Яльвар запустил лапу в котомку.

— Кажется, немножко вяленой змеи осталось да несколько черствых булочек.

— Тьфу! — Плевок улетел вправо. — Я про настоящую еду. Фруктовый пирог, корзиночки со взбитыми сливками, крем-нектар, медовый бисквит...

— Кажется, я начинаю понимать, в чем ваша проблема, — сказал Джон-Том, осторожно выбирая слова.

— Да неужто, чучело грибоногое? У тебя, стало быть, все схвачено? Приколото и засушено? — Теперь Грельджен расхаживала взад-вперед по бревну, подчеркивая слова взмахами крошечных крыльев.

— Ведь ты летать не умеешь, верно?

Она повернулась к нему лицом.

— Конечно, умею, дубина. — Прозрачные крылышки затрепетали. — На что они мне, по-твоему? Вместо кондиционера?

— Хорошо, тогда покажи, как ты летаешь. Давай-ка, вспорхни.

— Фи! Делать мне больше нечего, кроме как потешать банду бескрылых уродов.

— Не умеешь ты летать! — торжествующе заявил Джон-Том. — Вот в чем твоя основная проблема. Ты такая...

— Человек, не зарывайся! — предостерегла фея.

— ...цветущая, что не способна преодолеть собственный вес. Хоть я и не понимаю почему. Шмель тоже тяжелый, а летает запросто, причем безо всякого колдовства.

— Я — эльфиня из волшебного народца, — ответила Грельджен таким тоном, будто общалась с малолетним идиотом, — а не шмель. Между нами и шмелями уйма анатомических, аэродинамических и метаболических различий, которых тебе, олуху, вовек не понять. А что касается проблемы, то ваша куда посерьезнее, ибо вы, остолопы, нарвались на очень важную шишку. — Она ткнула жезлом в сторону Маджа. — Этот индюк покушался на мою жизнь!

От изумления Мадж разинул пасть.

— Кто? Я? Да я вас пальцем не тронул, ваше коротышество.

— Врешь, крысиный дух! Ты на меня уселся!

— Черта с два! Ты сама под меня заползла! И ваще, как я мог заметить тебя или еще кого-то среди этих цветочков?

Грельджен сложила руки на груди.

— Я сидела, ни в чьи дела не лезла, подкреплялась нектаром и пыльцой, а ты намеренно уронил на меня свою крысиную задницу.

— А по-твоему, прежде чем куда-то присесть, я обязан с лупой осмотреть каждый дюйм?

— На нашей земле — да.

— Но ведь мы не знали, что это твоя земля. — В пикировке с крошечной ведьмой Мадж быстро терял терпение.

— Ага! Покушение на жизнь плюс преступная халатность. Хуже не бывает. — Сунув в рот два пальца, она исторгла пронзительный свист. Джон-Том восхитился: в Манхэттене эта крошка могла бы остановить такси, проезжающее в двух кварталах от нее.

Но сейчас на ее зов из-под грибов, цветов, мха и корней деревьев явились не такси, а огромный, в несколько сотен, рой соплеменников. Некоторые из них держали в ручонках такие же, как у Грельджен, жезлы, но большинство сжимало миниатюрные луки, арбалеты, стрелы и копья. Джон-Том жестом предостерег Розарык, чуть было не обнажившую мечи. Тигрица, конечно, тяжелее всей этой армии, но...

— Магия, — прошептал он.

Розарык смирилась, но не из-за его увещеваний.

— Магия или не магия, а наконечники у них влажные. Яд, надо думать. Не очень галантно.

— Будь ты в четыре дюйма ростом, тоже не выбирала бы средства.

К нему приблизился Яльвар и прошептал:

— Чаропевец, будьте предельно осторожны, иначе мы исчезнем без следа. Эти существа заслужили репутацию великих волшебников.

— За меня не волнуйся, — ответил Джон-Том. — Будем надеяться, что не все они такие вредные и воинственные, как наша подружка.

— Что? Что ты сказал?

— Я сказал, — повернулся он к Грельджен, — что ты очень гостеприимна. Как это любезно — познакомить нас со всеми твоими родственниками и друзьями.

— Дылда, когда один из нас в беде, на помощь бросаются все.

Джон-Том заметил, что ни один из окруживших их эльфов не в состоянии летать. Ходили они вперевалку, с явным трудом, а самый стройный из них был кандидатом в эльфийское отделение Клуба толстяков.

— Вы — наши пленники, — заключила фея.

— Понятно, — кивнул Мадж. — А если нам не захочется быть вашими пленниками?

— Тогда вы умрете, — заверила его противная эльфиня.

Мадж полюбовался выставкой крошечного блестящего оружия.

— Приветливая публика, язви твою...

— Глаз с них не спускать, — велела Грельджен своим сородичам, после чего повернулась, спустилась на кончик сука, спрыгнула в шелестящую траву и вступила в неслышную пленникам беседу с другими владельцами жезлов. В большинстве своем они Носили лохмотья.

Мадж ни за что не сел бы на мелкую сошку, зло подумал Джон-Том.

Через несколько минут совещание вельможных эльфов закончилось.

— Сюда. — Крошечный копейщик указал вверх по течению ручья. Окруженные микроскопической стражей, злополучные путешественники беспрекословно покинули бивуак.

— Мадж, ты правда ее не заметил? — спросил Джон-Том.

— Приятель, да неужто я такой идиот, чтобы нарочно садиться на жирных эльфинь? Пошевели мозгами. Мне цветочки приглянулись, только и всего.

— Значит, ты не посмотрел, — с укором произнес Джон-Том.

— Значит, я не посмотрел. А куда я должен был посмотреть?

— Да ладно, забыли. Никто не виноват.

— Жалко, что я ее не расплющил, — пробормотал вьщр, старательно понизив голос.

— Вряд ли это подействовало бы, — вмешался в разговор Яльвар. — Эльфы славятся своей эластичностью.

— Это я вижу. — Мадж разглядывал тучных конвоиров. — Вон та малютка с изящным ротиком, похоже, без труда заменит собою мячик.

— Помолчи, — попросил его Джон-Том. — У нас и так неприятности. Она может услышать.

— Наплевать, шеф, пускай слушает. — Держа передние лапы в карманах, раздраженный выдр отшвыривал пинками гальку. — Если ей не хватает ума понять...

Внезапно ему на пасть легла лапа величиной с его голову.

— Пхикуси язык, выдха! Слышал, что сказал Джон-Том? Не зли волшебных, они и так уже хаспсиховались.

— А мне нравится их злить, — огрызнулся Мадж, отталкивая лапу тигрицы. Но произнес он эти слова шепотом.

Ручей сужался, стены каньона сдвигались все ближе друг к другу. Деревья и кусты переплетались между собой, и пленникам приходилось ломиться сквозь все уплотняющуюся растительную завесу.

Сумерки застигли их на окраине деревни волшебного народца. Но в облике ее не было ничего колдовского. Вокруг естественного амфитеатра — жиденькая россыпь крошечных лачужек, отовсюду веет запустением и небрежением. Некоторые хатки обрушились, и даже дупла, вырубленные в массивных древесных корнях, выглядели убого из-за куч мусора перед их дверями. Все яснее ясного говорило о том, что волшебный народец совершенно опустился.

Во множестве миниатюрных окошек горел свет, из узеньких дымоходов сочился дымок.

В стороне от деревеньки шестидюймовая каменная стена, украшенная арками высотою в фут, примыкала обоими концами к крутому утесу из серого гранита; вместе они окаймляли круглую площадку.

Четверо пленников заполнили собой эту арену. Как только они перешагнули через игрушечную на вид стену, Грельджен зашла с двумя эльфами под арку и деловито забубнила, царственно помахивая жезлом. Дочитав заклинание до конца, она вышла из проема и удалилась в деревню вместе со своей свитой.

Глупость попыталась было перешагнуть через смехотворный барьер, но тотчас с криком отскочила как ужаленная и испуганно подняла к глазам правую руку.

— Что такое? — встревожился Джон-Том.

— Жжется. Воздух раскален.

В порядке эксперимента Джон-Том махнул рукой над крошечной каменной оградой. В тот же миг над ней поднялась сплошная стена пламени. Он отдернул руку и подул на пальцы, надеясь, что не останется волдырей.

Да, подумал юноша, сбежать отсюда будет нелегко.

Розарык со вздохом уселась на твердую землю.

— Печальное и смешное завехшение твоей экспедиции, Джон-Том. Подумать только — я в плену у шайки невоспитанных и хаздхажительных насекомых.

— Не спеши вешать нос. Может, они еще согласятся нас отпустить. Кроме того, — он передвинул дуару на грудь, — мы тоже не лыком шиты. Кой-какое волшебство и у нас найдется.