Стрелка политического барометра в отношениях с Западом впервые за послевоенные годы перестала скакать из стороны в сторону и остановилась от отметке «ясно»… Вместе со встречей на Мальте закончилась «холодная война»[2220].

«Коммунистические оппоненты Горбачёва, — с возмущением писал А.Н. Яковлев, — время от времени разыгрывают тезис, что на Мальте произошёл некий тайный сговор между Горбачёвым и Бушем. Всё это выдумки. Никакого сговора не было»[2221].

Но если «никакого сговора не было», почему в своих мемуарах Александр Николаевич предпочёл ограничиться только общими словами об этой встрече? Почему о конкретных соглашениях или договорённостях, которые были достигнуты на Мальте, до сих пор молчат и М.С. Горбачёв, и Э.А. Шеварднадзе?

«Горбачёв, — читаем мы в воспоминаниях Д. Мэтлока далее, — прибыл на Мальту, готовый упрекать администрацию Буша в том, что она слишком пассивна в развитии партнёрства. Буш, однако, обезоружил его, выдвинув в самом начале первой встречи предложения по снятию экономических барьеров»[2222].

«Дж. Буш заявил, что США радикально меняют своё отношение к Советскому Союзу… особое внимание он уделил улучшению торговых и экономических отношений, сказав, что он как президент будет готов (после того, однако, как Верховный Совет СССР издаст закон и въезде и выезде) войти в Конгресс с предложением о снятии ограничений режима наибольшего благоприятствования в торговле США с Советским Союзом. Дж. Буш сказал также, что США примут меры к смягчению режима КОКОМ, запрещавшего торговлю с СССР изделиями, имеющими стратегический характер, выступят за участие СССР в ГАТТ (сейчас это ВТО — А.О.) первоначально в качестве наблюдателя… Президент США предложил также М.С. Горбачёву учредить рабочую группу по сотрудничеству с американским бизнесом»[2223].

Другим вопросом, который обсуждался на Мальте, был вопрос об экономической реформе. Как уже отмечалось, Комиссия Л.И. Абалкина, рассмотрев три возможных её варианта (радиальный, умеренный и компромиссный) к декабрю 1989 г. разработала компромиссный вариант. Однако он не устраивал США, и во время встречи на Мальте Д. Буш высказался за предпочтительность радикального решения данного вопроса, выражением которого позднее стала программа «500 дней»!

Вспоминая события тех дней, А.С. Черняев пишет: «Я пришёл к выводу, что то, что произошло на Мальте, сделало возможным не только появление упомянутой программы, но и позволило «выстроить» политику дальнейших преобразований в духе этой программы»[2224].

Чтобы прельстить советскую сторону, «впервые американцы дали обещание экономически поддержать перестройку, наши реформы… Иначе вряд ли кто — нибудь стал всерьёз составлять программу, названную потом «500 дней»[2225].

«Ему, — пишет о М.С. Горбачёве Д. Мэтлок, — необходима была перспектива экономической поддержки разрабатываемых им реформ со стороны Соединённых Штатов. Всё это Горбачёв на Мальте получил»[2226].

Правильнее сказать, получил не поддержку, а обещание таковой. Но за что?

«Самым существенным на Мальте, помимо снятия барьеров для расширения торговли, — пишет Д. Мэтлок, — было достижение неформального понимания в том, что касалось Восточной Европы, Германии и прибалтийских государств… Горбачёв уверил президента, что сила никогда не будет применена в Восточной Европе, что он осознаёт необходимость вывода советских войск и что он позволит восточно — европейцам свободно избрать себе политико — экономический строй»[2227].

По свидетельству А.С. Черняева, именно здесь в принципе был решён вопрос об объединении Германии[2228]. Между тем, как писал А.Ф. Добрынин, отправляясь на Мальту, генсек имел директиву Политбюро: объединение Германии станет возможно только тогда, «когда оба блока — НАТО и Варшавский договор — будут распущены или объединены по взаимному согласию»[2229].

«Стержнем беседы с глазу на глаз, состоявшейся после этих переговоров, — пишет Михаил Сергеевич, — была ситуация в Прибалтике»[2230]. Данный факт отмечает и Д. Мэтлок: «Обмен мнениями по Прибалтике вёлся в ходе встречи с глазу на глаз»[2231]. По свидетельству А.Н. Яковлева, на Мальте Д. Буш заверил советскую сторону, что он за сохранение целостности СССР, кроме Прибалтики[2232]. Отметив, что «Буш изложил известную позицию США», т. е. указал на то, что США не признают факт присоединения Прибалтики к СССР, М.С. Горбачёв пишет: «Я разъяснил президенту специфику ситуации, возникшей в Советском Союзе»[2233]. Что сие значит, мы можем только предполагать.

По всей видимости, это означало, что М.С. Горбачёв согласился признать независимость прибалтийских республик, а Д. Буш — вхождение их в состав реформируемого Советского Союза на конфедеральных или иных условиях.

«Когда по своим каналам, через разведку, контрразведку, — вспоминал В.А. Крючков, — мы получали материалы о состоявшихся переговорах Горбачёва в Рейкьявике, на Мальте, в других местах, мы поражались тематике и содержанию этих бесед. Уже тогда откровенно говорили о продаже ГДР. О смене политического строя в нашей стране. О коренной перестройке взаимоотношений между западными странами и СССР»[2234].

Оценивая это событие, Анатолий Громыко пишет: «Встреча на Мальте войдёт в историю дипломатии как «советский Мюнхен». После него, как любил выражаться Михаил Сергеевич, «процесс пошёл». Как Нерон сжёг Рим, так и Горбачёв… развалил государство»[2235]. В связи с этим сын А.А. Громыко характеризовал встречу на Мальте как «мальтийский Мюнхен», как «политический и дипломатический Чернобыль»[2236].

Все два дня на море бушевал страшный шторм[2237]. Как будто бы природа возмущалась переговорами.

Почему для этой встречи была избрана Мальта, ещё предстоит выяснить. Некоторые авторы считают, что подобный выбор был связан с тем, что именно здесь расположена резиденция Мальтийского ордена.

«Заключение важной договорённости именно на Мальте, столице ордена Мальтийских рыцарей, кавалерами которого являются члены Трёхсторонней комиссии и Бильдербергского клуба, — пишет О. Платонов, — как бы символизировало новый этап отношений между мировой закулисой и согласившихся на предательство Родины руководителей КПСС»[2238].

Учитывая, что вопрос о выборе места для международных переговоров никогда не бывает случайным, а также принимая во внимание значение достигнутых на Мальте соглашений, следует признать, что эта версия заслуживает внимания.

В 1989 г., когда «перестройка» вступила в свою решающую стадию, среди её «архитекторов» произошло новое обострение противоречий. 13 февраля 1993 г. В.А. Крючков опубликовал на страницах «Советской России» фрагмент из своих воспоминаний под названием «Посол беды».

«Начиная с 1989 г., - утверждал он, — в Комитет государственной безопасности стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами. Впервые подобные сведения были получены ещё в 1960 году. Тогда Яковлев с группой советских стажёров, в числе которых был и небезызвестный ныне Олег Калугин, в течение одного года стажировался в США в Колумбийском университете… Он пошёл на несанкционированный контакт с американцами, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто сделал это в стремлении получить нужные для Советской страны материалы из закрытой библиотеки. Инициатива Яковлева не была поддержана представителями нашей службы безопасности и дальнейшего развития, будем считать, не получила»[2239].