Следовательно, лётом 1989 г. возглавляемое М.С. Горбачёвым руководство КПСС сознательно запустило в обращение фальсифицированные данные А.И. Солженицына не для того, чтобы раскрыть правду о сталинских преступлениях, а чтобы окончательно дискредитировать советскую систему.
Это значит, что руководство КПСС начало переходить от объявленного реформирования советской системы к её разрушению.
Тогда же, в октябре 1989 г., в виде статьи под названием «Читая Ленина» появился фрагмент из книги В.А. Солоухина «Последняя ступень», в которой автор обвинял В.И. Ленина и возглавляемую им партию большевиков в том, что захватив в 1917 г. власть, они «ввели в стране оккупационный режим» и положили начало массовому геноциду[1995].
В своей книге — исповеди В.А. Солоухин рассказывает, как у него, восторженного коммуниста, неожиданно к началу 70 — х годов открылись глаза, и он не просто пришёл к отрицанию советской власти, но и стал монархистом. Причём настолько проникся новыми взглядами, что как реликвию приобрёл перстень с изображением Николая II[1996].
Чисто теоретически возможность подобного превращения допустить можно. Однако, если в своей исповеди писатель был искренним, как же совместить то, что на руке он носил перстень с изображением убиенного царя, а в кармане пиджака возле сердца красную книжечку с изображением вождя той самой партии, которая была причастна к убийству обожаемого писателем императора — билет члена КПСС?
Если писатель был искренним, то как он мог одновременно клеймить советский режим как антинародный и даже оккупационный и в то же время получать из рук этого режима не только литературные премии, но и награды: орден Трудового Красного знамени, орден Знак почёта, орден Дружбы народов?
Если писатель был искренним, как объяснить, что он клялся в верности родным святыням и в то же время не только обнимался с вождями сотрудничавшего с гитлеровцами НТС, но и доверял им публикацию своих произведений?
Да, и советская власть вела себя как — то странно: из Союза писателей вероотступника не исключала, произведения его печатала (да ещё как! с 1956 — го по 1988 г. у В. Солоухина было издано около сотни книг, в том числе двухтомник «Избранное» и четырёхтомное «Собрание сочинений»; а это не только слава, но и деньги. Очень, очень большие деньги!); за границу регулярно выпускала, а на контакты с изменниками Родины и диссидентами смотрела сквозь пальцы. Лишь один раз писателя вызвали в партком, но только пальчиком погрозили. Всё обошлось выговором, причём, кажется, даже без занесения в учётную карточку[1997].
Чудеса, да и только.
Всё становится на место, когда обнаруживается, что в своей книге — исповеди Владимир Алексеевич пропустил одну страничку из своей биографии. Забыл сообщить, что, когда в начале войны его призвали в армию, то отправили не на фронт — защищать «владимирские просёлки», а в войска госбезопасности, охранявшие Кремль. Не здесь ли кроется разгадка всех упомянутых и неупомянутых загадок в биографии писателя?
Однако дело не В. Солоухине.
Более важным является то, что перепечатанная из энтээсовского «Посева» его «статья», обвиняющая В.И. Ленина и партию большевиков в создании оккупационного режима и многолетнем массовом геноциде своего народа, появилась не в каком — нибудь диссидентском издании, а в журнале, на обложке которого значилось: «Издание газеты «Правда», «Ордена Ленина и ордена Октябрьской революции типография имени В.И. Ленина издательства ЦК КПСС «Правда»[1998].
Разумеется, статья была опубликована под рубрикой «Полемика» и сопровождалась критическими возражениями под названием «Куда идёт суд?»[1999]. Но это была лишь дымовая завеса, имеющая своей целью продемонстрировать, что главное партийное издание выше бушующих в стране политических страстей.
Так после Первого съезда народных депутатов СССР руководимые КПСС средства массовой информации открыли бешенный огонь теперь уже по В.И. Ленину и всей советской системе. «В свою очередь, — пишет А.С. Черняев, — это дало импульс к превращению критики «деформаций социализма», «отступлений от Ленина» в обвальное развенчание марксизма — ленинизма как идеологии и теории, началось отторжение социалистического строя вообще»[2000].
О том, что это была хорошо продуманная политика, свидетельствует следующий факт. Когда в конце лета 1989 г. мы, преподаватели, вышли из отпуска, выяснилось, что буквально за неделю до этого, 22 августа, Госкомитет СССР по народному образованию издал приказ № 685 «О перестройке преподавания общественных наук в высших учебных заведениях»[2001].
Этим приказом вместо «Марксистско — ленинской философии» вводилась «Философия», вместо «Марксистско — ленинской политэкономии» — «Политическая экономия», вместо «Научного коммунизма» — «Проблемы теории современного социализма» и. вместо «Истории КПСС» — «Социально — политическая история XX века»[2002].
По существу, это было равнозначно отделению церкви (КПСС) от государства. Сделанный шаг можно было бы понять как шаг на пути к плюрализму. Однако руководство КПСС по существу начало наступление на ту идеологию, которую оно ещё недавно исповедовало и от которой ещё не отказалось. Это было идеологическое харакири.
В 1989 г. «Новый мир» опубликовал статью В. Тростникова «Научна ли «научная картина мира»?», автор которой ставил под сомнение не только дарвиновскую теория происхождения человека, не только теорию эволюции, но и вообще возможность понимания мира без божественного откровения[2003].
11 ноября 1989 г. А.С. Черняев писал М.С. Горбачёву: «Речь сейчас пойдёт уже не просто о развитии концепции перестройки, а о смене теоретических основ нашей политики и общественного развития, о новом скачке в истории социалистической мысли принципиального значения, о диалектическом преодолении Ленина»[2004].
Есть основания предполагать, что программу этого этапа перестройки М.С. Горбачёв собирался обнародовать в начале осени 1989 г. Обращаясь к нему позднее, А.С. Черняев писал: «Ещё в Крыму, в отпуске, вы поручили делать наброски к выступлению по телевидению, чтобы объявить об этом всей стране»[2005].
Однако, вернувшись в Москву, на этот шаг М.С. Горбачёв не решился и перенёс его на 1990 г. В том числе не решился он тогда и на окончательное отстранение партии от власти.
«Могу понять ваши опасения, — писал А.С. Черняев, — начнётся погром райкомов и обкомов, изъятие у них партимущества, которое создано за народный счёт. Политбюро потеряет легальное право быть на деле властвующим верховным органом. Но ведь это неизбежно»[2006].
Логическим продолжением этого процесса стала инициатива народного депутата России Виктора Миронова. 21 июня 1990 г. он предложил вынести на обсуждение Верховного Совета Российской Федерации документ «Об исторической и правовой оценке насильственного свержения законного правительства демократической Российской Республики в октябре 1917 г. и о роли в событиях 1917–1918 гг. партии большевиков во главе с Лениным В.И.»[2007].
Что могло последовать, если бы это предложение было поддержано, можно только предполагать. Но о том, в каком направлении работала «демократическая мысль», свидетельствует пьеса С. Каледина «Смиренное кладбище», которую в 1989 г. поставил театр «Современник». Один из героев этой пьесы произносил, имея в виду членов КПСС: «Вот бы закопать в землю этих 18 миллионов дармоедов»[2008].
