– Многообразие химер – одно из свидетельств заботы Его, – купец назидательно поднял кверху указательный палец. – Будь химеры не такими разными, они бы сформировали свой биоценоз и вытеснили человека. Потому и называют – «химеры», что одинаковых нет. Нет единства – нет будущего.

– Я не вижу никакого Бога, – сказал Булыга. – Химер вижу, а Бога – нет.

– Чтобы знать о Боге, совсем не обязательно его видеть, – спокойно ответил купец. – Если стоит дом, значит, где-то есть каменщик…

– Мысль ясная, – ухмыльнулся Булыга. – Только где этот «дом»?

– А ты оглянись, – посоветовал Пек. – Оглянись и подумай: как такая красота могла уцелеть после Упадка?

Булыга вцепился в лобстера, изображая потерю интереса к разговору.

– И как же такая красота могла уцелеть? – за него спросил Рыжий.

– Давайте прикинем, – сказал купец, откидываясь на матерчатую спинку складного стула. – Как вам кажется, Солнце круглое?

Все, даже Булыга, глянули на север, но только Рыжий с вызовом ответил:

– Круглое!

– А что это значит, кто-нибудь скажет?

Спустя минуту молчания Пек с заметным удовольствием продолжил:

– Это значит, что Дно Мира параллельно поверхности, на которую упало Солнце. Было бы иначе, на месте Солнца мы бы видели короткую полоску, а то и вовсе линию. Вряд ли такого света нам хватило бы для жизни. А вот ещё вопрос: достаточно ли нам тепла? Или, напротив, как часто мы мёрзнем? – На этот раз купец не ждал ответа. – А ведь это совсем не «само собой»! Когда Земля свободно вращалась вокруг Солнца, суточные и сезонные колебания температуры равномерно распределялись по поверхности планеты. Но сейчас мы неподвижны. Что обеспечивает распространение тепла по Краю? Точно выверенное соотношение трёх независимых параметров: расстояние до Солнца, толщина базальтового слоя, отделяющая нас от жидкой магмы, и угол, под которым Земля упала.

– Угол? – удивился Иван. – При чём тут угол падения Земли?

– А при том… – купец приложился к пиву, – что, если бы этот угол был другим, чуть больше или меньше, смятие базальтового слоя не образовало бы герметичное дно бассейна с бруствером по периметру. Океан не смог бы сформироваться. А ведь именно Океан распределяет тепло по поверхности Края.

– Не понимаю, – признался Иван.

– Смотри, – купец взял со стола один из медовых шаров-лепёшек. Рыжий нахмурился, но промолчал. – Это – Земля, а стол – Дно Мира. Земля вращается и встречается с Дном.

Купец пальцами закрутил «Землю» и показал, как она приближается к столу.

– А вот и сам удар: Земля после контакта с Дном по инерции продолжает вращение. В результате деформации шар превращается в сегмент эллипсоида, а вытекающая магма формирует ложе будущего океана.

Купец ловко вылепил «Дно» и окружающий его бруствер, один край которого был заметно выше другого.

– Вода собралась здесь, – купец залил «Дно» пивом и, довольный демонстрацией, оглядел притихшее застолье. – Ну как?

– Мне говорили, что это сделали депуты, – несмело отозвался Рыжий.

– Чепуха! – с чувством заявил Пек. – Наша раса только в начале пути. Мы видим, как формируются суеверия, которые через тысячу лет послужат основой для новых религий. Не «депуты», а «депутаты». И никакого отношения к планетарной катастрофе они не имеют. Такие же люди, как и мы с вами.

Все молчали, и купец решил вернуться к своей модели Мира:

– Смотрите, – он пальцем показал на высокую часть кольца, окружающего «Океан». – Это Восток. Суточное вращение Земли было с Запада на Восток, поэтому смятие в восточной части оказалось наибольшим. Здесь самые крутые горы, каверны и огромные полости, куда не проникают лучи солнца. Эта часть Океана навечно скована льдом. Здесь прячется двигатель климатического механизма Края. Без него не было бы перепада температур, значит, не было бы и разницы давлений. Не было бы ветра, не плыли бы облака, круговорот воды был бы разомкнут, и вся влага давно бы покинула сушу.

Только Каин продолжал несмело отщипывать клочки мяса лобстера. Остальные замерли и какое-то время молчали.

– Ну и что? – с вызовом спросил Булыга. – Что из этого следует?

– Из этого следует, что кто-то позаботился о нас, – купец громко икнул и смущённо прикрыл рот ладонью. – Любой здравомыслящий человек поймёт, что случайным образом эти события, каждое из которых само по себе невероятно, совпасть не могут. Нам не просто «повезло». Нам неслыханно повезло. Нас кто-то спас. Почему бы спасителя не назвать Богом?

– А откуда это всё известно? – спросил Иван.

– После Упадка уцелевшая сторона планеты деформировалась складками. Пригодные для жизни области пролегли широкими полосами вдоль меридианов. На самом деле магнитные полюса Земли совсем не в том месте, куда указывает стрелка компаса. Юг и север – доупадническая традиция, которая сегодня не имеет физического смысла. Это никому не мешает, поскольку тень от солнца всегда указывает одно направление, которое принято полагать южным.

Купец замолчал.

– И что? – не выдержал Иван. – Ты собирался рассказать, откуда вся эта инфа.

– Южная оконечность крайней западной складки упирается в Лемберг, – тяжело вздохнул Мутный, – а двумя сотнями километров севернее расположен город Люблин. Это моя Родина. Там сохранились забавные устройства – компьютеры. В них записано, как люди жили до Упадка, как уцелели и как выживали после катастрофы.

– Хочу в Люблин! – без обиняков заявил Рыжий. – Давайте слетаем в Люблин. Хорошая идея!

– Это плохая идея, – купец с ожесточением смял пустую банку и забросил её в кусты. Растительность дрогнула, шевельнулась, по веткам прошла рябь, и вновь всё замерло. – Через Руину не пройти. Про антифандровые плеши слышал?

– Нет! – быстро сказал Каин.

– То-то и оно. Летишь, пока не напорешься… вот если бы прибор кто-то придумал. Чтобы увидеть… как-то разглядеть… После Рубежа на Юг ещё можно. Народу мало, но есть. А Запад закрыт. Ничего там нет. До самого Лемберга пусто. Пешком не пройти, а леталкой не прорвёшься.

– А к нам ты как попал? – спросил Булыга.

– Переход, – купец ослабил натяжку ремня на поясе. – Был молод и глуп, отыскал станцию… периферия вся автономная, в рабочем состоянии. Вот и решил проверить, куда ведёт. Вышел на Лубянке. Сперва карантин ментов, потом санитарная экспертиза. Обычное дело: вопросы, допросы, «кто не прыгал реально ни разу, безразличен к рисунку, к рассказу».

– Это чего такое? – встрепенулся Рыжий.

– Скороговорка. Тесты у них такие, – отмахнулся купец. – Нелюдей ищут.

– Нелюдей? По словам?

Ему никто не ответил, а Мария укоризненно посмотрела на Пека.

– Пока не найден глобальный мануал, обратных переходов не будет, – откашлявшись, заметил Иван. – Так что все переходы в одну сторону. Наверное, при эвакуации нарочно включили такой режим, чтобы народу было легче спасаться. Ну а после Упадка обратно перевести в двусторонний режим было уже некому. Потому-то каждый был бы рад найти эту книгу. В ней все шифры перехода прописаны. Кто найдёт мануал, будет хозяином мира.

– Давайте попробуем! – оживился Рыжий. – С леталками Пека и его жёнами… мануал и компьютеры…

Он запнулся, понимая, что ляпнул липшее. Мара и Елена улыбнулись.

– Тебе-то зачем? – выручая приятеля, поспешил сменить тему Каин. – Ты же всё равно неграмотный. Как будешь читать компьютеры?

– Неграмотный? – удивилась Мария. – Почему это он «неграмотный»?

– Ешь быстрее своего лобстера, Каин, – недовольно посоветовал Рыжий. – Забыл тебе сказать, что холодный рак по вкусу точь-в-точь как жареный таракан. Уж и не знаю, как эту осклизлую хрень холодной кушать…

Лицо Каина исказила судорога, на шее приподнялись вены. Вывалившись из-за стола, он не сумел сделать и пяти шагов упал на колени. Его вырвало.

Но больше всего купцу не понравилось поведение девушек: Мария хлопала в ладоши, а Елена смеялась до слёз.

– Чего ржёте, дуры! – в сердцах бросил Пек и, повернувшись к Рыжему, добавил: – Ты тоже хорош…