В 16.52, в то самое время, когда В.А. Крючков и его спутники добрались до Фороса, из Внуково — 2 вылетел самолёт Ту — 134, на борту которого находились В.В. Бакатин, Е.М. Примаков, А.В. Руцкой, И.С. Силаев и 10 народных депутатов[3548].
«Около 5 часов 21 — го, — читаем мы в дневнике А.С. Черняева, — вбежали ко мне сразу все три женщины — Ольга, Лариса, Татьяна — в страшном возбуждении. «Анатолий Сергеевич, смотрите, смотрите, что происходит». Выскочили мы на балкон… С пандуса от въезда на территорию дачи шли «ЗИЛы», а навстречу им с «Калашниковыми» наперевес двое из охраны. «Стоять», — кричат. Машины встали[3549].
Машины остановились, но через некоторое время двинулись дальше к служебному дому. Тут А.С. Черняев увидел: «В дверь внизу тесно друг за дружкой — Лукьянов, Ивашко, Бакланов, Язов, Крючков. Вид побитый. Лица сумрачные. Каждый кланяется мне. Я всё понял — прибежали с повинной»[3530].
«Горбачёву доложили о нашем приезде, — вспоминал В.А. Крючков, — но к нему не провели, попросили подождать… Через несколько минут после приезда я попросил телефонистку соединить меня с Горбачёвым. Последовал ответ, что разговор состоится после подключения всей связи»[3551].
По свидетельству М.С. Горбачёва, связь была восстановлена в 17.45[3552].
«Навсегда запечатлелись последние сцены в «Заре», — пишет А.С. Черняев, — Горбачёв в своём кабинете, когда ему вернули связь, принимает поздравления Буша, подчиняет себе кремлёвский полк, вызывая к трубке его командира, коменданту Кремля приказывает не пускать в Кремль всех, причастных к путчу, опечатать их кабинеты, министру связи велит отключить у них телефоны, говорит со Щербаковым (зам. Павлова)»[3553].
Между тем А.В. Руцкой утверждает, что он связался «с Горбачёвым по телефону за несколько часов до того, как в Форосе появились путчисты» и предложил М.С. Горбачёву до его прибытия «путчистов» не принимать[3554]. Союзный президент послушно исполнил это предложение.
До Фороса российская делегация добралась около 20.00[3555].
После того, как Михаил Сергеевич встретился с её членами[3556], он решил принять остальных. Но А. В. Руцкой и И.С. Силаев разрешили ему переговорить только с А.И. Лукьяновым и В.В. Ивашко[3557]. Обратите внимание: вице — президент союзной республики «не разрешил» президенту СССР. И тот снова взял под козырёк. Причём даже с В.А. Ивашко и А.И. Лукьяновым союзному президенту не позволили встретиться без свидетелей.
«С Лукьяновым и Ивашко, — пишет М.С. Горбачёв, — я беседовал в присутствии Бакатина и Примакова»[3558]. Разговор затянулся, и президент предложил прибывшим располагаться на даче, чтобы утром следующего дня лететь в Москву[3559]. Однако «спасители» не только отвергли его гостеприимное предложение, но и предложили ему тоже собираться в дорогу[3560]. И он снова вынужден был подчиниться.
И то, что М.С. Горбачёву до прибытия делегации Верховного Совета Российской Федерации не разрешили принять членов ГКЧП, и то, что ему позволили встретиться только с Ивашко и А.И. Лукьяновым, причём в присутствии В.В. Бакатина и Е.М. Примакова, и то, что ему приказали немедленно возвращаться в Москву, и он вынужден был этому подчиниться, означало, что победители не рассматривали его больше как президента СССР.
В Москве самолёт М.С. Горбачёва приземлился около двух часов ночи[3561]. Очень удачно сказал О.М. Попцов: «Президент… в час своего возвращения… ещё не понимал, что… он сходит не по ступеням самолётного трапа, а спускается с Олимпа власти»[3562].
Глава 4. Крушение
Государственный переворот
Страна ещё ликовала по поводу провала «путча», когда 24 августа на страницах «Тюменских известий» появилась статья народного депутата СССР С. Васильева «Государственный переворот 1991 года успешно завершён». Касаясь распространяемого средствами массовой информации утверждения, что «путч» провалился, автор писал: «Это неправда. 19–21 августа 1991 года в стране успешно завершился государственный переворот, разрушительные последствия которого будут осознаны миллионами наших сограждан значительно позже»[3563].
С тех пор прошло почти двадцать лет, но смысл августовских событий как государственного переворота до сих пор не осознан.
Очевидно, если бы 19–21 августа действительно имел место неудачный «путч», то после того, как М.С. Горбачёв вернулся из Фороса в Москву, всё должно было ограничиться арестом заговорщиков и восстановлением статус — кво, который существовал на 18 августа.
Между тем этого не произошло.
22 августа М.С. Горбачёв действительно вернулся в Москву, но не вернулся к власти. Чтобы понять это, необходимо познакомиться с некоторыми указами Б.Н. Ельцина и распоряжениями его правительства тех дней.
Первый шаг на этом пути был сделан уже 19 августа, когда Б.Н. Ельцин заявил, что с этого дня КГБ СССР, МВД СССР и Министерство обороны СССР и другие союзные учреждения переходят в его подчинение. 20 — го Б.Н. Ельцин взял на себя полномочия верховного главнокомандующего страны. И если тогда эти указы имели декларативный характер, 21 — го они стали приобретать реальное значение.
Имел ли президент России на это право? Нет. Следовательно, налицо факт присвоения или захвата не принадлежавшей ему власти.
20 августа был сделан ещё один шаг на этом пути. Появился указ № 66 «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР»[3564], который гласил: «Совету министров РСФСР… до 1 января 1992 г. обеспечить передачу и принятие в ведение органов государственного управления РСФСР и республик в составе РСФСР предприятий и организаций союзного подчинения, находящихся на территории Российской Федерации… Решения союзных органов, касающиеся порядка ввоза (вывоза) товаров, а также установления размеров таможенных пошлин, принятые без согласия с полномочными органами РСФСР, на территории РСФСР не действуют»[3565].
Это означало, что уже 20 августа, когда М.С. Горбачёв находился в Форосе, российское правительство в одностороннем порядке и тоже в нарушение действовавшей конституции лишило союзное правительство большей части собственности.
21 августа последовал указ № 69, в котором говорилось: «Передать всесоюзную телерадиокомпанию в ведение правительства РСФСР»[3566], 22 августа указ № 76: «Передать Информационное агентство «Новости» и все расположенные на территории РСФСР издательства, полиграфические и обслуживающие их предприятия, находящиеся в собственности КПСС… в ведение Министерства печати и массовой информации РСФСР»[3567].
Таким образом, в течение двух дней союзное правительство лишилось средств массовой информации, а, следовательно, идеологической власти на территории России.
