Вероятно, следует отметить, что 9–10 сентября М.С. Горбачёв находился в Финляндии на встрече с Д. Бушем[2768], а в Москве в Верховном Совете Российской Федерации 10 сентября, вопреки первоначальной договорённости, началось обсуждение программы Шаталина — Явлинского, причём уже 11 — го (т. е. фактически почти без обсуждения) она была одобрена[2769].

Само по себе это решение не имело практического значения, так как принятая программа могла быть реализована только при двух условиях: или при участии союзного центра (в его прежнем или обновлённом виде), или же после выхода России из состава СССР.

Дело не только в том, что на территории России имело место сосуществование республиканской и союзной собственности, но и в том, что в руках российского правительства не было ни собственных денег, ни таможен, ни магистрального транспорта, ни энергетики. Да и российские законы по действующей конституции могли иметь силу только в том случае, если не противоречили союзным.

Поэтому принятие Россией программы «500 дней» в условиях конфликта с союзным центром означало не что иное, как заявку на выход из СССР Видимо, в связи с этим в первой половине сентября появились слухи, будто бы ельцинское правительство планирует полностью взять власть на территории России в свои руки[2770].

Тогда же, 10 сентября, «открылась сессия Верховного Совета Союза»[2771], на которой 11 — го Н.И. Рыжков представил доклад «О подготовке единой общесоюзной программы перехода к регулируемой рыночной экономике и выработке мер по стабилизации народного хозяйства»[2772].

«Да, — пишет по этому поводу М.С. Горбачёв, — россияне нарушили договорённости, но зачем же на неверный шаг отвечать столь же неверным действием? Пришлось сделать перерыв в дискуссии»[2773].

Подобная пауза была неслучайной.

Ещё в июле 1990 г. в американском городе Хьюстоне состоялась встреча лидеров «семёрки»[2774], на которой было решено направить в СССР «для ознакомления» с состоянием советской экономики «группу международных экспертов»[2775]. Одновременно в Москву направилась «авторитетнейшая делегация делового мира Соединённых Штатов, возглавляемая двумя министрами»[2776].

13 сентября М.С. Горбачёв принял Государственного секретаря США Д. Бейкера, министра торговли США Р. Мосбахера и «группу ведущих американских бизнесменов»[2772]. В этот же день Р. Мосбахера, американского посла Д. Мэтлока и американских бизнесменов, среди которых были Д. Андреас, К. Дерр, Д. Кендалл, Дж. Мэрфи, принял Н.И. Рыжков[2778].

В связи с этим в обсуждении доклада Н.И. Рыжкова на заседаниях Верховного Совета СССР был сделан перерыв. Обсуждение экономической реформы возобновилось 17 сентября[2779].

На следующий день, 18 — го, в то самое время, когда в правящих верхах развернулась острая борьба вокруг вопроса о путях перехода к рыночной экономике и в связи с этим особое значение приобрёл вопрос о судьбе СССР, в качестве приложения к газете «Комсомольская правда», а затем (19 — го) к «Литературной газете» появилась статья А.И. Солженицына «Как нам обустроить Россию? Посильные соображения». В этой статье автор не только обосновывал необходимость разгосударствления экономики, но и открыто предлагал начать это с ликвидации союзного государства[2780].

Поскольку статья была издана тиражом в 27 миллионов экземпляров, её публикация представляла собою масштабную идеологическую акцию, организованную правительством.

Выбор времени публикации был неслучайным. В этот день в Верховном Совете СССР предполагалось начать обсуждение нового Союзного договора[2781].

21 сентября на страницах печатного органа Верховного Совета СССР газеты «Известия» появилась статья А. Миграняна «Союз нерушимый? О перспективах советской государственности». В ней утверждалось, что после принятия Россией декларации о суверенитете распад СССР стал необратимым. Поэтому стоящая сейчас перед руководством Союза задача заключается только в том, чтобы не допустить стихийного развития этого процесса[2782].

Так было положено начало открытого обсуждения данной проблемы, в том числе на страницах советской печати и в других средствах массовой информации. А поскольку в это время почти все типографские мощности находились в руках государства и государство контролировало радио и телевидение, это означало, что руководство партии и правительства начали крупномасштабную обработку общественного мнения в указанном направлении.

25–26 сентября обсуждение статьи А.И. Солженицына состоялось в Верховном Совете СССР[2783]. Верный самому себе, М.С. Горбачёв в ходе этого обсуждения дал ей негативную оценку. Но буквально на следующий день в интервью «Комсомольской правде», высоко оценив личность писателя, никак не отреагировал на его призыв к разрушению СССР[2784], что можно было понять как демонстрацию солидарности.

Через три недели, 15–16 октября, когда дискуссия на тему, следует ли сохранять Советский Союз, шла уже полным ходом, в Риме состоялась конференция «Национальные вопросы в СССР: обновление или гражданская война». Её инициаторами были независимый университет Вашингтон — Париж — Москва, журналы «Континент» и «Юность», газета «Комсомольская правда»[2785].

В конференции приняли участие Евгений Аверин, Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев, Александр Афанасьев, Григорий Бакланов, Иосиф Бродский, Василь Быков, Игорь Виноградов, Наталья Горбаневская, Андрей Дементьев, Сергей Залыгин, Владимир Крупин, Игорь Золотусский, Дмитрий Лихачёв, Эдуард Лозанский, Владимир Максимов, Эрнст Неизвестный, Леонид Плющ, Владимир Солоухин, Анатолий Стреляный, Владислав Фронин, Михаил Шемякин, Элиу Эдлис[2786].

Что же собрало их вместе? Может быть, желание спасти гибнущую родину? Ничего подобного. На американские деньги они констатировали приближающуюся смерть Советского Союза как «одной из величайших империй в истории человечества» и договорились способствовать «полной и окончательной ликвидации тоталитарной системы», т. е. Советской власти[2787].

«Римское обращение» разошлось массовым тиражом: его опубликовали «Комсомольская правда»[2788], «Литературная газета»[2789], академическая газета «Поиск»[2790].

Таким образом Советский Союз был приговорён не только Западом, не только партийно — бюрократической номенклатурой, не только национальной оппозицией советских республик, но и русской творческой элитой, как либералами, так и частью патриотов.

Оставалось только привести приговор в исполнение.

24 сентября Верховный Совет СССР принял постановление «О неотложных мерах по стабилизации народного хозяйства и программе перехода к рыночной экономике». В этом постановлении предлагалось на основе подготовленных материалов представить «до 15 октября» окончательный вариант программы перехода к рынку[2791].