Таким образом, идея СОИ, с которой Р. Рейган выступил весной 1983 г., казалась бы, начала приобретать практические очертания. В связи с этим антисоветская кампания в США не только не пошла на убыль, наоборот, стала усиливаться[222].
Американская администрация сумела достичь закулисной договорённости с Саудовской Аравией об увеличении добычи, а значит, и экспорта нефти, что имело своим следствием падение цен[223].
«Август 1985, - пишет В. К. Буковский, — советская экономика без шума поражена в самое сердце… Уже в первый месяц от начала саудовского броска ежедневная добыча нефти подскочила с менее миллиона баррелей почти до шести миллионов. Для Соединённых Штатов ожидаемое падение цен на нефть явилось величайшим благом. Для Кремля всякое падение цен на нефть грозило ущербом экономике. Но 1985 год принёс катастрофу»[224].
На самом деле лётом 1985 г. в экономическом положении СССР не произошло ничего катастрофического. Несмотря на то, что Саудовская Аравия действительно пошла на увеличение добычи нефти, до конца года снижение цен было незначительным. С 1973 по 1981 г. средневзвешенная цена нефти за тонну увеличилась с 25 долл. до 258 долл.[225]. Затем цены поползли вниз: 1982 г. — 250 долл., 1983 г. — 216 долл., 1984 г. — 211 долл., 1985 г. — 202 долл.[226].
Ситуация резко изменилась после женевской встречи. В декабре 1985 г. состоялось «заседание министров нефти стран ОПЕК, где было принято решение отказаться от принципа квотирования. После этого перестала действовать и система согласованных цен»[227].
В результате, если в 1985 г. средневзвешенная цена за тонну нефти составляла 202 долл., то «за две недели в январе (1986 г.) нефть подешевела до 100–110 долл./т» и оставалась на этом уровне на протяжении всего первого квартала. В марте 1986 г. представители ОПЕК собрались снова, после чего цены упали «до 70–80 долл./т»[228].
Следовательно, падение цен — примерно в 2,5 раза — произошло не в августе 1985 г., как утверждает В.К. Буковский, а в конце 1985 — начале 1986 гг. Не до, а после женевской встречи.
Так Вашингтон ответил на приглашение Москвы к миру.
«Как будто специально, — вспоминает Н.И. Рыжков, — нарочно, именно в 1986 году на мировом рынке произошло резкое снижение цен на нефть и газ, а ведь у нас чуть ли не весь экспорт строился на продаже энергоносителей»[229].
Если бы это действительно было так, нанесённый удар имел бы для Советского Союза смертельный характер. Однако, по словам самого же Н.И. Рыжкова, в 1986 г. нефть и газ составляли 60 процентов советского экспорта[230]. Это во — первых, а во — вторых, примерно две трети советского экспорта приходилось на так называемые социалистические страны[231], с которыми у СССР существовали не рыночные, а договорные цены. Поэтому ущерб, понесённый Советским Союзом от падения цен на нефть в 1986 г. по сравнению с 1985 г. составил лишь 5 млрд руб.[232] или примерно 8 млрд долл.[233]
Правда, здесь необходимо учитывать, по крайней мере, три факта. Во — первых, получаемая от экспорта валюта использовалась не только для закупки товаров за границей, но и для международных расчётов по кредитам; во — вторых, каждый доллар позволял ввозить в СССР товаров примерно на 4 руб. Следовательно, сокращение нефтяного дохода на 8 млрд долл. было эквивалентно 32 млрд руб. импорта. В — третьих, не следует забывать, что в 1985 г. советское правительство само нанесло удар по своему бюджету антиалкогольной кампанией.
В то же время изменение ситуации на мировом нефтяном рынке дестабилизировало отношения СССР со странами «народной демократии», которые в это время или, как Польша, уже переживали экономический кризис, или же, как ГДР, Венгрия, Чехословакия, постепенно приближались к нему.
Подготовка к съезду
Одним из важнейших решений, принятым апрельским Пленумом 1987 г., было решение о созыве очередного партийного съезда 25 февраля 1986 г.[234].
Его подготовка шла не только в тиши кабинетов.
Свидетельством этого является публикация в седьмом, июльском номере журнала «Наш современник» повести Валентина Распутина «Пожар»[235].
Пожар — это чрезвычайное событие. Используя его, автор попытался показать, как в подобных условиях (а горит склад) по — разному раскрываются человеческие характеры: одни герои повести, не жалея себя, стараются спасти государственное добро, другие наблюдают за происходящим со стороны, третьи, пользуясь случаям, стараются поживиться. Под пером автора пожар становился символом горящей и разграбляемой Родины.
Когда в конце 1985 г. Э.А. Шеварднадзе пригласил В.М. Фалина и предложил возглавить Управление планирования МИДа, то заявил, что возлагает на него особые надежды, так как «надо спасать социализм»[236].
Как явствует из воспоминаний Георгия Лукича Смирнова, к тому времени лозунг о необходимости спасения социализма был уже в ходу. 13 ноября 1985 г. М.С. Горбачёв пригласил его к себе на должность помощника по идеологии. Ответив на это предложение согласием, Георгий Лукич добавил: «Надо спасать социализм» и услышал в ответ поразившее его: «Надо спасать Россию». Первоначально Г.Л. Смирнов не придал значения этим словам, и только потом в свете произошедшего понял, что это была не оговорка, а существенное уточнение[237].
Но тогда получается, что уже в 1985 г. Горбачёв не собирался спасать ни «социализм», ни СССР?
Важное значение в подготовке к съезду имели дальнейшие кадровые перестановки. Следующей их жертвой стал советский премьер Николай Александрович Тихонов.
Когда Михаил Сергеевич поставил перед ним вопрос об отставке, он в отличие от Г.В. Романова заявил о своём желании «поработать в новой интересной обстановке». А когда стало ясно, что его уход на пенсию предрешён, «попросил не оставить без внимания условия его дальнейшего бытия». Михаил Сергеевич «пообещал сохранить всё, чем он пользовался»[238]. 26 сентября Политбюро удовлетворило его «просьбу» и рекомендовало на пост главы союзного правительства Н.И. Рыжкова[239].
Николай Иванович Рыжков родился в 1929 г. в Донбассе. В 1950 г. закончил Краматорский машиностроительный техникум, в 1959 г. Уральский политехнический институт. Прошёл путь от сменного мастера до директора Уралмаша. В 1975 г. был переведён в Москву на должность первого заместителя министра тяжёлого и транспортного машиностроения; в 1979 г. назначен первым заместителем председателя Госплана СССР; с ноября 1982 г. возглавлял Экономический отдел ЦК КПСС[240]. Как руководитель этого отдела по поручению Ю.В. Андропова принимал участие в подготовке программы экономической реформы, цель которой заключалась в создании многоукладной рыночной экономики[241].
Характеризуя нового премьера, академик А.Г. Аганбегян отмечал в одном из своих интервью: «Рыжков очень хороший человек, много работавший, временами очень жёсткий и хороший организатор, но он не экономист»[242].
