Среди участников упомянутого совещания возникли разногласия, и «окончательное решение» о проведении этой операции «принято не было»[3290].
«Заговорщики» начинают действовать
На 18 — е число приходилось третье воскресенье августа, когда вся страна отмечала день Военно — воздушных сил.
Несмотря на праздник, в 8.00 Д.Т. Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание[3291] и отдал приказ командующему Московским военным округом генералу Н.В. Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2 — ю мотострелковую (Таманскую) и 4 — ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ Грачёву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106 — ю (Тульскую) воздушно — десантную дивизию»[3292].
В 11.00 началось совещание у В.А. Крючкова[3293].
Около 13.00 созданная на субботнем совещании делегация вылетела в Крым. В этом же самолёте находились «начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С.» и «начальник специального эксплуатационно — технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В.»[3294].
По дороге договорились: разговор с М.С. Горбачёвым начнёт О. Бакланов, продолжит О. Шенин, затем присоединятся В.И. Болдин и В.И. Варенников. В полёте Ю.С. Плеханов поставил делегацию в известность, что по распоряжению В.А. Крючкова перед встречей все телефоны в кабинете Горбачёва будут отключены[3295].
Самолёт находился в воздухе два часа[3296]. Это значит, что до Крыма делегация добралась около 15.00. С военного аэродрома «Бельбек» она сразу же направились в Форос[3297].
P.M. Горбачёва[3298] и А.С. Черняев[3299] пишут, что незваные гости появились на даче «около пяти часов». М.С. Горбачёв утверждает, что когда ему сообщили о прибытии делегации, было 16.50[3300]. По свидетельству В.И. Варенникова, они были в Форосе в 16.30[3301].
Кому же верить?
Ответ на этот вопрос дают материалы следствия, из которых явствует, что, прибыв в Форос, делегация направилась к М.С. Горбачёву только после того, как в 16.40 Ю.С. Плеханов взял под контроль космическую связь президента[3302].
По свидетельству М.С. Горбачёва, когда ему сообщили о прибытии делегации, он очень удивился этому и «решил выяснить, в чём дело». «Хотел связаться с Москвой, — пишет он, — переговорить в первую очередь с Крючковым, и вдруг обнаружил, что один, второй, третий, четвёртый, пятый телефоны, в том числе стратегический, отключены. Даже аппарат АТС»[3303].
М.С. Горбачёв принял делегацию примерно в 17.20–17.30[3304]. Около 18.00 встреча завершилась[3305].
По свидетельству В.И. Болдина, когда появился М.С. Горбачёв, то, подав приехавшим руку и пригласив их в кабинет, он по дороге возмущённо спросил: «Что случилось? Почему без предупреждения? Почему не работают телефоны?»[3306]. Вероятно, тогда же был задан ещё один вопрос, который нашёл отражение в воспоминаниях В.И. Варенникова: «Это что — арест?». О.Д. Бакланов заверил его, что они приехали как друзья[3307].
В своём первом выступлении на аэродроме в Москве в ночь с 21 на 22 августа М.С. Горбачёв заявил, что прибывшая к нему 18 августа делегация предложила ввести чрезвычайное положение, а он в ответ на это «потребовал, чтобы был немедленно созван съезд, как минимум — Верховный Совет»[3308].
На следующий день, 22 августа, по телевидению М.С. Горбачёв сказал: «Когда 18 августа четверо заговорщиков явились ко мне в Крым и предъявили ультиматум — либо отречься от поста, либо передать добровольно им свои полномочия, либо подписать указ о чрезвычайном положении, я им тогда сказал — вы авантюристы и преступники, вы погубите себя и нанесёте страшный вред народу… Я отверг все их притязания»[3309].
Уже сопоставление двух этих заявлений свидетельствовало, что «форосский пленник» путается в объяснениях и что — то скрывает.
Позднее М.С. Горбачёв сообщил следующую деталь: «Бакланов 18 августа, добиваясь от меня согласия на введение ЧП или передачи полномочий Янаеву, рассуждал: «Вы отдохните, мы сделаем в ваше отсутствие «грязную работу» и Вы вернётесь в Москву»[3310]. Если верить Михаилу Сергеевичу, он отверг все предложения «путчистов» и «в конце разговора» «послал их туда, куда в подобных случаях посылают русские люди»[3311].
Однако участники этой встречи утверждают, что при прощании Михаил Сергеевич пожал им всем руки. «Здоровались и прощались за руку», — пишет О. Бакланов[3312].
Как же было на самом деле?
Ответ на этот вопрос даёт диалог М.С. Горбачёва со следователем: «Вы попрощались с ними за руку?» «Да», — ответил Михаил Сергеевич[3313].
Давая через несколько лет интервью «Комсомольской правде», Михаил Сергеевич попытался соединить эти две детали вместе: «Я… обругал их матом и сказал, что они сами себя погубят. Но на прощание всё же пожал им руки и дал указание немедленно созвать съезд»[3314].
Итак, оказывается, что Михаил Сергеевич попрощался с заговорщиками по — человечески, а что касается мата, то, как явствует из воспоминаний, главный перестройщик матерился не только в поле на комбайне, но и на заседаниях Политбюро.
И вот здесь особого внимания заслуживают его слова: «…на прощание… пожал им руки и дал указание немедленно созвать съезд».
Какой смысл имело давать такое указание, если встреча происходила в воскресенье, под вечер, а на следующий день, 19 — го, Михаил Сергеевич собирался быть в Москве. Значит, не собирался.
Послушаем теперь противоположную сторону.
По словам В.И. Болдина, когда они вошли в кабинет, «Горбачёв сел в кресло за столом, О.С. Шенин и В.И. Варенников — на стулья». О.Д. Бакланов примостился на подоконнике, В.И. Болдин встал у окна. Видимо, рядом с ним встал и генерал Ю.С. Плеханов[3315].
Получается, что М.С. Горбачёв вёл себя как хозяин, а приехавшие отстранять его от власти и арестовывать заговорщики как гости.
Немаловажной является ещё одна деталь.
Когда все вошли в кабинет, Михаил Сергеевич, по свидетельству В.И. Болдина, «попросил» генерала Ю.С. Плеханова «выйти». Причём, как отмечает Валерий Иванович, свою «просьбу» к Ю.С. Плеханову Михаил Сергеевич сформулировал «некорректно»[3316].
В чём выразилась эта «некорректность» В.И. Болдин предпочёл умолчать. Между тем из воспоминаний В.И. Варенникова явствует, что, усевшись за столом, Михаил Сергеевич повернулся к начальнику 9 управления КГБ СССР генералу Ю.С. Плеханову и бросил ему в лицо: «А тебе чего здесь надо? Убирайся!». И как отреагировал на это один из заговорщиков? Покорно вышел из кабинета[3317].
