Однажды я проснулся от выстрела. Вскоре за окном раздался второй. Я вскочил с постели и велел охране собраться, думая, что это наверняка Фэн Юйсян подослал своих агентов. Все в резиденции всполошились, охрана была расставлена по местам, а японские полицейские (китайцы) усилили охрану ворот. Начались поиски, и стрелявший был схвачен. К моему удивлению, им оказался японец по имени Кисида; он был членом Общества черного дракона. Японские полицейские забрали Кисиду в управление, а японский штаб немедленно затребовал его к себе. Теперь я стал понимать, как все обстояло в действительности.

В прошлом мне приходилось сталкиваться с членами Общества черного дракона. Зимой 1925 года я встретил одного из деятелей этого общества — Цукуду Нобуо. И здесь не обошлось без Ло Чжэньюя. Он сказал мне, что многие влиятельные лица Японии, включая некоторых представителей армии, сочувствуют мне и намерены помочь реставрации. Они прислали своего представителя Цукуду для личных переговоров со мной, и его следует немедленно принять. Что представлял собой Цукуда, я не знаю. В Департаменте двора кто-то говорил, что после Синьхайской революции его часто видели в резиденциях князей и он был в хороших отношениях с членами императорского дома. Ло Чжэньюй убедил меня, однако мне казалось, что генеральный консул должен присутствовать при нашем разговоре, поскольку он являлся официальным представителем Японии и моим защитником. Увидев консула, Цукуда тут же повернулся и ушел, оставив в замешательстве Чэнь Баошэня, Чжэн Сяосюя и других. Когда потом Чжэн Сяосюй доискивался у него, как он осмелился быть таким бесцеремонным в присутствии императора, Цукуда ответил:

— Зачем же вы специально пригласили консула? Раз уж так, поговорим об этом в следующий раз.

Теперь я понимаю, что действия Ло Чжэньюя и атмосфера страха, созданная выстрелами Кисиды, явились лишь продолжением действий Цукуды. И совершенно очевидно, за всем этим стоял японский штаб.

Я послал за Чэнь Баошэнем и Чжэн Сяосюем, чтобы узнать их мнение. Чжэн Сяосюй сказал:

— На мой взгляд, и армия, и правительство Японии хотят, чтобы ваше величество находилось под их защитой и контролем. И то, что между ними существуют разногласия, не причиняет нам никакого вреда. Однако действия Ло Чжэньюя весьма опрометчивы и к хорошему не приведут. Ему нельзя доверять важных дел.

Чэнь Баошэнь заметил:

— И японский штаб, и Общество черного дракона действуют безответственно. Не слушайте никого, кроме японского посланника и генерального консула!

Их слова показались мне справедливыми, и я больше не стал просить у консульства разрешения на выезд из Тяньцзиня. С тех пор я потерял всякий интерес к Ло Чжэньюю. На следующий год он продал свой дом в Тяньцзине и переехал в Люйшунь.

Как ни странно, но с отъездом Ло Чжэньюя сплетен стало меньше. Даже Жун Юань и Ци Цзичжун перестали приносить тревожные вести. Лишь много времени спустя я начал понимать, чем это объяснялось.

Об этом мне рассказал мой английский переводчик. Он приходился Жун Юаню свояком. По этой причине, а также благодаря своим деловым связям с переводчиками японского штаба он кое-что узнал о закулисной стороне всего происшедшего и позднее рассказал обо всем мне. Оказывается, японский штаб специально создал секретную организацию, которая длительное время действовала в моей резиденции в "саду Чжана". По крайней мере трое — Ло Чжэньюй, Се Цзеши и Жун Юань — были связаны с ней.

В тот день, когда я встречался с Като, они задержали моего переводчика, выспрашивали у него о нашей беседе и были недовольны, когда узнали, что Като не проявил должного внимания к моей просьбе. Из их разговора переводчик понял, что кто-то из штаба высказывал Ло Чжэньюю и другим совсем иную точку зрения, что была уже достигнута договоренность о моей поездке в Люйшунь. Чтобы доложить о состоявшейся встрече с Като тому человеку из штаба, Ло Чжэньюй и остальные препроводили английского переводчика в "резиденцию" Мино (так назывался особняк, занимаемый их секретной организацией). Человека этого так и не нашли, зато переводчик обнаружил эту секретную резиденцию. Впоследствии оказалось, что это был просто притон.

Я был знаком с Мино Томоеси — майором из японского штаба. Вместе с другими офицерами он часто приходил в "сад Чжана". Мне тогда и в голову не приходило, что этот человек через свою "резиденцию" установил тайные связи с некоторыми людьми из моего окружения и до мелочей знал обо всем, что делалось в моей резиденции. Через Жун Юаня и ему подобных он доводил до меня все сплетни, так что я несколько раз порывался бежать в Люйшунь. Узнав от моего переводчика кое-что о "резиденции" Мино, я понял, что японский штаб потому так старался привлечь на свою сторону Жун Юаня и других, что боролся за меня с консульством. Эта борьба, по словам Чжэн Сяосюя, была мне только на пользу.

Что же касается Общества черного дракона, то о нем я узнал позже от Чжэн Сяосюя. Эта самая крупная японская организация, объединявшая людей без определенных занятий, первоначально называлась Ассоциацией черного океана и была учреждена японским бродячим самураем по имени Хираока Котаро после Франко-китайской войны 1884 — 1885 годов. Это была одна из самых ранних шпионских организаций, которая осуществляла разведывательные действия в Китае. Вначале ее отделения находились в Яньтае (Чифу), Фучжоу, Шанхае, где они скрывались под вывеской консульств, школ, фотостудий и т. д. Название Общество черного дракона содержало намек на реку Амур (река черного дракона) и появилось в 1901 году. Во время Русско-японской войны эта организация играла весьма важную роль. Говорят, что в то время общество насчитывало несколько сот тысяч человек и располагало громадным капиталом. Самым видным руководителем его был Тояма Мицуру, под руководством которого агенты проникли во все слои китайского общества. Они действовали повсюду среди цинских князей и сановников, подобных Шэн Юню, а также среди слуг и посетителей "сада Чжана". Чжэн Сяосюй рассказывал, что Тояма был буддистом, носил длинную серебристую бороду, что у него было доброе лицо. Он очень любил розы и не хотел расстаться со своим садом. И такой человек замышлял чудовищные заговоры и организовывал злодейские убийства.

В том, что Чжэн Сяосюй мог впоследствии убедиться в силе Общества черного дракона и японской армии, была большая заслуга Ло Чжэньюя. Чжэн Сяосюй, Ло Чжэньюй и Чэнь Баошэнь придерживались трех различных точек зрения. Ло Чжэньюй считал, что самыми надежными являются обещания представителей японского штаба и Общества черного дракона (он доверял Семенову именно потому, что тот был связан с этим обществом). Чэнь Баошэнь считал, что кроме генерального консульства, представляющего японское правительство, другим японцам доверять нельзя. Чжэн Сяосюй открыто примыкал к Чэнь Баошэню и выступал против Ло Чжэньюя. Вначале он тоже недоверчиво относился к штабу и Обществу черного дракона. Потом он постепенно разгадал хвастливые заявления Ло Чжэньюя и подлинную деятельность Общества черного дракона. Он понял, какую роль во всем этом играет Токио, понял настоящие намерения японских властей, понял, наконец, что это именно та сила, на которую можно опереться. Поэтому он решил временно отложить свой план установления объединенной администрации в Китае и специально отправился в Японию, чтобы связаться с Обществом черного дракона и с японским Генеральным штабом.

После ссоры с Ло Чжэньюем Чжэн Сяосюй уехал из Пекина, но весной следующего года вновь вернулся ко мне. Многие к тому времени стали охладевать к нему и относиться с недоверием, число его врагов росло, но Чжэн Сяосюй с каждым днем все больше завоевывал мое расположение. К нему также неплохо относились Чэнь Баошэнь и Ху Сыюань. В 1925 году я назначил его главным управляющим внутренними делами, а в 1928 году поручил вести иностранные дела. Его сын Чжэн Чуй тоже служил в отделе по иностранным делам и вместе с отцом был моим представителем по внешним сношениям.