6 марта 1918. Среда
На память от Тани Г<ливенко>[34]. Не забывай меня и помни, Ф<ея> У<ндина>. Понимаешь? Люблю тебя, Ириночка. Не забудь, Ф<ея> К<афайа>. А я не забуду Кадеточку.[35]
Твоя Т<аня>
Тихо ночь спустилась
На луга и лес.
И луна глядится
С синевы небес.
Мир заснул. Какая
Всюду тишина,
Только шепчет ветер
Да поет волна.
Венчики склонили
Цветики ко сну
И, качаясь, хвалят
Светлую весну.
Розы золотеют
С дальней стороны
Под сияньем млечным
Сказочной луны.
Навевают тихо
Сладостные сны!
«Секрет» (журнал)[37]
0. Хроника
1. Дуэль
2. Воспоминания
3. Харьковцы
Из жизни
4. Ундина
5. Бела
6. Новый педагогический совет
7. Ответы
Хроника
Жизнь сотрудников «Секрета»
— А, здравствуйте, г<осподин> казначей!
— Здравствуйте, г<осподин> редактор.
— Ну, как поживаете?
— Плохо, г<осподин> редактор.
— А что?
— Да у меня голова болит, ноги, руки, все, что хотите.
— Да отчего же?
— Да с гимназией неприятности.
— А что?
— История!
— А, понимаю. Желаю, чтобы вас не вызывали. До свиданья!
— До свиданья!
* * *
— Вы уже из гимназии идете, г <осподин> редактор? Как ваш журнал?
— А черт с ним, с журналом.
— А что такое?
— Не буду я его издавать.
— Почему? Рассказ неудачен?
— Да нет.
— Может быть, ваш переписчик отказался переписывать?
— Нет.
— Ну, что же?
— Замечанье в дневнике.
Вступительное слово
М<илостивые> Г<осударе>
Целью нашей газеты «Секрет». (Не дописано. — И.Н.)
Сотрудников нас — трое,[38] все — лентяи. Газета, предполагалось, будет выходить на свет Божий каждый праздник. Но, сами знаете, это дело сотрудников. Газета, по их вине, будет очень невелика. Если же сотрудники будут и впредь такими же лентяями, как были по сию пору, то газета и совсем остановится. Если же это случится (хотя я уверена, что этого не будет), прошу г<оспод> читателей не обвинять ни в чем не повинного редактора.
Редактор
Лес
Люблю я лес. Люблю его покой и тишину, его высокие дубы, кудрявую березку и чистые липы. Люблю я в самой чаще леса по целым часам лежать в уютной, высокой траве и думать, думать без конца. И слушать. Как птички поют, перелетая с ветки на ветку, как пчелки жужжат, как шепчут верхушки деревьев. Кругом все тихо, таинственно. Я вглядываюсь в молодой клён, гляжу и что же? Его уже нет — там сидит страшное чудовище с распростертыми руками и даже качает головой. Вглядываюсь, вижу два страшных глаза. Теперь уже нет сомнения, что это самое настоящее чудовище из какой-нибудь сказочной страны. Мне хочется его поближе разглядеть, и страшно. Приподнимаюсь. Чудовище пропало. Но куда же могло пропасть? Оно, вероятно, спряталось за какое-нибудь дерево. Оно с кем-то говорит, я слышу. Но нет, это шепчут травы. Вот взошла золотая луна, смолкли веселые пташки, перестали порхать пестрые бабочки, зажглись в траве малютки-светлячки. Лес спит, но чуть на востоке заалела зорька, снова оживился лес. Цветочки подняли к небу свои нежные венчики, снова щебечут птички, порхают бабочки, и тихо шепчутся деревья. Но меня зовут домой. Жаль мне покидать тенистый лес, где живут невиданные чудовища. Но надо идти домой. И так приятно.
29 марта 1918. Пятница
Объявление
День первого выпуска «Секрета».
Самосуд
29 марта в гимназии Покровской поссорились два закадычных друга, я и М. Павленко. Случилось это так: перед уроком русского языка я дала учительнице альбом со стихами. М. Павленко очень рассердилась и выругала меня. Я пересела от нее к Бондаревой. За уроком она прислала мне письмо: «Ты очень нехорошая девочка. Я в тебе очень разочаровалась. Ты очень глупа». И получила ответ: «Это мнение не новость. Я знаю, что я не такая хорошая девочка, как ты!» На перемене мы сцепились. Около нас собралась группа друзей и совершила над нами самосуд. Во главе суда была В. Бондарева. Нас хотели помирить, но это не удалось. Тогда нам объявили бойкот до следующей перемены.
30 марта в гимназии Покровской был спор между редактором и Леонтовской. Спор решили покончить ручной дуэлью. В большом зале до прихода учительницы была назначена дуэль. Но г<оспожа> Леонтовская сильно уклонялась от нее под разными предлогами и в конце концов постыдно сдалась. Победа на стороне г<осподина> редактора.
Из жизни сотрудников «Секрета»
— Вы в гимназию, г<осподин> редактор? Ну, как ваш журнал?
— Ничего. А еще не поздно? А то я в гимназию опоздаю.
— О, что вы — еще очень рано.
— Но что же я никого из учениц не вижу. Вы меня не надуваете?
— Да я не знаю. Для меня еще очень рано — я ко второму уроку…
24 марта в квартире г. редактора происходило празднество по поводу выхода первого № газеты. Были гости. В честь нашей газеты были сбитые сливки, которые мы не без удовольствия съели.
Н. Гливенко
* * *
Если б крылья я имела,
Крылья легкие свои,
То далеко б улетела
И высоко от земли.
Улетела б в край прелестный,
В высь лазурную взвилась,
В край далекий, неизвестный
Я б на крыльях понеслась.
Бестелесным сновиденьем
Я б хотела полетать
И большим, большим виденьем
Сны повсюду навевать.
Долго с детства я мечтала
Крылья легкие иметь,
И на крыльях я желала
В край далекий улететь.
И сбылись мои желанья,
И сбылись мои мечты,
Подарили мне мечтанье
Крылья пышной красоты.
Дни счастливые настали,
Распустилися цветы,
Всюду мы с мечтой летали,
Окружали нас мечты.
Под луной всю ночь летала
Я, как пташка, мчалась в даль,
В счастье горя я не знала,
Но пришла ко мне печаль.
Крылья легкие сломила,
Все развеяла мечты,
От меня не отходила
И помяла все цветы.
Уж пропали эти крылья,
Крылья сладостной мечты.
Не вернутся дни былые,
Не взрастут опять цветы.
Почему же крыльев нежных
Не могу я прикрепить?
Дней прекрасных, безмятежных
Невозможно воротить!?
9 апреля 1918