— Блау, я тебе должен пятьдесят марок. Если бы ты мог одолжить еще пятьдесят, то всего было бы сто…

— Чтобы доставить тебе удовольствие, пожалуйста!

Еще через десять дней.

— Блау, я тебе, случайно, не должен сто марок?

— Должен.

— Если бы ты добавил еще сто, я был бы должен тебе двести.

— Ну, если тебе так надо, дам.

Через несколько дней они встречаются снова.

— Я тебе не задолжал двести марок? — спрашивает Грюн.

— Нет! — решительно отвечает Блау.

— Ты только представь: налоговое ведомство ликвидируют!

— То есть как это?

— А вот так! Я получил бумагу, и там, черным по белому, написано: последнее напоминание.

— Кем бы ты хотел быть: миллионером или тифозным больным?

— Что за бред! Конечно, миллионером.

— И напрасно. Подумай-ка: миллионеры все умрут, а смертность среди больных тифом — только тринадцать процентов!

Лейбишла, внука ребе-чудотворца из Кисловиц, люди звали "сойхером", то есть купцом, потому что он, единственный из целой династии раввинов, добывал себе на жизнь торговлей.

Однажды в банке он расплатился фальшивым векселем. Его обвинили в мошенничестве; поднялся громкий скандал. Тут одному из владельцев банка пришла в голову мысль: а что, если Лейбишл сам распустил слух, будто вексель фальшивый, чтобы ему, Лейбишлу, тут же предложили выкупить вексель за полцены, — а потом выяснится, что вексель в полном порядке?

Лейбишл побледнел как стена.

— Разве вы не знаете, — сказал он, — из какой я семьи? Как вы смеете подозревать меня в мошенничестве? Клянусь вам, вексель в самом деле фальшивый!

В гостинице не хватало мест, и хозяин поместил двух приезжих евреев в один номер. Когда оба спускались к ужину, один из них нагнулся и протянул другому его бумажник, который упал на пол. Второй рассыпался в благодарностях.

Однако ночью бумажник опять пропал. Его искали изо всех сил, перевернули все вверх дном, наконец вызвали полицию, которая нашла бумажник у соседа по комнате: он и оказался вором!

— Нет, вы подумайте, — удивляется пострадавший, — сначала он отдает мне потерянный бумажник, а потом сам же крадет его!

— А что здесь такого? — удивляется вор. — Я правоверный еврей. Вернуть найденное владельцу — это мицве (богоугодное дело), а красть — это моя профессия!

Выражение "честный еврей" на идише может означать также: еврей, который аккуратно выполняет религиозные предписания.

Блау попросили сказать, какого он мнения о Грюне, и Блау выразился так:

— Он — ганев (мошенник), каких свет не видывал, но честный еврей.

Мелкий маклер дает своему сыну деловые инструкции:

— Сегодня базарный день. Пойди к нашему богачу Лейбушу. В базарные дни у него в конторе полно народу, сутолока, а деньги валяются на столе как попало. Будь внимателен и, когда никто на тебя не смотрит, возьми немного и спрячь в карман.

Сыну совет не понравился.

— Но, тате, — сказал он, — ведь в Писании стоит: не укради!

— Дурень, кто тебе говорит, чтобы ты нарушал Писание? Что стоит — пусть стоит! А что лежит — бери спокойно!

По какой-то неведомой причине за евреями небольшого словацкого города Нитра укрепилась слава вороватых.

Однажды перед началом богослужения раввин из Нитры обнаружил, что шкаф, где хранились свитки Торы, заперт на ключ.

Он обернулся к общине и вежливо спросил:

— Многоуважаемые господа, у кого-нибудь из вас есть при себе отмычка?

В той же самой общине города Нитра раввин во время богослужения заметил, что стоящий рядом с ним габай (староста синагоги) вдруг побледнел.

— Тебе что, плохо? — прошептал ему раввин.

— Нет. Просто я вспомнил, что забыл закрыть дверь дома и кассу.

Раввин быстро оглядел присутствующих в синагоге и сказал:

— Можешь не бояться: всё здесь!

Люди говорили: "Через Нитру даже цыгане проезжают галопом: боятся, как бы их не обворовали".

У Одессы слава была примерно такой же, как у Нитры.

Знакомятся два эмигранта.

— Вы, случайно, не из Одессы? — спрашивает один. На что второй отвечает:

— Сами вы ганев (вор, мошенник)!

— Что нового дома, в Кротошине?

— Ах, что там может быть нового? Ничего!

— Ну а все-таки, что-то же, наверное, должно быть?

— Да вот, собака залаяла.

— Собака залаяла? Почему?

— Как не залаять, если кто-то наступил ей на хвост?

— Кто-то на хвост наступил? С чего бы?

— Ну, можно ли заметить под ногами какую-то собачонку, если такая толпа народу собралась?

— А зачем собралась толпа?

— Как же не собраться народу, если твоя жена из окна выскочила?

— Моя жена? Из окна?

— А почему нет, если пришла полиция?

— Полиция? С какой стати?

— А почему бы ей не прийти, если твой тесть подделал вексель?

— Опять он за свое! В который уже раз с ним это случается…

— Вот, я же тебе и говорю: в Кротошине ничего нового.

О Мойше говорят, что он дает очень умные советы: самого дорогого адвоката за пояс заткнет. Приходит к нему еврейка.

— У меня нет денег, чтобы выдать замуж свою дочь. Помогите мне!

— Ладно. Возьмите напрокат красивое платье, драгоценности и поезжайте в Вену. Там пойдите к самому дорогому ювелиру, пускай он выложит перед вами свои лучшие товары, и тут вы сделаете вид, будто хватаете целую пригоршню украшений, — и бегом на улицу! Только не вздумайте и в самом деле что-нибудь взять. Ювелир побежит за вами, вызовет полицию. У вас ничего не найдут, вы наймете адвоката и пригрозите ювелиру, что подадите на него в суд и потребуете возместить моральный ущерб. Ювелир, чтобы замять это неприятное дело, даст вам хорошие деньги. И у вас будет приданое для дочери!

Еврейка последовала совету и выполнила все, что говорил ей Мойше. А на свадьбе дочери рассказала подруге, как Мойше ей помог. Подруга, у которой тоже была дочь на выданье, решила последовать ее примеру.

— Я помогу вам так же, как вашей подруге, — пообещал ей Мойше. — Вы тоже элегантно оденетесь, повесите на себя дорогие украшения, которые возьмете у кого-нибудь на время, и пойдете к тому же самому ювелиру в Вене. Но вы не только сделаете вид, будто взяли целую пригоршню драгоценностей: вы в самом деле возьмете их — и выбежите на улицу…

Подруга так и сделала. Приказчики ювелира погнались за ней и схватили. Но хозяин сказал злорадно:

— Стоп, этот трюк я уже знаю! Дважды я на него не попадусь. Отпустите ее, пускай идет на все четыре стороны!

Так Мойше помог и второй еврейке.

В старой России осужденных отправляли на каторгу пешком, скованными цепью. В одном украинском городке местные евреи обнаружили в колонне арестантов нескольких евреев. Они заговорили с ними. Оказалось, арестанты-евреи либо нарушили закон о черте оседлости, либо уклонились от службы в армии.

— Какая жалость, какая жалость! — причитают женщины.

Тут подходит еще один еврей-арестант.

— А вас за что осудили? — спрашивают его женщины.