимые благодеяния... На это не жаль потратить жизнь!
Да и советы дядюшки Фридриха *На пути в Петербург – в январе 1744 г. – поезд невесты остановился на несколько дней в Потсдаме, и король Фридрих II Прусский немедленно дал будущей великой княжне российской длительную аудиенцию.* не пропали даром. Как живо он рассказывал о походах на восток (Drang nach Osten) крестоносных рыцарей, несущих в варварские края свет, просвещение, надежду! Теперь это невозможно. Нет храпящих коней, панцирей с забралами, тяжелых двуручных мечей. Но есть сила ума. И сегодня на восток едет хрупкая немецкая девушка. Свет и просвещение туда должна принести она!
На нее была сделана ставка. Она поняла свою задачу: любой ценой закрепиться здесь. И это у нее стало получаться! Секрет был прост: нужно было очаровывать, обнадеживать, ободрять каждого, с кем встречаешься, заставлять его думать, что она, став царицей, может изменить что-то к лучшему конкретно для него. Может... Но сделает ли? Никаких конкретных обещаний – для этого она слишком слаба, положение ее непрочно...
Как много здесь придают значения православной вере! Ну что ж, святее патриарха она не станет, но в обрядности разберется! И вот она по церковнославянски читает православные молитвы, делает поразительные успехи и в русском языке... Когда в первый год жизни в Москве, еще не крещенная в православие, она тяжело заболела воспалением легких и металась в жару, сама императрица предложила позвать к ней лютеранского пастора. Но Фике отказалась: если уж дела так плохи, что нужны исповедь и соборование, пусть позовут к ней архимандрита, отца Симона Тодорского, наставлявшего ее в вере и церковнославянском языке... Это сразило Елисавету Петровну, она расплакалась от умиления...
