Стражи не шевельнулись, однако Джон-Том понимал, что они внимательнейшим образом изучают странных гостей, и почувствовал страх — впервые после прибытия в Паутинники. Память о дружелюбных паучатах испарилась сама собой. Крохотное утешение принесла мысль о том, что столь грозных стражей поставили здесь специально, чтобы вселять трепет в посетителей.

Анантос повернулся к путникам.

— Вам придется подождать здесь. — И, коротко переговорив с обоими огромными тарантулами, он исчез в круглом проходе вместе с двумя друзьями.

Ожидая, гости развлекали себя созерцанием сделавшихся теперь безразличными стражей и поблескивающих шелковых стенок.

Шелк в этом коридоре был окрашен в красный, оранжевый и

белый цвета, ткань влажно поблескивала в свете ламп. Джон-Том попытался сообразить, насколько далеко от входа они отошли.

Мадж неторопливо приблизился к нему.

— Не знаю, че ты там себе думаешь, друг, но, по-моему, наших восьминогих друзей нету давным-давно.

Джон-Том постарался, чтобы в голосе его звучали уверенность и спокойствие.

— К правителю могущественного народа так просто не войдешь. Следует соблюдать все дипломатические условности. Так свидетельствует история.

— Это ты изучал, да? Ну, может, действительно требуется время. Не приводилось еще встречать чиновника, чтоб двигался быстрей упокойника. Они все такие, вне зависимости от числа ног, — и думают не торопясь, и шевелятся не быстро.

— Вот они, — встрепенулся Джон-Том.

Но из отверстия появился высокий крайне тонконогий паук деликатного сложения. Глаза его выступали высоко надо лбом. Передние ноги были перевиты голубыми шелковыми лентами, на задних им соответствовали пурпурные.

Нога-проволочка указала на Каза, стоявшего возле дверей.

Из-за спины кролика невесть откуда появилось множество пауков разного цвета и размера.

— Иммобилизовать и отнести вниз.

— Эй, минуточку!

Джон-Том не успел даже замахнуться посохом, как был схвачен дюжиной крючковатых конечностей. Остальные тыкали копьями и ножами в его живот.

— Это ошибка! — Клотагорб, поваленный навзничь, уже исчезал за углом.

— Отпустите, не то отрежу ваши вонючие головы! — Шипящую в беспомощном гневе Талею несли вслед за волшебником.

Потом Джон-Том ощутил, что его самого повалили на спину и потащили дюжины волосатых лап; ни протесты, ни попытки высвободиться не помогли.

Они удалялись вниз — во тьму. Далеко ли унесли их, трудно было сказать, но достаточно скоро всех запихнули в шелково-каменную камеру — под бдительный надзор тощего паука.

Помещение покрывал старый и грязный шелк. Окон не было, свет масляных ламп проникал только из коридора. Взяв себя в руки, Джон-Том отправился к двери, чтобы рассмотреть перекрывающую выход сетку.

Она оказалась не липкой, но непроницаемой. Припав к паутинной решетке, он закричал в спины удалявшимся:

— Вы не имеете права! Мы здесь с дипломатическим поручением. Нам нужно встретиться с Великой Госпожой Тенет и...

— Не перенапрягайся, мой друг. — Каз, стоя в переднем углу камеры, разглядывал шелковые ступени. — Они ушли.

— Дерьмо! — Джон-Том пнул какой-то неправильной формы плоский обломок, поначалу показавшийся ему черепком. Стукнувшись о камень в углу, он при ближайшем рассмотрении оказался куском хитина.

— Черт побери этого лукавца Анантоса. Завел нас сюда... А еще другом прикидывался.

— Он ни разу не назвал себя нашим другом. — Хапли опустился возле стены, уперев голову в колени. — Он же сказал, что выполняет свой долг. Доставит сюда, а там дело за нами. Вот его слова. — Лодочник-лягушка хихикнул. — Наверняка ничем не нарушил обычаев, чтобы помочь нам.

Талея, хмурясь, нюхала воздух.

— Не знаю, заметили вы или нет, но...

Послышался испуганный вопль. Джон-Том поглядел налево, где только что стояла Флор. Она упала лицом вниз и сильно ушиблась. Одна нога ее исчезла в стене. Тело медленно ползло в ту же сторону.

Они не заметили этого прохода, когда их заталкивали в камеру, и определить, куда он ведет или куда уволакивают Флор, было Невозможно. Она пыталась уцепиться за пол — так, что из-под ногтей выступила кровь.

Джон-Том первым оказался возле нее и, не размышляя, ударил увесистым булыжником рядом с ее ногой. Из-за угла дуновением донеслось восклицание, соединяющее в себе изумление и боль. Тело девушки остановилось.

Каз с Маджем перенесли, а точнее, переволокли обессилевшую Флор в противоположный угол. Нога ее, к счастью, оказалась целой и невредимой, но невидимый агрессор аккуратно проткнул сапог как раз над пяткой.

Едва Джон-Том попятился от отверстия, из него появилось несколько ног. За ними последовало округлое тело фута в два шириной. На светло-зеленой поверхности виднелись голубые пятна и полосы. Джон-Том обратил внимание: лишь один черный шарфик был повязан на левой задней ноге этой личности — возле самого верхнего сустава.

За незваным гостем последовал второй паук, поменьше. Этот был ярко-бордовым, на брюхе его располагался серый прямоугольник. В камеру протиснулся третий паук, серо-бурый с белыми кругами на головогруди и брюхе и зловещими багровыми ногами. И у всех — на одной и той же лапе — были повязаны одинаковые черные шарфы.

Три паука обратили свои головы к сбившимся вместе теплоземельцам.

— Что это еще за пакость? — поинтересовался первый голосом настолько высоким и неуловимым, что его едва было слышно. — Что вы из себя представляете?

— Наше посольство имеет дипломатическое поручение, — проинформировал его Клотагорб со всем достоинством, какое он мог изобразить в подобной обстановке.

Маленький паук покачал головой в недоумении — Джон-Том успел уже усвоить этот жест.

— Для себя самих вы — посольство, — наставительно проговорил он. — А для нас — харч.

— На вид ничего, а мягкие, — проговорил большой тоном чуть более низким, но тем не менее не сулящим ничего хорошего. Увесистое тело его в поперечнике имело фута три, еще по три фута с каждой стороны приходилось на ноги. — Дипломаты, богохульники, послы или воры — нам-то что? — И он обнажил ярко-красные клыки. — Обед всегда обед.

— Ты так думаешь? Попробуй тронь хоть раз кого-либо из нас, — отозвался Джон-Том. — Я тебе клыки в глотку затолкну.

Первый паук скосился.

— Неужели, полуногий? — последний термин явно относился к вполовину меньшему числу конечностей Джон-Тома. — Тогда слушай. Если ты способен на это, мы попробуем увидеть в тебе больше, чем редкое блюдо, но если нет... — Паук указал ногой на трясущуюся Флор. — Начнем вот с этой — чтобы распробовать.

— А почему с нее, а не с меня?

Паук не может ухмыляться, но тем не менее было полное впечатление, что он сумел изобразить именно эту гримасу.

— Я ее уже почти пробовал, пахнет жидкостью.

Это было уже слишком для достаточно перепуганной пауконенавистницы. Перспектива быть высосанной досуха, словно лимон, заставила Флор торопливо отвернуться. Ее вырвало.

— Вот видишь? — тоном знатока проговорил паук.

Джон-Том подавил собственную тошноту и не стал обращать внимания на глухие призывы, послышавшиеся из-за спины: его предупреждали, что большой красный паук скользнул в сторонку — подальше от компаньонов.

— Можешь начать с меня, если хочешь, — поддразнил паук молодого человека.

— Ты тоже, — мрачно бросил Джон-Том. — Пусть остальные не вмешиваются.

— Хорошо, начнем.

Паук присел на задние лапы и, выполняя какой-то ритуал, принялся, покачиваясь, водить передними перед собой. Затем, опустив их вниз, молниеносно бросился на Джон-Тома.

С тех пор когда Джон-Том увлекался карате, прошло много времени. Точнее сказать, четыре года. Однако, прежде чем бросить это занятие, он успел достичь кое-каких успехов. Но тогда его не учили, как поступать, если нападает враг с восемью ногами. Конечно, если пауку удастся вонзить в него свои красные клыки, количество конечностей станет несущественно. Возможно, хватит одного только укуса, если яд данного паукообразного окажется достаточно сильным.