По существу А.В. Горбунов от имени латвийской делегации поставил вопрос о превращении СССР в конфедерацию. И хотя его предложение не было поставлено на голосование, оно не вызвало возражений со стороны руководства КПСС и СССР.

Как вспоминал профессор М.Л. Бронштейн, «на первом Съезде народных депутатов» А.Д. Сахаров выступил «с предложением реформирования Советского Союза по модели Европейского Союза», т. е. по сути дела с идеей разрушения СССР[1977]. «В числе сторонников поэтапного… реформирования СССР по модели, близкой к европейскому Союзу», был и М.Л. Бронштейн[1978].

Многие рассматривают действия А.Д. Сахарова на съезде как действия энтузиаста — одиночки. Однако по утверждению М.Л. Бронштейна, во время работы съезда А.Д. Сахаров поддерживал отношения с М.С. Горбачёвым, а в качестве челнока между ними выступал один из основателей Народного фронта Эстонии Виктор Пальм[1979].

Таким образом, Первый съезд народных депутатов можно рассматривать, как поворотное событие в истории нашей страны, ставшее важной вехой на пути отстранения КПСС от власти, перехода Советского Союза к рыночной экономики и подготовки к разрушению СССР.

В полном соответствии с этим находилось следующее решение Первого съезда народных депутатов СССР: «Опираясь на международные нормы и принципы, в том числе содержащиеся во Всеобщей декларации прав человека, хельсинкском соглашении и договорённостях на венских встречах, приводя внутреннее законодательство в соответствие с ним, СССР будет способствовать созданию мирового содружества правовых государств»[1980].

Если первоначально шла о речь о необходимости возвращения к В.И. Ленину и творческом развитии марксизма, если первоначально провозглашалась идея плюрализма, а, значит, предполагалось распространение других идей, кроме марксизма, то, как уже отмечалось, в конце 1988 — начале 1989 гг. в этой тактике реформаторов наметился поворот.

Когда для дискредитации И.В. Сталина и сталинизма было сделано всё возможное, началось отожествление сталинизма и ленинизма. Наиболее последовательно и открыто эта идея была воплощена В. Гроссманом в его повести «Всё течёт», которая увидела свет на страницах шестого номера журнала «Октябрь» за 1989 г. В ней И.В. Сталин характеризовался как продолжатель дела В.И. Ленина и подчёркивалось, что «после смерти Сталина дело Сталина не умерло»[1981]. Если вспомнить, что этот же автор ставил Сталина на одну доску с Гитлером, получается, что в его представлении советское государство с самого начала являлось по своей природе фашистским.

Эта публикация была не случайной. В то самое время, когда журнал «Октябрь» готовил повесть В. Гроссмана к печати, шла подготовка к публикации произведений А.И. Солженицына. Предваряя её, 3 апреля 1989 г. еженедельник «Собеседник» поместил на своих страницах интервью с его первой женой Н.А. Решетовской[1982]. Поскольку предшествовавший номер еженедельника был сдан в набор 27 марта, получается, что сигнал был дан сразу же после выборов.

10 апреля С.П. Залыгин заявил, что в седьмом номере «Нового мира» будет опубликована «Нобелевская лекция» А.И. Солженицына, с восьмого номера начнётся публикация «Архипелага»[1983]. 20 апреля седьмой номер журнала с солженицынской лекцией был сдан в набор, 2 июня подписан к печати[1984].

Накануне, 19 мая, был сдан в набор восьмой номер «Нового мира» с первыми главами «Архипелага ГУЛАГ»[1985]. 29 июня вопрос о его публикации возник на заседании Политбюро ЦК КПСС. В.А. Медведев предложил, чтобы писатели сами решили судьбу А.И. Солженицына, после чего М.С. Горбачёв снял данный вопрос с обсуждения[1986].

На следующий день, 30 июня, Секретариат Союза писателей СССР дал добро на публикацию[1987]. 5 июля восьмой номер «Нового мира» подписали к печати[1988], в августе он пошёл к читателям[1989].

Таким образом, был дан старт публикации произведения, в котором вся советская система с самого начала своего существования характеризовалась как концентрационный лагерь. А.И. Солженицын утверждал, что при И.В. Сталине в лагерях находилось около 15–20 млн человек, по одному миллиону человек расстреливали ежегодно. В результате сорок лет существования советской власти унесли 110 млн человеческих жизней, из которых 66 млн были замучены и убиты[1990].

И хотя эти цифры не соответствовали действительности, без всяких комментариев они пошли к читателям. Августовский номер «Нового мира» с «Архипелагом» был издан тиражом в миллион шестьсот тысяч экземпляров… «Вырвавшись на простор «Нового мира», — пишет Л. Сараскина, — «Архипелаг ГУЛАГ» пошёл в мир лавинообразно: главы печатались в «Даугаве», в «Волге», в «Литературном Киргизстане», полностью книга ожидалась в «Советском писателе», и несколько других издательств боролись между собой за право печатать всё, немедленно, хоть бы и одновременно, и всем вместе[1991].

Тогда же, 23 сентября, на заседании Межрегиональной депутатской группы Ю.Н. Афанасьев со ссылкой на воспоминания О. Шатуновской заявил, что из архивов исчезла справка, в которой говорилось, что только с 1935 по 1941 г. было репрессировано около 20 млн человек[1992].

В связи с этим не могу не вспомнить встречу с референтом М.С. Горбачёва Владимиром Павловичем Наумовым, которая проходила весной — лётом 1989 г. в ленинградском Доме политпросвещения. В своём выступлении В.П. Наумов завил, что общее количество репрессированных неизвестно, но со ссылкой на С. Микояна и О. Шатуновскую тоже назвал цифру — 20 млн человек.

Во время этой встречи я задал вопрос: почему писатели и журналисты без всякого обоснования публикуют фантастические цифры о сталинском терроре, а ЦК КПСС не публикует официальные данные НКВД, Народного комиссариата юстиции, Генеральной прокуратуры СССР, Верховного Совета СССР и других учреждений на этот счёт. Ведь, насколько мне известно, соответствующие документы сохранились и находятся в хорошем состоянии.

Ответ В.П. Наумова был потрясающим. Эти документы, заявил он, содержат очень небольшие показатели арестованных, заключённых и расстрелянных. Я хорошо помню, как из зала раздался голос: «Нам всё равно, какие, самое главное, чтобы были достоверные». Но референт генсека на это не отреагировал.

И это понятно. Как мы теперь знаем, в конце 20 — х годов в заключении находилось около 0,2 млн человек. Этот показатель сопоставим с количеством заключённых до революции. Затем тюрьмы и лагеря действительно начали быстро заполняться арестованными. Но даже в 1950 г., на который приходится пик этого процесса, в тюрьмах и лагерях находилось менее 3 млн человек. Причём, согласно этим же данным, четыре из пяти заключённых были уголовниками[1993].

Всего с 1924 — го по 1953 г. по политическим обвинениям было арестовано около 4 млн человек, из которых 0,8 млн были расстреляны[1994]. Это тоже страшные цифры. Но 0,8 млн — это не 66 млн.