Но М.С. Горбачёву нужна была поддержка и с другой стороны. Поэтому когда на встрече А.Н. Яковлева со студентами МГУ ему был задан вопрос: «Чем будет отличаться грядущий социализм от капитализма, если станет процветать частная собственность?», последовал ответ: «Почему вы решили, что частная собственность станет процветать? Разве кто — нибудь собирается заводы и банки передавать в частную собственность? Такого намерения нет»[2478].

Тогда же на вопрос: «Как вы относитесь к Ленину и ленинизму?», А.Н. Яковлев ответил: «Я отношусь к Ленину сверх — хорошо, если не сказать больше. Человек высочайшей культуры, высочайшей степени ума и, в особенности, способности к анализу»[2479].

Так руководство партии продолжало дурачить советских людей даже после того, как, казалось бы, должны были исчезнуть последние иллюзии.

11 марта открылся внеочередной Пленум ЦК КПСС, который не только одобрил учреждение поста президента СССР, но и рекомендовал на этот пост М.С. Горбачёва[2480].

На следующий день собрался Третий Внеочередной съезд народных депутатов, который заседал до 15 марта. Прежде всего он изменил 6 — ю статью конституции о руководящей роли КПСС и ввёл пост президента СССР[2481].

Комментируя это решение, первый секретарь МГК КПССС Ю.А. Прокофьев пишет: «По сути судьба этой статьи была предрешена тогда, когда партия начинала перестройку, когда было заявлено, что власть передаётся Советам. Ведь нельзя передавать власть, оставляя её же у себя»[2482].

«Нам, — констатировал позднее Г. X. Попов, — удалось выполнить программу — минимум — отменить монополию КПСС на власть. Я имею в виду отмену шестой статьи Конституции, провозглашавшей руководящую роль коммунистической партии. Это был огромный исторический результат. Никто ни у нас, ни на Западе не верил тогда, что такое возможно»[2483].

Одновременно с этим съезд избрал М.С. Горбачёва президентом СССР. «1329 голосов — за, 495 — против, — пишет М.С. Горбачёв, — с таким результатом я был избран президентом»[2484].

На самом деле итоги голосования были иными. Дело в том, что из 2245 народных депутатов 245 человек не присутствовали на этом заседании, 112 человек хотя и получили бюллетени, но от голосования уклонились. 54 бюллетеня оказались испорченными[2485].

Поэтому первый и единственный президент Советского Союза получил не 73 процента голосов, как утверждает он, а 59. Учитывая, что в мае 1989 г., баллотируясь на пост председателя Верховного Совета СССР, М.С. Горбачёв имел поддержку более 90 процентов народных депутатов, следует констатировать, что за девять месяцев он потерял почти треть голосов. Поэтому сделанный им манёвр был как нельзя более своевременен. Правда, если бы не поддержка МДГ, уже весной 1990 г. он мог потерпеть поражение.

Эта победа была куплена ещё одним компромиссом. Одновременно с введением должности президента съезд принял решение о создании двух новых учреждений: Президентского Совета и Совета Федерации. Состав первого определял сам президент, в состав второго должны были входить главы союзных республик[2486].

Поскольку с избранием М.С. Горбачёва освободилось место председателя Верховного Совета СССР, 15 марта 1990 г. его преемником на этом посту стал А.И. Лукьянов[2487].

23 марта президент СССР определил состав Президентского Совета. В него вошли: Ч. Айтматов, В.В. Бакатин, В.И. Болдин, А.Э. Каулс, В.А. Крючков, Ю.Д. Маслюков, Ю.А. Осипьян, Е.М. Примаков, В.Г. Распутин, Г.И. Ревенко, Н.И. Рыжков, С.С. Шаталин, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев, В.А. Ярин[2488].

Первое заседание Президентского Совета состоялось в Кремле 27 марта[2489].

М.С. Горбачёв много говорит о демократии и новом мышлении. Но, как вспоминает А.Н. Яковлев: «Однажды на Президентском совете некоторые его члены не согласились с предложением Михаила Сергеевича по какому — то мелкому вопросу, он раскраснелся и бросил фразу: «Кто здесь президент? Вы всего лишь консультанты, не забывайте об этом». Это было крайней бестактностью»[2490].

Это было не просто бестактностью.

Это свидетельствовало, что для главного демократа демократия была только игрой для достижения совершенно других целей.

Выступая на первом заседании Президентского Совета, М.С. Горбачёв заявил: «Наша перестройка может стать началом эпохи ненасильственных, бескровных социальных преобразований. Конечно, от замысла до его реализации в жизни дистанция огромного размера. Пройти её нелегко и непросто. Но меня воодушевляет, что нынешние поколения, извлекая уроки из прошлого, правильно оценивая реальности настоящего, нашли в себе силы взять на себя ответственность за кардинально новое общественно — историческое решение невзирая на невероятные политические, экономические, психологические трудности, которые нас ждут на этом пути. Всё ещё впереди, в том числе и главные трудности»[2491].

Как мы знаем, в соответствии с решениями XIX партийной конференции, завершающим этапом отстранения КПСС от власти и поворотной вехой в «реформировании» СССР должны были стать местные выборы, перенесённые с осени 1989 г. на весну 1990 г.

Своеобразной прелюдией к ним оказались бакинские события, эхо которых разнеслось по всей тогда ещё единой стране.

Напряжённая обстановка в Азербайджане сохранялась с начала 1988 г. Ситуация ещё более обострилась после того, как 23 сентября 1989 г. Верховный Совет республики принял закон о суверенитете[2492]. 13 января 1990 г. в Баку состоялся митинг, послуживший сигналом к началу антиармянского погрома[2493].

И на этот раз, если верить официальным сведениям, КГБ и МВД, располагавшие разветвлённой системой осведомителей, ничего «не знали» о его подготовке. Но даже если допустить такую вероятность (во что плохо верится), милиция, госбезопасность и армия обязаны были немедленно вмешаться в ход событий и пресечь их в самом начале. Между тем они бездействовали на протяжении целой недели.

«К концу второй декады января, — отмечала «Правда», — власть в Баку практически перешла в руки Народного фронта». «Здание ЦК было блокировано, цоколь его расписан оскорбительными надписями, подступы захлёстнуты митингующими, над толпой вздымалась вверх символическая виселица, как можно догадаться, для руководителя компартии республики»[2494].

Только тогда в город вошли войска. Где же они были до этого?

Первые десантники высадились в бакинском аэропорте ещё 12 января и имели возможность если не предотвратить погром, то пресечь его в самом начале. Однако они так и остались за пределами города, якобы потому, что «выезды из аэропорта» оказались «блокированы баррикадами, бензовозами с горючим, с вооружёнными людьми»[2495].