— Поздно, ваше благородие! Со мной гешефта теперь у вас не получится!
Вариант.
Розенблат обращается к кассиру на вокзале:
— Ваш билет стоит ужасно дорого! Сделайте мне скидку!
Кассир в ярости. Розенблат еще раз пытается растолковать, чего он хочет. Поезд тем временем уходит.
Розенблат, торжествуя:
— Вот видите? Теперь вы совсем ничего не получите!
— Пожалуйста, мне билет до Гамбурга! — просит Краковер.
— Через Ульцен или через Штендаль?
— Через две недели.
— Куда? — спрашивает кассир.
— Афцу (т. е. "до" на идише) Познань.
— "Афцу" Познань у нас нет билетов, у нас есть нах Познань (правильно по-немецки: nach Posen; но "nach" означает еще и "после".)
— Зачем кричать? Давайте мне "после" Познани, тот кусочек я пройду назад пешком!
Носильщик:
— Могу я взять ваш чемодан?
Мандельброт:
— А что, разве я несу его неправильно?
На вокзале во Львове. Старая еврейка спрашивает еврея:
— Когда уходит последний поезд на Тернополь?
— До этого, — отвечает тот, — вы все равно не доживете!
У еврея перед самым носом ушел поезд. Еврей, презрительно:
— Тоже мне хохма!
Варианты.
1
Еврей — поезду:
— Зря ты так старался. Я и не собирался на тебе ехать!
2
— Нет, вы мне скажите, разве это не антисемитизм?
Еврей стоит на платформе и жалобно причитает:
— Я опоздал на поезд всего на полминуты!
— А представляешь, — говорит ему другой, — как было бы досадно, если бы ты опоздал на целых полчаса!
Кон сел не на тот поезд. Он спрашивает у сидящего напротив пассажира:
— Куда вы едете?
— Из Варшавы в Ковно.
— Нет, до чего дошла техника! — восхищается Кон. — Вы едете из Варшавы в Ковно, я из Ковно в Варшаву, и мы оба сидим в одном поезде, только едем в разные стороны!
— Поезжай с Богом, сынок! Когда прибудешь на место, возьми пустой конверт с маркой и брось в почтовый ящик: я его получу и буду знать, что все в порядке.
— Папа, лучше давай я пошлю конверт без марки. Ты его получишь и откажешься платить за доставку, но все равно будешь знать, что у меня все в порядке!
— Зачем ты хочешь ехать в Познань?
— Если мой тесть поедет в Познань, он и меня возьмет с собой в Познань. А если он не поедет в Познань, то почему бы мне не поехать в Познань?
Поезд трясет и бросает, как никогда. Пассажиры начинают беспокоиться. Особенно громко причитает какая-то еврейка.
— Что вы так кричите? — обращаются к ней пассажиры. — Вас трясет не больше, чем нас, но никто же из нас не паникует!
— Вам хорошо говорить, — отвечает еврейка, — а я везу корзину яиц!
Бедные евреи часто ездили на поездах зайцем. Чтобы их не высадили, они давали немного денег проводнику. Если же денег совсем не было, приходилось как-то проводника обманывать.
Приближается проводник; однако евреи поставили одного из своих на стражу и вовремя залезают под скамьи. Проводник входит, видит под скамейкой огромный башмак, хватается за него и вытаскивает верзилу, крестьянина-украинца.
— Билет! — требует проводник.
Крестьянин вынимает билет.
— А зачем тогда под скамью залез?
— Дело вот какое, — объясняет крестьянин. — Вижу я, Ицик Беренфельд лезет под лавку. Я вообще-то не понял, но сказал себе: если умный Ицик туда лезет, то он знает, зачем он туда лезет, и лучше всего, если я тоже полезу.
Проводник входит в вагон, и тот кажется ему подозрительно пустым. Он заглядывает под скамьи — и в самом деле, там лежат два еврея.
— Пожалейте меня, — умоляюще говорит один. — Моя дочь справляет свадьбу в Виннице, она — мой единственный ребенок, а у меня нет денег на билет!
Проводник чешет в затылке; в нем просыпается сострадание.
— А вы?
— А я с ним, — отвечает второй. — Он меня пригласил на свадьбу.
Поезд Тернополь — Черновцы. Шмуль сел в поезд без билета. Проводник поймал его и на ближайшей станции пинком в зад вытолкал из вагона. Шмуль дождался следующего поезда, но и оттуда его вышвырнули тем же способом. Шмуль сидит на перроне и охает. Вокруг собираются евреи.
— Куда вы, собственно, едете? — спрашивают его.
— Если тохес (зад) выдержит — в Черновцы.
Вариант.
— Ваш билет, — требует проводник у еврея. Еврей молчит. — Ваш билет! — кричит проводник.
В ответ ни слова. Проводник, осатанев, бьет еврея по лицу, потом еще и еще раз. Наконец, обессилев, он просит:
— Ну, скажи хотя бы, куда ты едешь!
— Если морда выдержит, то до Харькова…
— …И тогда подошел проводник и посмотрел на меня так, будто у меня нет билета.
— А ты что сделал?
— А я посмотрел на него так, будто у меня есть билет.
Проводник:
— И вы, с билетом второго класса, едете в первом классе?
Еврей, обиженно:
— А чего бы вы хотели — чтобы я, с билетом второго класса, ехал в третьем классе?
— У вас билет на пассажирский поезд, а вы сели на экспресс. Придется доплатить!
— Зачем? Можете ехать медленнее, я никуда не спешу!
— Эй, в вагоне нельзя плевать! Вот же, специально написано на табличке!
— По-вашему, я должен выполнять все, что тут кругом понаписано? Вот, скажем, написано: "Пейте какао "Тоблер"!" И что, я должен его пить?
Гоем (неевреем) могли в насмешку называть нерелигиозного еврея. Парех (парша) может также означать: изгой, последний человек.
В польском поезде сидит еврей в лапсердаке, с пейсами. В вагон садятся трое элегантных, по-западному одетых молодых евреев и начинают насмехаться над евреем в лапсердаке. Тот молчит.
На дворе зима, пути занесены снегом, поезд сильно опаздывает. Вагона-ресторана в нем нет. Еврей в лапсердаке распаковывает свою кошерную провизию. Трое голодных юнцов стараются не смотреть на еду.
— Присоединяйтесь, — говорит еврей в лапсердаке. — А когда вы поедите, я вам докажу, что вы — самое лучшее и самое прекрасное в мире, хотя вы надо мной и смеялись!
Все наелись досыта. И тогда старый еврей заговорил:
— Я хочу доказать вам это на трех примерах. Вот первый пример.
Наступает время вечерней молитвы, но в синагоге до миньяна (число мужчин, не менее десяти, для богослужения), одного еврея не хватает. Девять евреев стоят перед синагогой и смотрят по сторонам: не появится ли еще один? Вот вдалеке кто-то появился. Кто? Гой? Еврей? Он подходит ближе — и что вы думаете? Это еврей, наконец можно начинать молитву… Скажите сами: может ли что-нибудь быть прекраснее еврея?
