Разговор в Берлине между сионистом и молодой дамой-еврейкой. Сионист:

— Здесь, в Германии, вас, несмотря на вашу красоту и образованность, неевреи презирают. А в Палестине вы будете чувствовать себя равноправной..

Дама:

— А в чем разница? Ведь и там я буду общаться только с евреями.

В нью-йоркском порту старый оборванный еврей уговаривает капитана парохода, отправляющегося в Израиль:

— Господин капитан, пожалейте старого еврея, стоящего одной ногой в могиле! Возьмите меня, ради Бога, в Израиль, чтобы меня похоронили в стране моих предков!

Капитан сжалился над стариком и взял его на борт. Какое-то время спустя, при отплытии из Хайфы, он видит на пристани того же старика. Он умоляет капитана взять его с собой обратно в Нью-Йорк.

— Видите ли, — объясняет он, — мое здоровье улучшилось. Умереть в Израиле — это да. Но жить?

Конкурс на иерусалимском радио. Ведущий объявляет:

— Первый приз — недельное пребывание в Израиле. Второй приз — месяц пребывания в Израиле. Утешительный приз — год пребывания в Израиле.

В коммунистической Польше допрашивают еврея:

— У вас есть родственники за границей?

— Нет.

— Что значит "нет"? А кем вам приходится Давид Кон в Тель-Авиве?

— Это мой брат.

— А кто такая Хая Гольдбаум в Хайфе?

— Это моя сестра.

— Черт вас побери, спрашиваю еще раз: есть у вас родственники за границей, да или нет?

— Нет, точно нет. Из всей семьи я единственный, кто живет за границей.

Для молочных и мясных блюд нельзя использовать одну и ту же посуду. В Пейсах, еврейскую Пасху, едят из особой посуды, которая тоже делится на "молочную" и "мясную". Кроме всего прочего, евреям запрещается есть свинину.

Один еврей хочет эмигрировать в Израиль. Хозяйственную утварь можно провозить беспошлинно. "Утварь" у этого еврея включает, помимо всего прочего, еще и пять холодильников.

— Без пошлины я могу пропустить только один холодильник, — говорит таможенник.

— Как это так! — возмущается еврей. — Не могу же я в один и тот же холодильник впихнуть молочное и мясное!

— Ну ладно, раз уж вы такой набожный, будь по-вашему. Но за три холодильника пошлину придется все же заплатить.

— А как же быть с Пейсах?

— Ну, хорошо, пропустим четыре. Но все же не пять!

— А кусочка свинины тоже иногда ой как хочется! Что же мне — хранить его вместе с кошерной едой?

Еврей выезжает в Израиль из СССР. В чемодане у него лежит картина в рамке. Таможенник убеждается, что это портрет Ленина, и растроганно говорит:

— Все в порядке!

Переехав через границу, еврей заменяет портрет Ленина портретом Теодора Герцля (основоположника сионизма). На израильской таможне служащий слегка счищает краску с рамки и строго говорит:

— Ах ты мошенник! Это же чистое золото!

В разных городах, на вокзалах и в портах, развешаны приветствия: "Добро пожаловать в…"!

В порту Тель-Авива написано: "Вас-то мы и ждали!"

Теннебаум из Берлина, весь в наградах за Первую мировую войну, в нацистские времена уехал в Палестину и там скончался. Его вдова кладет военные награды в могилу и плачет:

— Никогда бы не подумала, что мой бедный Ганс будет лежать в чужой земле!

Эмигрант, доктор экономики, рассказывает о происшествии, случившемся в самом начале его пребывания в Израиле.

Идет сбор апельсинов. Бригадир с интересом наблюдает за его действиями, потом спрашивает:

— Вы доктор?

— Да.

— Но не хирург?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Потому что резать вы совершенно не умеете!

После прихода к власти нацистов Кон постоянно мотается между Европой и Палестиной. Когда он в третий раз прибывает на Священную землю, его спрашивают, какой смысл в этих поездках туда и обратно.

Кон объясняет:

— Тут нехорошо, там совсем худо, повсюду одни цорес (заботы, беды). Спокойно только на пароходе.

Немецкие евреи, стремившиеся к быстрой ассимиляции, часто называли своих детей именами героев германской истории.

Малыши Вотан и Зигфрид на пляже Тель-Авива. Зигфрид пристально разглядывает товарища и задает вопрос:

— Что это, Вотан, ты не обрезан?

Вотан отвечает:

— А мы еще не знаем, останемся здесь или нет.

Арабо-израильская война. Бомбардировка Тель-Авива. Мойше сидит в погребе и размышляет вслух:

— Если уж англичане должны были подарить нам страну, которая им не принадлежит, почему бы не подарить нам сразу Швейцарию?

В те времена, когда Палестина была английской подмандатной территорией, евреи получали въездные визы с огромными трудностями. Тогда и возник такой шуточный вопрос: "Почему Моисея не впустили в Израиль?" — "Потому что у него не было визы".

В период английской администрации в Палестине два еврея стоят ночью на посту охранения от враждебных соседей-арабов.

— Йося, — шепчет один, — ты можешь мне сказать, почему местные жители в далекие времена спокойно позволили патриарху Аврааму и его роду поселиться в этой стране, а сегодня арабы воюют с нами?

— Это очень просто, — шепчет в ответ Йося. — Авраам ссылался на обетование Бога, а не на мандат Лиги Наций.

У Стены плача в Иерусалиме старый раввин стонет:

— Боже, дай мне жить со своими!

Рядом стоящий вмешивается:

— Ребе, почему вы жалуетесь? Здесь же кругом свои!

Ребе смотрит на него, не понимая:

— Ты что, мешуге (ненормальный)? Все мои в Голливуде!

Еврей-турист встречает в Израиле давнего знакомца из Европы и спрашивает:

— Вы здесь надолго?

Тот, со вздохом:

— Пожизненно.

Что такое сионизм?

Это такая болезнь, которая излечивается только в Израиле.

Плохо живется лучше всего в Израиле.

Радиопередача в Израиле:

— Мы вещаем ежедневно в десять, ну, может быть, в четверть одиннадцатого, во всяком случае, самое позднее — в одиннадцать на волне триста двадцать (шепотом), для вас — триста пятьдесят!

Радио Иерусалима. Ведущий сообщает:

— Сейчас мы ненадолго прервем передачу. Четыре человека потребовались для миньяна в соседней синагоге.

Ицик приезжает в Израиль. Его друг Залман, уже давно живущий там, встречает его в порту.

— Залман, какой величины территория Израиля?

— Какой величины? Ну, четыреста километров в длину, сто в ширину и сто семьдесят сантиметров в высоту.

— Как это — сто семьдесят сантиметров в высоту?