Итак, на полях сражений Второй мировой войны химическое оружие практически отсутствовало. Однако впоследствии оно снова стало использоваться в локальных конфликтах. В 1962–1970 гг. США применяли во Вьетнаме вещество, получившее название эйджент орандж,с целью лишения вьетконговцев естественной защиты леса. Однако, кроме листвы деревьев, газ отравлял также и население. Во время Ирано-иракской войны 1980–1988 гг. опустошения производил иприт. На этот раз его употребили для решения внутренних задач, ибо Саддам Хусейн в 1988 г. использовал горчичный газ против курдов в Халабдже. Если бы его не повесили, диктатору пришлось бы нести ответственность за это ужасающее злодеяние, которое курды считают наихудшим его преступлением.

Еще один способ массового уничтожения – бактериологическое оружие (слово вируспо-латыни значит яд), хотя и основывается на весьма изощренных технологиях, восходит к измышлениям о сеятелях чумы. Война, осуществимая в гигантских масштабах, мыслима также и в весьма скромных размерах. В конце 2001 г. США охватил психоз в связи с тем, что несколько человек получили по почте конверты, содержавшие споры сибирской язвы. Эта история оживила древний страх перед смертоносной болезнью (император Генрих VII в 1313 г. умер именно от нее); письма как носители инфекции напоминали о папском дворе, а их отправители, как все думали, члены Аль-Каиды, – о средневековых султанах-отравителях. Потом, правда, разобрались, что их посылали обычные американцы.

В годы «холодной войны» ядерный арсенал СССР и США намного превзошел уровень, необходимый для полного взаимного уничтожения. Уместно задаться вопросом, не относится ли атомное оружие к категории отравляющих, коль скоро радиация, выделяемая в момент взрыва, вредит всем растениям, животным и людям. Вместе с тем, в отличие от газа, оно не ассоциируется с образом яда, а обладающие им державы испытывают по этому поводу известную гордость – пока дело не дошло до практического применения. Противостояние блоков приняло формы опосредованных точечных конфликтов. Соединенные Штаты рассматривали революцию на Кубе как опасное приближение коммунизма к своим границам, поскольку от острова всего несколько сот миль до берегов Флориды. Вплоть до последнего времени это была настоящая навязчивая идея, мобилизовывавшая стратегов на разворачивание широких военных операций, вроде знаменитой неудачной высадки в заливе Кочинос (бухте Свиней). Она выражалась также в попытках дестабилизации власти Кастро, в покушениях на Li der maximo,нередко с помощью яда.

В 1994 г. были рассекречены досье ЦРУ, и выяснилось, что, начиная с 1959 г., предпринималась серия попыток отравления Кастро при пособничестве весьма подозрительных кругов. Американские спецслужбы на месте нанимали представителей воровского мира и игорного бизнеса. В опубликованном рапорте, относящемся к маю 1967 г., упомянуто восемь покушений. Публикация сопровождается интервью главы службы безопасности Кубы, в котором шла речь о шестистах двенадцати заговорах, подготовленных Соединенными Штатами против Фиделя Кастро. Конечно, такие цифры вызывают сомнение, однако американцы стремились повредить дееспособности кубинского лидера с того момента, как он пришел к власти. Веселящий газ, опьяняющие сигары, эпиляторы, которые предполагалось поместить в его ботинки, – все это имело целью, не убивая врага Америки, нанести ущерб его харизме хотя бы на время. Для этого планировали вызвать у Фиделя Кастро бред, заставить его заговариваться, беспричинно смеяться, лишить знаменитой бороды. Вместе с тем агент ЦРУ в 1967 г. отмечал, что с самого начала рассматривался и вариант смертоносной сигары. Начиная с августа 1960 г., проектов стало еще больше. Какое-то время хорошим способом покончить с кубинским лидером казалась сигара, отравленная ботулином. Приготовили коробку с пятьюдесятью сигарами, пропитанными таким сильным ядом, что достаточно было поднести их ко рту, чтобы умереть. Однако в июне 1963 г. сигары уничтожили, так что неизвестно, осуществлялась ли данная операция. Изучались и другие способы отравления: заражение напитка инфекцией, смертоносные пилюли, которые предполагалось использовать во время трапезы в ресторане, спринцовка, помещенная в шариковую ручку (октябрь 1963 г.), наконец, великолепный подарок революционеру – костюм для подводного плавания, пропитанный изнутри экстрактом смертельного гриба. Богатство фантазии, достойное сравнения с самыми тонкими операциями эпохи Возрождения. И сплошные тупики! Некоторые кубинские оппозиционеры считали, что свинцовая пуля эффективнее, однако американская администрация все искала тайные способы и ловушки, прежде чем отказаться наконец от идеи отравления.

Разумеется, яд тотальной войны и яд «холодной войны» – это вещи несопоставимые. Однако в противостоянии государств применяется и то, и другое. При этом, как правило, их не признают, считают постыдными, что позволяет, как и прежде, использовать ссылки на яд в идеологической борьбе.

Страшная эпидемия холеры 1832 г. разбудила во французском обществе извечные слухи о болезни, «сотворенной человеческими руками». Как всегда, они отнюдь не были безобидными. Сначала обвиняли сторонников Карла X, стремившихся якобы уничтожить людей Июльской революции. Затем болезнь стали приписывать буржуазии и новому режиму Луи Филиппа. Республиканские круги разоблачали его вредоносные связи с медиками. Таким образом, во Франции, как, впрочем, и в Италии, отравление продолжали использовать для дискредитации политического противника. Позже то же самое происходило, когда Наполеона III «прогрессистские» бонапартистские круги предостерегали от слишком близких отношений с духовенством. Однако все это выглядит невинной забавой по сравнению с масштабными операциями по отравлению общественного мнения, которые в XX в. следовали путями, известными с далеких времен.

В наши дни, как и прежде, применения яда ассоциируется с тиранией и с жестокостью врага. Обвиняя противника в отравлениях, его стараются пригвоздить к позорному столбу, и при этом всегда предполагается собственная полная невинность в данном вопросе. Во время Первой мировой войны пропаганда обеих воюющих сторон стремилась переложить на противника вину за нарушение принятых в 1870–1910 гг. соглашений: Конвенции о законах и обычаях ведения сухопутной войны и других. В 1854 г. Париж и Лондон по моральным соображениям не дали военным разрешения на использование газа в Крыму против осажденного Севастополя. В 1899 г. была принята Гаагская декларация о запрете использования ядовитых газов и других отравляющих веществ. Отныне нарушение запрета вызывало возмущение сообщества наций и обрекало виновного на изоляцию.

Во время Англо-бурской войны 1899–1902 гг. британцы применили пикриновую кислоту, что вызвало всеобщий протест. Однако Великобритания не ратифицировала декларации 1899 г., в отличие от соглашений 1907 г. Во время Первой мировой войны оба лагеря изо всех сил стремились поддерживать секретность относительно своих собственных действий в этой области. 30 июня 1916 г. французский военный министр заявил, что ему «представляется ненужным упоминание в прессе об употреблении этих средств, которые выходят за рамки обычных законов войны». Между воюющими странами велась жесткая полемика, полная взаимных обвинений в нарушении международных договоренностей. На следующий день после химической атаки немцев в апреле 1915 г. Пуанкаре разоблачал этот акт, по его словам, недостойный солдата, и давал понять, что последует симметричный ответ. Лорд Китченер, в свою очередь, выразил свое возмущение в палате лордов. Французский генерал Вейган писал в дневнике о «бесчеловечном» оружии. Пресса союзников в течение четырех месяцев клеймила врага и доказывала непреложную необходимость сопротивляться варварству, подогревая таким образом патриотизм населения своих стран. Немцы, однако, возражали, что их атака была лишь ответом на французскую ноту от февраля 1915 г., в которой говорилось об употреблении газа в будущем. Они заявляли, что случай апреля 1915 г. не подпадал под условия Гаагских соглашений, что речь нельзя вести об отравлении противника, поскольку газ не направлялся специально, а невинно распространялся ветром.