Следует отметить, что монархи теперь реже прибегали к обвинению неудобной супруги в отравлении, чтобы избавиться от нее. И это при том, что Церковь все больше ставила под свой контроль институт брака и усложняла развод. Когда в 1152 г. Людовик VII расставался с Алиенорой Аквитанской, для оправдания развода выдвигались разные доводы. Однако смутные намеки на угрозу жизни короля появились лишь в 1260 г. в «Хронике реймсского менестреля». Филипп-Август, пытаясь аннулировать свой брак с Ингеборгой Датской, пожаловался на наведение порчи, но не убедил церковные власти. В XIX в. высказывалась гипотеза, будто бы на короля Франции пагубно действовало дыхание его супруги-датчанки, однако она сродни истории о деве-отравительнице, которая, согласно поверьям, являлась с севера. На самом деле у этих обвинений были свои коварные мотивы, и вряд ли тут можно говорить об отравлении.

Рассказывать о дамах-отравительницах и не сказать ни слова о дамах отравленных означало бы поистине монастырское женоненавистничество. Невозможно установить, когда на женщин покушались при помощи яда, а не холодного оружия, принимая во внимание их слабость. Наверное, рыцарская этика, «кодекс убийства по правилам» делали все более незаконным употребление оружия против безоружных. Возможно, по отношению к женщинам совершали теперь меньше актов открытого насилия, чем прежде. Но в документах содержатся примеры отравлений высокопоставленных дам. Так, сильные подозрения в применении яда возбудила смерть принцессы Сибиллы Апулийской, хотя подробностей о причинах и обстоятельствах этой кончины Ордерик Виталий ничего не сообщил.

Григорианская реформа Церкви столкнулась с сильным сопротивлением как духовенства, так и мирян и светских властей. Духовенство отказывалось подчиниться новым нормам; знать не желала усиления влияния Церкви, а государи и города вообще стремились с ним покончить. Борьба становилась все более ожесточенной. С конца XI До начала XIII в. выявляются четыре случая употребления яда против епископов Франции. Данная Цифра представляет больше половины случаев, в отношении которых способ убийства известен. И конечно, яд пускался в ход отнюдь не только во владениях Капетингов; он применялся urbi et orbi.Начиная с конца IX в. от отравлений страдало прежде всего папство. Кардинал Петр Дамиани в своих агиографических произведениях нигде не указывал яд в качестве причины преждевременной смерти пап. Он говорил только о воле Божией. В ту эпоху если могущественных людей постигала несчастная смерть, то оружием ее чаще являлся меч. При этом папский престол всегда составлял предмет вожделения, что провоцировало распри между знатными римскими семьями. В устранении нежелательных понтификов яд являлся очень удобным средством, и около середины XI в., по-видимому, начал применяться чаще. В 1047 г. умер Папа Климент II. Некоторые источники приписывали его смерть отравлению. Проведенные в XX в. анализы обнаружили свинец в останках Климента. Это, впрочем, еще не доказывает отравление: свинец в то время содержался во многих лекарствах. В 1087 г. слухи породила смерть Виктора III. Понтифик почувствовал сильные боли после причастия, симптомы напоминали дизентерию. Виктор III умер, и года не проведя на папском престоле. Стечение таких обстоятельств, накладывавшееся на общую нестабильность, порождало подозрения. Не исключено, что в период между понтификатами Климента II и Виктора III от яда погибли еще пять других пап. В конце XI в. лихорадка отравлений стихла вплоть до сороковых годов XIII в.

Она хорошо соответствовала борьбе идей. В самом деле, яд сыграл свою роль в противостоянии папства и империи в последней четверти XI в. Борьба сопровождалась острой полемикой, выдвигались обвинения в отравлениях. Окружение императора Генриха IV старалось распространить самые неблагоприятные слухи о человеке, занимавшем престол святого Петра. Его цель состояла в дискредитировании Григория VII, стремившегося навязать свою верховную власть светским государям. В 1080 г. состоялся собор в Бриксене, настоящий антигригорианский форум, где понтифика клеймили как отравителя, приписывая ему смерть, по меньшей мере, четырех его предшественников. Папу обвиняли в тираническом авторитаризме, стремлении к убийству всех тех, кто мог помешать реализации его беспредельных амбиций. Близкий к Генриху IV кардинал Бенно взял на себя труд представить Папу как серийного отравителя, ради тиары готового на все. В течение четырнадцати лет (1047–1061 гг.) с помощью своего доверенного лица будущий Папа Григорий VII якобы предал смерти с помощью яда уже не четырех, а шестерых пап, не считая седьмого, который был убит холодным оружием. Бенно писал, что если бы Гильдебранда не избрали Папой, то он приказал бы отравить избранного. Портрет получился практически карикатурный. Сочинение, написанное, скорее всего, после 1085 г., призвано было очернить память Григория VII и помешать его сторонникам: Автор стремился изобразить личность, которая никак не могла иметь права на престол святого Петра, и его решения, следовательно, не могли быть действительны. По количеству совершенных убийств Григорий VII сравнивался с Нероном, однако отвратительность персонажа подчеркивалась еще и тем, что он совершал святотатства, ибо являлся человеком Церкви. Недолго правившему Папе Виктору II в 1057 г. яд был подан в чаше с причастием. Среди направленных против Григория VII доводов подчеркивалось это вдвойне преступное применение яда. Голословные обвинения в отравлениях обретали столь большое значение потому, что лучше воздействовали на умы простых людей, чем аргументы, связанные с каноническими устоями Церкви.

Власть епископов порождала зависть, высокое положение делало их обычной мишенью для отравлений. Это и в самом деле случалось довольно часто, причем в роли отравителей также выступали люди Церкви. В 1009 г. скончался в тяжелых мучениях епископ Вигберт Мерзебургский. Его преемником стал Титмар Мерзебургский, которого трудно заподозрить в покушении, ибо он сам рассказал о смерти предшественника в своих знаменитых Хрониках.Он упомянул также о похожей кончине в 1017 г. епископа Альтмана, возложив ответственность на окружение прелата. Век спустя, в 1121 г., также жестоко страдая, окончил свои дни епископ Фредерик Намюрский, очень недолго занимавший свою кафедру. В тот момент Церковь империи раздирала распря между Генрихом V и папством. Непримиримый и безжалостный соперник епископа архидиакон Александр де Жюлье при сообщничестве прислуги уже неоднократно подсылал ему сильный яд. На этот раз его цель была достигнута. Вне всякого сомнения, этот случай, представленный как истинное мученичество, являлся элементом григорианской пропаганды, стремившейся заклеймить дурного императора. Генрих V действительно поддерживал соперника отравленного прелата. В подтверждение гипотезы приводилось чудо: труп выделял принятый яд. Это соответствовало представлению о несовместимости токсической субстанции со святостью, которое проводилось в агиографической литературе.

В Англии XII в. король ожесточенно боролся с Папой за контроль над Церковью. В этих условиях все большую роль играло архиепископство Йоркское, второй по значимости церковный престол в королевстве. Именно он становился предметом вожделения, и для достижения желанной цели претенденты часто пускали в ход яд. Громкое дело имело место в 1154 г. Племянник короля Генриха I Боклерка архиепископ Уильям Фиц-Герберт был в 1141 г. избран капитулом Йоркского собора, а потом, в 1147 г., низложен за симонию, невоздержанность и грубость. Позже он снова занял престижный престол, а на следующий день после торжественной интронизационной мессы испустил дух. Внезапная смерть архиепископа, а также почерневшие зубы заставляли говорить об отравлении. Архидиакон Ричмонда Осберт, выступавший против возвращения Фиц-Герберта, подозревался в этом преступлении, тем более серьезном, что яд был подмешан в вино омовения, которое следует за причащением. В качестве главы Английской церкви король начал расследование и предложил Осберту очиститься от обвинения, дав клятву в присутствии короля, поскольку духовному лицу не подобало участвовать в поединке. Монарх полагал, что столь тяжкое преступление относится к его ведению. Церковь же противопоставила этому пониманию свою привилегию судить духовных лиц. Спустя какое-то время архидиакона, по-видимому, оправдали благодаря расследованию, проведенному Робертом Ньюбургским. Данный эпизод показывает, что дела об отравлениях были характерны прежде всего для раздираемой ожесточенными конфликтами церковной верхушки.