И потому Павлов спокойно улетел в Москву — на очередной Пленум ЦК.

Павлов остановился в гостинице «Москва». И, когда уходил из комнаты, в коридоре встретился со своим собратом из соседней области Егоровым — рослым, лысеющим, с небольшими карими глазами, которые прямо-таки впились в Павлова.

— Ого! Ты, оказывается, уже здесь, — басовито заговорил Егоров, протягивая пухлую руку. — А я утром справлялся, говорят, нет Павлова.

— Я только что прилетел.

— Вот и хорошо. Послушай-ка, браток, у тебя сегодняшний вечер занят или свободный? — Не дожидаясь ответа Павлова, предложил: — Давай потолкуем, а то соседи, а разговариваем только по телефону, сводками обмениваемся. Ты в каком номере живешь?.. Ну вот, давай часов да восемь, я зайду. — Заметив нерешительность Павлова, предложил встречу в своей комнате, назвав ее номер.

— Нет, нет, — запротестовал Павлов. — Давайте у меня, в восемь буду ждать.

— Ну вот и договорились, — констатировал Егоров и широко зашагал по коридору.

Последний раз Павлов встречался с Егоровым на партийном съезде. Тогда уже поговаривали, что Егорова выдвигают на работу в Москву. «Может, это выдвижение уже осуществляется?» — подумал Павлов, выходя из гостиницы.

Егоров пришел точно в назначенное время.

— А вот и я! — весело провозгласил он. Увидав на столе бутылку вина, одобрительно улыбнулся: — Сухое уважаешь, это правильно. Хотя ты совсем еще молодой, тебе и коньяк не повредит.

— О твоем здоровье заботился, — отпарировал Павлов.

— Ну, спасибо! Тогда наливай по стаканчику, а то в горле что-то пересохло, — усаживаясь в кресло, попросил Егоров.

Павлов разлил вино в стаканы. Егоров выпил свой залпом, взял яблоко из вазы на столе, с хрустом раскусил его.

— С утра сегодня толкался в большом доме… Тебе, Павлов, может кое-что перепасть, — повернул он к нему голову. — Завтра на Пленуме — вопрос о мелиорации земель. Можешь схватить большие миллионы: у тебя же северу много, а там торфяники.

— Главные-то миллионы заберут южане, — возразил Павлов. — У них рис сеют, даже пшеницу орошают. На это больше дают, чем на осушку болот.

— А это верно, браток! Да и вообще южанам внимания больше, чем сибирякам. Так ведь, Павлов?

Павлов кивнул головой в знак согласия. Он все еще не может понять, почему Егоров напросился на эту встречу? Ведь не просто поболтать от нечего делать…

Доев яблоко, Егоров заметил:

— А почему, Павлов, мы, первые секретари, встречаемся только на пленумах и съездах? Почему не ездим друг к другу в гости, не делимся новинками, замыслами? Ты вот у себя эксперименты экономические устраиваешь, мне рассказывали…

«Не потому ли он и пришел?» — мелькнула догадка у Павлова.

— Хочется сделать как лучше, — вслух произнес он.

— У нас часто так, — продолжал Егоров. — Вышло замечательное постановление мартовского Пленума — твердые планы продажи на пять лет вперед. Да мы о таком деле, браток, только мечтали! Но вот беда-то: некоторые привыкли, — он косо посмотрел на Павлова, — привыкли сразу же искать слабые звенья в новом решении.

— Если они есть, их сразу надо обнаруживать, иначе не избежать ошибок.

— Что дал новый порядок планирования? — не слушая Павлова, продолжал Егоров. — Реальные, всесторонне обоснованные твердые планы-заказы государства по продаже сельскохозяйственной продукции на ряд лет. Эти заказы позволили хозяйствам, исходя из конкретных условий, разработать перспективные планы производства всех видов продукции, они явились для каждого колхоза и совхоза экономическим обоснованием общей и внутрихозяйственной специализации. Централизованное планирование тесно сочетается с развитием хозяйственной инициативы тружеников села.

Павлов не без удивления посмотрел на Егорова: так вдруг изменилась у того речь. Да и сам он словно на трибуне — подтянулся, посерьезнел…

— Новые планы в большинстве колхозов и совхозов успешно выполняются, потому что они разработаны на основе строгого учета местных условий, экономических возможностей каждого хозяйства, в них учтены замечания не только руководителей и специалистов, но и рядовых работников производства…

— Постой-постой, — в тон Егорову заговорил Павлов. — Ты как будто готовый доклад читаешь. Но ведь и ты отлично знаешь, как в недавние годы учитывались мнения рядовых работников? Разверстали план по районам, а те — по хозяйствам, и делу конец. А рядовые теперь должны мудрить, чтобы выполнить в спешке составленные задания.

— Это ты, браток, брось, — возразил Егоров уже прежним тоном. — Мы привлекали…

— И мы привлекали, однако год проработали и уже видно, что многие планы надо изменять, а на это никто не имеет права. — И, не давая Егорову перебить себя, заспешил: — Кто у нас главный плановик? Кто ведет экономически обоснованную, как ты говоришь, плановую политику? Думаешь, мы с тобой или главные экономисты области? Да судьбу плановых заданий очень часто решает девчушка, которая сидит в производственном управлении и разверстывает по хозяйствам цифру, спущенную на район. Что, не так?

— В этом деле все участвуют…

— Далеко не все… Мы думаем и спорим, а та девчушка знает одно: надо немедленно разверстать! Чтобы итог сходился с заданием области. Начальство районное видит: баланс получился, разбираться же с каждой цифрой нет времени. И подписывает. А подписал — утвердил! И после этого колхоз хоть год доказывай, что не все ладно, — план изменению не подлежит. Так или не так?

Егоров поерзал в кресле:

— У тебя, может, и так. А у меня…

— И у тебя так! — бросил Павлов. — Ты вот насчет специализации. У нас недавно выяснилось, что некоторым хозяйствам спущены задания по сдаче двадцати семи видов продукции. Какая тут может быть специализация?

— Нет, браток, я серьезно. — Егоров поудобнее уселся в кресло, словно готовился к длительной беседе. — Некоторые уже договорились до того, что централизованное планирование колхозного производства якобы неэффективно и нецелесообразно!

— Раз говорят ученые, да еще экономисты, значит, надо прислушаться и уж во всяком случае проверить на практике.

— Ученые учеными, браток, но и у нас на плечах голова есть, — усмехнулся Егоров. — Ученые тоже ведь разные бывают…

— А наш брат на одно лицо? — усмехнулся Павлов.

И вдруг Егоров заговорил примирительно: он попросил рассказать о сути эксперимента с планированием. Это как-то тронуло Павлова, он начал рассказывать о сути их эксперимента, проводимого в двух районах: началось с того, что было решено не устанавливать им официально твердых планов по продаже продукции государству, хотя для себя-то записали наметки этих планов на уровне других соответствующих районов и на основе общего плана. Каждое хозяйство в этих районах разработало свои предложения по планам продажи продукции, но, разумеется, с учетом своих конкретных условий.

— Но все же за основу-то при этом брались закупочные цены? — не без язвительной усмешки спросил Егоров.

— Надо думать, что и цены учитывались, а как же иначе? Экономика есть экономика! Но главное все же было не в этом.

— А в чем же тогда?

— Главное здесь то, что все колхозники получили возможность участвовать в разработке планов артельного хозяйства с перспективой на пять-шесть лет. Пока их не связывали контрольные цифры, они имели возможность, так сказать, независимого поиска своих резервов, наилучшее направление в развитии отраслей хозяйства.

— Так это же опять против централизованного планирования! — воскликнул Егоров.

— Да пойми ты правильно-то! — досадует Павлов. Успокоившись немного, продолжил: — Государственный план уже утвержден, государство уже дало нам свой заказ. И никто не подорвет устои этого государственного плана. Но вопрос-то вот в чем: как разумнее поступить с разверсткой этих заказов? Сразу спустить твердые планы-заказы каждому колхозу или попросить от них своих соображений насчет более реальных возможностей хозяйства? Вот в чем суть-то! Ты же знаешь: не все сто процентов производимой продукции идут в закупки. Скажем, даже зерна закупается в стране не более сорока процентов от валового сбора. А у нас в некоторых северных районах и того меньше — до десяти процентов, а остальное остается в распоряжении хозяйства — на корм скоту, для продажи колхозникам. Или еще: почти все специализированные свиноводческие и птицеводческие совхозы мы совсем освободили от продажи зерна государству.