Занимавший должность претора, т. е. судьи, Тацит очень жестко описывал убийства, совершенные первыми императорами. Он писал «Анналы» в начале правления Адриана, когда тот производил жестокую чистку в своем окружении, воскрешавшую в памяти самые худшие времена. Хотя Адриан не применял яда, тем не менее легко провести параллель между тайным коварством Ливии и Тиберия и поступками Адриана и императрицы Помпеи Плотины, между Маленьким Греком и Нероном, любовь которого ко всему греческому имела плачевные последствия для libertas romana.

Автор «Анналов», однако, действовал тонко. Он не признавал некоторых преступлений, о которых говорила молва, чтобы придать большую достоверность другим. Например, отравление Друза Сеяном Тацит считал слишком эффектным, чтобы быть правдой. Напротив, он полностью соглашался с тезисом об отравлении Британника и подчеркивал, что это было возмутительное нарушение законов гостеприимства. Он, кроме того, отмечал некоторое равнодушие людей к трагической судьбе знатного юноши: устранение Нероном конкурента всем представлялось неизбежным. Ссоры между братьями при династии Юлиев-Клавдиев происходили постоянно, разделить власть они не могли. Таким образом, автор «Анналов» связывал преступления с деспотическими склонностями династии. Сам же режим принципата, по мнению Тацита, вовсе не обязательно должен был привести к политическим отравлениям. Все дело в том страшном воплощении, которое он получил в лице Нерона, отравителя родной матери Агриппины и духовного отца Сенеки. Именно при этом императоре произошло полное развращение власти.

Средневековые хронисты обычно разоблачали римских императоров-язычников, как гонителей христиан. Отравления как таковые их не интересовали. Рассказывая о политических событиях, они иногда предполагали или утверждали, что был применен яд. Veneficiiявлялись одним из инструментов преследований, а императоры занимали свое место в ряду тиранов.

Одну эпоху длительной истории политических отравлений хронисты, однако, выделяли как время, когда преступлений совершалось особенно много. Когда Тома Базен, враждебно настроенный к Людовику XI, живописал преступления этого монарха, он сравнивал французского короля с Домицианом. Рассказы Светония об императорах I в. отозвались в историях об отравленных кольцах семейства Борджиа. Veni, vidi, venenavi(пришел, увидел, отравил) [7]– могли бы воскликнуть многие из властителей Рима, предавших его главные ценности.

Политическую ситуацию последних веков Империи характеризуют резкие контрасты. Относительно спокойным считается век династии Антонинов (96-192 гг.). Затем наступило время нестабильности. Ожесточенная борьба за власть велась теперь не столько в стенах дворцов, сколько в походных палатках военных. Быстро росла роль армии в политике. Прежде чем в IV в. стать христианской, а потом, после смерти Феодосия в 395 г., разделиться на две части, Империя пережила несколько фаз стабильности и множество потрясений. Политические перипетии тех времен в деталях донесли до нас историки, писавшие по-гречески, как Дион Кассий и Геродиан (III в.), или по-латыни, как составители «Истории Августов» (самый конец IV в.). Позиция этих авторов всегда ясна, особенно в вопросах религии. Рассказывали ли они о политических отравлениях? По сравнению с предыдущей эпохой таких преступлений стало меньше, однако она не выглядит менее жестокой. Итак, пришли ли мечи на место ядов (veneria cedunt gladio),если перефразировать фразу Цицерона?

Закон Траяна запретил выращивание волчьего корня (аконита), растения, сок которого очень токсичен. Рескрипт Антонина Пия, включенный позже в кодексы Поздней Империи, уточнял, что убийство ядом – это более тяжкое преступление, чем убийство мечом. Возникновение новых юридических норм, разумеется, не было непосредственно связано с развитием политических событий. Вместе с тем оно символизировало в какой-то мере устранение яда из сферы политики. Заметное изменение, которое ощущается при чтении источников, приходится на время между Нервой и Коммодом. Впрочем, следует обязательно учитывать еще и фактор умолчания. То, что письменные памятники не донесли до нас сведений об отравлениях, может означать лишь то, что память о них была утрачена. Династия Антонинов не имела таких непримиримых разоблачителей, как династия Юлиев-Клавдиев, но в то же время Коммоду не в чем было завидовать Нерону. На самом деле яд отнюдь не превратился в устаревший аксессуар, особенно в периоды правления Адриана и Коммода.

Удивительно ли то, что при Адриане яд снова оказался востребованным? Этот император имел сомнительную репутацию еще до прихода к власти. Считали, что он слишком высокомерен к Сенату и к тому же слишком подвержен восточным влияниям. Адриана называли Graeculus – Маленький Грек,подразумевая, что он воспринял дурные обыкновения греков. Слово означало еще и человека, который всюду сует свой нос.В «Истории Августов» Адриан изображен человеком жестоким и недоверчивым; подчеркнуто, что с годами эти черты характера становились все более заметны. Он ненавидел тех, кого назначал своими преемниками, открыто или тайно убивал многих своих подданных. Упоминалось, например, что Адриан отравил императрицу Сабину, правда, с оговоркой, что данный случай восходит, скорее всего, к досужей сплетне. Как бы то ни было, в этот период в головах людей вновь соединились яд и тирания.

Луций Вер, умерший в 169 г., также не был человеком высокой морали и организовывал отравления. Посвященный этому императору рассказ в «Истории Августов» написан спустя более чем два века после его правления. Перед автором текста, вероятно, стояла задача оттенить образ самого лучшего из императоров-язычников – философа Марка Аврелия. Последний правил вместе с Луцием Вером; оба они являлись внуками Адриана. Марку Аврелию приходилось сносить оскорбления со стороны брата-соправителя, который без колебаний уничтожал тех, кому поручалось за ним присматривать. Так, например, с этой целью Марк Аврелий отправил в Сирию легата Либона, который был убит. Смерть Луция Вера породила множество слухов. Автор текста в «Истории Августов» придерживался версии апоплексического удара, хотя не замалчивал и другие, уделяя большое место разговорам об отравлении. Распространялась, в частности, молва, что ни в чем не знавший меры Луций Вер съел отравленных устриц, посланных ему тещей Фаустиной, с которой он состоял в связи. Другой слух приписывал смерть правителя его жене Луцилле. Самым важным для составителя текста в «Истории Августов» (так же как и для Аврелия Виктора, сочинение которого служило в данном случае источником) было устранение малейшего подозрения, что отравление могло быть совершено по приказу самого Марка Аврелия. Среди публики ходили в том числе толки, будто император во время трапезы предложил своему брату кусочек свиной матки, предварительно разрезав это изысканное блюдо ножом, намазанным ядом с одной стороны. Биограф Луция Вера в «Истории Августов» считал, что подобное обвинение задевает честь Марка Аврелия, несмотря на то что все поведение Луция Вера служило ему оправданием. Такая точка зрения свидетельствует, что тираноубийство – а речь шла о тиране – при помощи яда рассматривалось как законное. «История Августов» отнюдь не клеймила императора, обвинявшегося в братоубийстве, как это сделали бы Светоний и Тацит. Напротив, здесь старались обелить Марка Аврелия, о котором в целом сохранилась добрая память.

Объявленный после смерти «врагом богов и людей» Коммод был известен своими «странностями», приводившими в негодование многих представителей правящих элит. Он исступленно преследовал высших должностных лиц государства, уничтожал с помощью холодного оружия или яда своих префектов, не оставляя их в должности больше трех лет. У Геродиана содержится следующий рассказ о конце последнего из Антонинов. Окружение императора, узнав о том, что он собирается покончить со многими сенаторами, дворцовыми служителями и даже со своей любимой наложницей Марцией, потому что все они так или иначе препятствовали его разнузданности, – решило его убить. Яд выбрали как самое надежное и самое простое в применении средство. Непосредственное исполнение плана поручили Марции, так как Коммод любил, когда она подавала ему питье. Наложница поднесла императору кубок сразу же после ванны. Поскольку купание в горячей воде вызывает сильную жажду, этот момент часто использовали для отравлений. Никак не ждавший подвоха от Марции Коммод выпил яд, который погрузил его в оцепенение. После еды началась рвота, возможно, из-за того, что отравленный принимал какое-то противоядие. Геродион уточнял, что у императоров было принято принимать противоядие перед едой, такая предосторожность вошла в обыкновение уже давно, еще в I в. Аврелий Виктор, со своей стороны, полагал, что действию яда мешало большое количество съеденного. Убийцы испугались, что император останется в живых, и послали молодого слугу его задушить. Согласно Диону Кассию, в заговоре участвовали префект, высокопоставленные придворные и дворцовые служители. Именно они убедили Марцию отравить Коммода говядиной.