24 августа последовали ещё два очень важных постановления. Первым из них российский президент распорядился «передать архивы центрального аппарата КГБ СССР и его управлений в республиках в составе РСФСР, краях, областях, городах Москве и Ленинграде в ведение архивных органов РСФСР»[3612], вторым — «передать в ведение… КГБ РСФСР все виды правительственной связи (телефонной и документального шифрования), действующие на территории СССР»[3613].
И на это Б.Н. Ельцин не имел права.
25 августа последовало распоряжение: «Предоставить право Государственному комитету РСФСР по управлению государственным имуществом… принять на баланс Комитета нежилые помещения, здания и сооружения, занимаемые в г. Москве Кабинетом министров СССР, министерствами, ведомствами и организациями СССР»[3614].
И это решение было незаконным.
Несмотря на то, что 23 — го деятельность компартии была лишь приостановлена до решения суда, 25 — го Ельцин подписал указ № 90, в котором говорилось: «Объявить государственной собственностью всё принадлежащее КПСС и Коммунистической партии РСФСР недвижимое и движимое имущество, включая денежные средства в рублях и иностранной валюте»[3615].
И это было нарушением закона.
«После победы, — пишет А.В. Коржаков, — шеф решил: пришло время переехать в Кремль. Он договорился с Горбачёвым о разделе кремлёвской территории: президент СССР вместе с аппаратом оставляют за собой первый корпус, а Борис Николаевич с подчинёнными въезжают в четырнадцатый… Следующее условие Бориса Николаевича касалось кадровых назначений — их теперь следовало делать сообща. Выбора у президента СССР не было, и он согласился»[3616].
После этого, — пишет А.В. Коржаков, — «Михаил Сергеевич стал покорным, спесь у него исчезла, походка стала «человечнее»… Раиса Максимовна в Кремле теперь не появлялась… Теперь вместо Раисы в Кремле распоряжалась Татьяна, дочь Бориса Николаевича»[3617].
«События августа, — отмечал в своих мемуарах В.И. Воротников, — раскручивают спираль реорганизации политической системы в стране. Руководство России явочным порядком принимает на себя многие функции Союза ССР, как будто президента страны нет или это происходит с его ведома»[3618].
Таким образом, в конце августа — начале сентября 1991 г. М.С. Горбачёв лишился почти всех рычагов исполнительной власти, потерял контроль над экономикой, радио и телевидением, правительственной связью. Всё это вместе взятое свидетельствует, что 19 августа под прикрытием так называемого путча начался государственный переворот, возглавляемый Б.Н. Ельциным.
Задача Б.Н. Ельцина, — объясняет Г.Х. Попов, — заключалась в том, чтобы «вместе с разгромом верхушки и структуры КПСС перехватить у КПСС руководство армией, КГБ, МВД, печатью, ликвидировать саму основу тоталитаризма. В целом — разгромить тот самый центр, который оказался главным препятствием на пути реформ»[3619].
27 августа Ю.М. Лужков встретился с Горбачёвым: «Всматриваюсь в лицо хозяина кабинета. Как оно изменилось. Исчезла самоуверенность, артистичность. Ушло обаяние — та скрытая демоническая весёлость, что пряталась раньше за каждой фразой, создавая второй план разговора и подавляя в собеседнике способность возражать… «Он больше не президент», — подумал я»[3620].
Это понял и сам Михаил Сергеевич, который после возвращения из Фороса начал чистить свой архив. А 27 августа Раиса Максимовна уничтожила их личную переписку[3621].
Развал Союза
20 августа провозгласила независимость Эстония[3622], 21 — го — Латвия[3623], 24 — го — Украина[3624], 25 — го — Белоруссия[3625], 27 — го — Молдова[3626], 30 — го — Азербайджан, 31 — го — Киргизия и Узбекистан[3627].
Таким образом, в течение десяти дней 8 из 15 союзных республик заявили о выходе из СССР, причём уже 24 — го Б.Н. Ельцин признал независимость прибалтийских республик[3628].
Казалось бы, после подавления путча можно было начать процесс подписания нового Союзного договора, которое намечалось начать 20 августа. Однако об этом почему — то забыли.
27 августа М.С. Горбачёв связался с Г.Х. Шахназаровым и поинтересовался у него, занимается ли он Союзным договором, и когда услышал, что ему это даже в голову не приходило, распорядился немедленно вернуться к этой проблеме, подключив к ней В.Н. Кудрявцева и Г.И. Ревенко[3629].
«…на следующий день, — пишет Г.Х. Шахназаров, — у меня собралась рабочая группа, участники которой не разделяли оптимизма шефа. Все мы отдавали себе отчёт, что отныне политическая погода в стране всё меньше зависит от Кремля и всё больше от Белого дома. В этих условиях было малопродуктивно браться за дело, не попытавшись выяснить намерений Ельцина и его команды»[3630].
«Сделав с учётом новых реалий поправки в проекте, — читаем мы в воспоминаниях Г.Х. Шахназарова далее, — я начал звонить помощникам российского президента Шахраю и Станкевичу. Оба они не стали раскрывать карты, заявив, что Ельцину сейчас не до этого, да и вообще Союзный договор, похоже, выпал из повестки дня, утратил актуальность. Со слов Михаила Сергеевича, примерно то же говорил ему и сам Ельцин… По многим признакам становилось ясно, что в «мозговом центре» Белого дома решено вернуться к идее подмены Союза серией двухсторонних договоров России с республиками и, возможно, четырёхстороннего соглашения России, Украины, Белоруссии и Казахстана… Мы были подвергнуты своего рода политическому и информационному остракизму»[3631].
К диалогу были готовы только белорусы и «среднеазиатские лидеры». Но и они считали необходимым корректировку прежнего варианта Союзного договора[3632].
М.С. Горбачёв спешил с этим вопросом потому, что на 2 сентября было назначено открытие Пятого внеочередного съезда народных депутатов СССР.
А 3 сентября в «Независимой газете» появилось «письмо семи» (Ю.Н. Афанасьев, Л.М. Баткин, B.C. Библер, Е.Г. Боннэр, Ю.Г. Буртин, Л.М. Тимофеев), в котором говорилось: «Приветствуем развал империи» и создание «евразийского сообщества»[3633].
Пятый съезд народных депутатов СССР констатировал, что прежний СССР больше не существует и провозгласил начало переходного периода к новому объединению бывших советских республик — Союзу Суверенных государств. В связи с этим был принят закон «Об организации государственной власти и управления в Союзе ССР в переходный период». Он фактически приостановил деятельность съезда народных депутатов, создал новое учреждение — Государственный Совет и установил, что на время переходного периода «высшим представительным органом власти Союза ССР» является Верховный Совет СССР, внёс изменения в его структуру и систему комплектования. Верховный Совет сохранил прежний двухпалатный характер, но Совет национальностей был заменён Советом республик[3634].
