Взрыв аплодисментов.

Обухов испуганно — именно таким показалось мне его лицо — глядел на рукоплещущий зал. Но едва ли и Обухов мог догадаться о последующих событиях. При выдвижении кандидатов в члены райкома Обухова оставили в списках для тайного голосования, но за него проголосовали только девять человек. И он не вошел в новый состав райкома.

В тот же день на состоявшемся пленуме первым секретарем райкома был избран предрика Андрей Михайлович Павлов.

А на следующий день мы с Конусовым выехали в колхоз.

Конусов говорил, что за двадцать лет работы ему не часто приходилось сталкиваться с такими фактами: работа райкома признана удовлетворительной, а за первого секретаря — девять голосов!

— Времена меняются! — заключил Конусов.

Именно эти слова Конусова мне вспомнились на отчетно-выборном собрании в колхозе «Сибиряк».

С отчетом выступил Дмитриев — молодой, лет двадцати семи, с пышными светлыми волосами.

Хозяйственный год колхоз завершил неплохо: свыше трех миллионов рублей дохода, два с половиной килограмма зерна и по восемь рублей деньгами на трудодень.

Однако все это колхозники уже знали, и поэтому доклад слушали без особого внимания, переговаривались о чем-то друг с другом. Но зато, когда Дмитриев начал говорить о планах нового года и о мерах по улучшению дела с оплатой труда колхозников, все вдруг оживились: это было уже интересно.

И вот вопрос о выборе председателя.

— А чего нам выбирать! — поднялся один из колхозников. — У нас есть председатель — Иван Иванович Соколов.

— Соколов! — дружно поддержали колхозники.

А дальше произошло непонятное. Соколов, поблагодарив колхозников за доверие, сам вдруг предложил кандидатуру Дмитриева.

В зале раздались протестующие возгласы, но Соколов поднял руку, и люди успокоились.

— На этот раз, товарищи, — продолжал он, — я ото всей души предлагаю Валентина Ивановича. Мы же за это время присмотрелись к нему. Теперь главное возьмите: советуется он с правлением? Да, советуется, единолично не командует. И вот, понимаешь, раскиньте мозгами: хорошую он перспективу рассказал про новую оплату? Очень хорошую! Пусть не сам придумал, но дорого то, что почуял в этом деле хорошее, не поленился в другой район съездить, с другим председателем посоветоваться. Вот это самое ценное. А мы с вами поможем Валентину Ивановичу правильно руководить. Руководство-то должно быть коллективное.

Конусов, с которым мы сидели рядом, удивленно пожимал плечами. Не меньше его был удивлен и Дмитриев. Он беспокойно посматривал своими большими голубыми глазами то на Соколова, то в зал — на колхозников, и казалось, очень смутно понимал происходившее.

После речи Соколова в зале стало очень тихо: все задумались над словами своего испытанного вожака. И Зинаида Николаевна точно забыла о своих обязанностях председателя собрания — долго не спрашивает: кому еще предоставить слово? Молчание нарушил Савелий Петрович.

— А что, мужики! — начал он. — Подумал я, чего тут говорил Иван Иванович, и скажу я вам: толково говорил.

— Соколова председателем, и конец! — крикнул кто-то.

— А ты подожди, Федька, — одернул Савелий Петрович, — когда старики говорят, молодым, скажу я вам, впору и помолчать… Так вот, я и считаю: хорошо сказал нам Иван Иванович. Хорошо! И правильно! Только не договорил он до конца. Так вот, скажу я вам, из Валентина Ивановича хороший председатель будет… Мы, старики, все к такому мнению пришли.

— Молод! — крикнули снова.

— И это правда, — согласился Савелий Петрович. — Старики тоже так думают: молодоват. А сноровка к управлению есть! А мое такое будет предложение… — Савелий Петрович почесал свою седенькую коротенькую бороденку, поглядел на Дмитриева. — Предложение такое: председателем выбрать Соколова Ивана Ивановича, а заместителем ему — Валентина Ивановича.

Зал ответил шумными возгласами недоумения и одобрения. Савелий Петрович переждал шум, заговорил снова:

— Если Валентин Иванович парень с умом, он и сам поймет, что поучиться ему у Ивана Ивановича есть чему. А нам, товарищи, так и так председателя растить надо. Пусть Иван Иванович не в обиде останется, но старость есть старость… А колхоз он, скажу я вам, шибко любит, вот и пусть поможет замену себе готовить, чтобы вожжи-то сразу в крепкие руки попали. Всякая птица учит своих птенцов летать, гнезда строить, корм добывать. Вот Иван Иванович пусть поучит Валентина Ивановича… А через годик-другой у нас опять председатель будет лучше, чем во всех других колхозах.

Речь Савелия Петровича произвела большое впечатление. И, кажется, самое сильное — на Дмитриева. Он попросил слова и заявил, что если колхозники доверят и Соколов согласится, он с удовольствием стал бы заместителем у Соколова, так как давно уважает его и знает, что поучиться у него есть чему.

Так и было решено.

Когда мы с Конусовым возвращались домой, он, припоминая события последних дней в Дронкинском районе, снова повторил:

— Вот они — новые времена!

Третий день, как Павлов перебрался в кабинет на втором этаже. У людей, заходящих в кабинет, — срочные вопросы, требующие немедленного решения. А Павлову очень хотелось побыть одному, поразмышлять. В эти дни много публикаций и разговоров о предстоящем съезде партии, о проекте директив по шестому пятилетнему плану. Павлов с удовлетворением отмечал: оригинальных мыслей целый рой. После первого же заседания бюро нового состава только Соколов и Несгибаемый высказали много новых предложений по подъему сельского хозяйства района. Павлов считал, что самое главное для него сейчас — продумать «линию поведения».

Будучи председателем исполкома, он при любом затруднении шел в райком, и секретарь или сам решал, принимая тем самым всю ответственность на себя, или звонил в область и «утрясал» вопрос. А теперь идут уже к нему, Павлову. И у всех неотложные дела. Особенно много вопросов, связанных с планированием: в колхозах и совхозах района шло составление перспективных планов. Где же тот источник, который поможет решать все это без серьезных ошибок?

Павлов вспоминает свой путь: техникум, работа на опытном поле, затем институт. Вот он агроном опорного пункта, агроном МТС, председатель колхоза, председатель райисполкома… Он ведь частенько не соглашался с неправильными, на его взгляд, действиями некоторых работников района. А если теперь мысленно стать на место агронома колхоза, на место председателя? Вспоминается такой эпизод: вместе с руководителями колхозов он, агроном МТС, разработал план проведения весеннего сева. Кажется, детально учтено было все. Сев зерновых можно провести за пятнадцать рабочих дней. Но приехал секретарь райкома, глянул на итоговую строчку плана, заявил: «Такой план не пойдет, надо спланировать на десять дней!» Павлов пытался доказывать, что в десять дней пока не уложиться — не хватает техники. Однако секретарь не особенно прислушивается к доказательствам.

Расчеты Павлов, конечно, переделал, но формально: общий объем работ делил на десять дней, полученное — на количество имевшихся машин. Так определилась нагрузка на трактор, на сеялку. Позднее, уже на полях, Павлов чувствовал, что никто из механизаторов и председателей колхозов не верит в составленные расчеты: дневные графики-задания срывались, хотя механизаторы и перевыполняли сменные нормы выработки. И сев фактически вели дольше, чем намечали даже в первых расчетах.

И потому на сегодня у Павлова сделан вывод: уважать чужие мысли, не отвергать их без анализа и без доказательств.

Дверь в кабинет открылась, раздался знакомый голос:

— Можно, товарищ первый секретарь?

Зашел Обухов. Всем своим видом изображал он человека незаслуженно оскорбленного.

— Зашел проститься, — сказал он, усаживаясь на стул.

— Назначение есть?

— Была бы шея, а хомут найдется… Предлагают директором Мушинского совхоза.