Павлову казалось, что Арсений Васильевич это про себя говорит: он и по домам ходит, и беседует с людьми, сея эти самые добрые семена.

Арсений Васильевич начал рассказывать о первых своих шагах работы в колхозе. Признался, что пробует применить то хорошее, что усмотрел в своих прежних скитаниях по колхозам и совхозам, когда работал в парткоме.

— Это же так волнующе, когда удастся подобрать ключ к душе человека и он доверчиво раскрывается перед тобой! — воскликнул он. — Возьмите, к примеру, нашего агронома… Молодой парень, но застегнут всегда на все пуговицы, слова от него не добьешься. Председатель в обиде на него: молчаливый, безынициативный, никогда ничего сам не предложит. Я как-то пригласил его к себе. Аня нас тоже вот так же яичницей угощала. Так вот, за этим столом мне удалось узнать, что наш агроном, оказывается, из «разочарованных». А почему? Первые два года своей работы он тщательно продумывал планы, вкладывал в них свою душу. Привезет их в управление, а там все переделают по-своему, от его наметок останутся рожки да ножки. Заставят сеять кукурузу, свеклу, а в колхозе не хватает машин, людей. И каждый год почти вся свекла уходит под снег, половина кукурузы пропадает. Он мне сказал: все считают, сколько кормовых единиц надо произвести, сколько чего сдать, а никому нет дела, чьими руками все это делать, да и вообще нужно ли. Откровенно признался, что собрался уходить.

— Никуда он не уйдет! — откликнулась из кухни Анна Ивановна. — Скоро на нашей учительнице женится.

— Вот видите, — кивнул Арсений Васильевич в сторону кухни. — Разведка доносит, что закрепился. Но тут ему подвезло и в другом: вскоре после нашего с ним разговора состоялся мартовский Пленум. Он и воспрянул духом.

Павлов слушал парторга с огромным интересом и думал: «Да, не зря поехал в Лабинский район».

Сергеев докладывал о сводном плане по сельскому хозяйству области на 1965 год. Основные цифры плана члены бюро уже знали. Однако Сергеев так построил свое сообщение, что каждая цифра заиграла по-новому.

Глядя на Несгибаемого, можно было подумать, что он впервые слышит их и, чтобы лучше запомнить, вслед за Сергеевым повторяет цифры.

Гребенкин при каждом любопытном сравнении бросает взгляд на Павлова, как бы говоря: «Видели наших!»

Да и все остальные слушают, затаив дыхание.

Павлову вспомнилось, как год назад Сергеев сообщал предварительные материалы по планам посевных площадей районов и как тогда возмущался прежний предоблисполкома Щербинкин: «Это же ЧП! Это же недоверие руководству!»

А Сергеев как раз и начал сравнивать планы этого года, составленные на местах, с теми, что были представлены в прошлом году, и с теми, которые спускались в позапрошлом.

И вот что было особенно радостно: между окончательными планами прошлого года и нынешними заметной разницы нет. Значит, уже в прошлом году была занята правильная линия в вопросах планирования. Руководители хозяйств лишь как бы уточняли отдельные детали плана, шлифовали их.

— Теперь, товарищи, о самом интересном: о планах, представленных нашими экспериментальными районами. Как вы помните, высказывалось опасение, что без наших контрольных заданий по сдаче продукции, на местах могут занизить планы продажи, будут брать планы полегче, с запасом, так сказать. Эти опасения не оправдались. — Сергеев обвел взглядом сидящих за столом: — Продажу хлеба Дронкинский район на этот год планирует на три тысячи тонн больше, чем было в наших контрольных наметках, о которых, кстати, в Дронкинском районе не знали. На четыре тысячи тонн больше наших наметок определили план сдачи и в Лабинском районе. Между прочим, и продажа продукции животноводства в обоих районах намечена выше наших наметок.

«Да, выходит, напрасно тревожились, — размышляет Павлов, слушая докладчика. — План получился примерно таким, какой намечался в облплане и управлении сельского хозяйства». Но Павлов-то хорошо понимает, что это уже не «те» планы. Знает он и другое: хотя в целом по двум экспериментальным районам плановые показатели почти одинаковы с условными наметками области, внутри районов — по отдельным хозяйствам — они сильно изменились в сравнении с прежними. В некоторых избавились от птицы, в некоторых запланировали к выводу свиней, в других, наоборот, расширили свинофермы. Но это сделали именно те, кто работает на земле, с учетом конкретных возможностей каждого хозяйства, каждой фермы. И потому эти планы верные.

Эти мысли он и высказал, когда подводил итоги обсуждения. Теперь можно не сомневаться, что и перспективные планы на следующие пять лет будут составлены разумно. Потому что есть опыт.

Павлов стоял у пшеничного поля. Отдаленный шум машин, сирены комбайнов действовали на него успокаивающе.

Он не сводил глаз с пшеницы, не очень рослой, но густой и колосистой.

«С гектара центнеров шестнадцать, а может быть, и семнадцать здесь намолотим»…

Эти слова, сказанные Коршуном, не выходили у него из головы. Да, это поле даст шестнадцать. Никак не меньше!

В последние дни Павлов побывал во многих хозяйствах. У Григорьева в Березовском совхозе он видел тоже вполне приличные хлеба. На нескольких тысячах гектаров там собирают по двенадцати и даже по четырнадцати центнеров пшеницы с гектара. Но ведь в среднем-то по области пока что намолачивают… Ах, что там намолачивают!..

Опасения многих хлеборобов, к сожалению, оправдались: лето оказалось засушливым… Впрочем, хлеборобы часто угадывают, каким будет лето. Но если так, если знают заранее, какое будет лето, то ведь и меры какие-то можно предпринимать!

— Александр Кириллович, — повернулся Павлов к Коршуну, — на вашей памяти было более засушливое лето?

— Нет, Андрей Михайлович, за двадцать пять лет, как здесь живу, такой засухи не было.

— А какой урожай вы ожидаете? В среднем?

— Около десяти центнеров.

Павлов внимательно посмотрел на Коршуна, а тот, словно его в чем-то обвиняли, спешил доказать, что названная им цифра взята не с потолка, что она зиждется на реальной основе:

— Нас, Андрей Михайлович, выручила мальцевская агротехника. В засуху посевы по безотвальной обработке всегда лучше, чем по обычной.

Павлов с интересом слушал разговорившегося Коршуна и согласно кивал головой. Да, он уже знал, что нынче удались посевы по чистым парам и безотвальной пахоте. Сделаны уже и выводы: районам рекомендовано этой осенью как можно больше подготовить безотвальной зяби…

Павлов звонил недавно Т. С. Мальцеву. У него тоже засуха, однако он рассчитывает намолотить пшеницы по пятнадцати центнеров с гектара. А ячмень, посеянный после седьмого июня, дает там более двадцати пяти…

«В ближайшие дни надо бы снова собрать к Коршуну на семинар руководителей колхозов и совхозов, — решает Павлов. — Пусть посмотрят сами и убедятся в преимуществах безотвальной обработки». Его к этому выводу поторопили прийти пыльные июньские бури. Раньше такие бури тоже давали о себе знать, но нынче они особенно сильно разыгрались. Тысячи гектаров посевов занесены песком, с тысяч гектаров сдуло плодородный слой почвы. Эти земли выбыли из строя на много лет… Да, выводы сделаны, хотя и с большим запозданием. Безотвальная обработка не позволила бы разыграться пыльным бурям…

А как хорошо начался этот год! Решения мартовского Пленума ЦК партии были восприняты с самым горячим, самым искренним сочувствием. Улучшили работу животноводы области, почти на тридцать процентов в сравнении с прошлым годом увеличилась продажа молока государству. Годовой план по молоку будет выполнен к октябрьским праздникам. По мясу тоже. Но ведь сибиряки-то особые надежды возлагали на хлеб. От хлеба главные доходы и колхозов, и совхозов. И вот… А ведь если бы сейчас спросили Павлова, не было ли наделано ошибок весной, он категорически отверг бы такое предположение. Поля нынче обрабатывались добросовестно, как никогда, семена очень хорошие. И сроки сева в основном оптимальные. Какую уйму сорняков уничтожили в момент предпосевной обработки! А результат?