— Ах, какая ты красивая женщина! Если Господь придет за мной сейчас, может быть, он предпочтет взять тебя?

Молоденькая девушка из еврейской семьи вдруг оказывается беременной. Взбешенные родители требуют от нее назвать имя злодея. Девушка называет престарелого и богобоязненного раввина!

Весть об этом достигает ушей раввина, и он вызывает девицу к себе.

— Я ни разу в жизни в глаза тебя не видел, — говорит он ей, — как ты смеешь возводить на меня такую клевету!

— А это вовсе не клевета, а чистая правда, ребе, — настаивает на своем девушка. — Несколько месяцев назад у вас побывала моя тетушка, она жаловалась, что бездетна. Вы дали ей бутылочку с водой из Иордана и сказали, что если она попьет этой воды, то это поможет ее беде. А я из любопытства тоже отхлебнула из этой бутылочки…

— Но, дитя мое, — с облегчением внушает ей раввин, — разве ты не знаешь, что при этом еще должен быть мужчина?

— Мало что ли мужчин в нашем городе? — удивленно возражает девица.

Одного еврея случайно застали с женой другого еврея, и произошло это во время праздника Суккос, когда все правоверные евреи принимают пищу только в шалашах.

— Как тебе не стыдно! — говорит ему раввин. — Уж если тебе приспичило согрешить, ты мог бы, к примеру, покушать не в шалаше. Но вступать в любовные отношения с замужней женщиной!

Ритуально приготовленные кушанья называются кошерными, а прочие — трефными. Мясное нельзя совмещать с молочным. В сомнительных случаях дело решает раввин.

— Ребе, — говорит женщина, — боюсь, что меня ждет крупная неприятность. Наша служанка упала в котел, полный молока. Можно ли теперь считать это молоко кошерным?

Раввин просит дать ему немного подумать и наконец решает:

— Молоко — трефное. Но девушка — кошерная.

В дни поминовения близких родственников, и прежде всего родителей, правоверные евреи читают определенные молитвы. В некоторых местечках было принято, чтобы шамес, синагогальный служка, записывал даты поминальных дней и напоминал их за небольшое вознаграждение.

От местного богатея, человека недалекого, за напоминание о дне поминовения его отца шамес получил необычайно большую сумму. Поскольку дела у шамеса были совсем никуда, он решил, что такой богатый и перегруженный делами человек вряд ли запомнил день кончины своего папаши, и спустя несколько месяцев вновь напомнил богачу о дне поминовения родителя. Тот не выразил неудовольствия и опять дал шамесу солидные чаевые.

"Раз уж он такой рассеянный, — подумал шамес, — то всучу-ка я ему двойной день поминовения и для его покойной матушки!"

Но когда он явился к забывчивому богачу, чтобы сообщить тому о втором дне поминовения его родительницы, тот вне себя от бешенства воскликнул:

— Ах ты, подлец! Что до отца — один он у меня, два или больше — это я допускаю, этого никто точно не знает. Но чтобы и мать была у меня не одна?

Существует обычай в день Рош а-Шона, еврейского Нового года, читать молитву на берегу какого-нибудь водоема, символически бросая в воду все грехи минувшего года.

В день Рош а-Шона молодой еврей на пару со светловолосой крестьянской девицей движется к деревенскому пруду.

— А зачем тебе нужна девица? — удивляются евреи.

— Да вот, бывает такой грех, — смущенно признается парень, — в котором мы с ней грешны на равных.

Это случилось в феодальные времена, когда феодал имел право раньше жениха провести ночь с дочерьми своих крепостных и слуг. Одному помещику пришла в голову ужасная мысль пригласить к себе на первую ночь дочь арендатора-еврея. В полном отчаянии родители сами проводили свою дочь в замок. Девушка вошла туда вся в слезах, но через минуту выскочила обратно, рыдая пуще прежнего. Родители в ужасе:

— Что случилось?

— Он меня не хочет, — лепечет девушка. — Говорит, от меня плохо пахнет.

— Это не от тебя плохо пахнет, — заявляет счастливый отец, — а от твоих ангелов-хранителей!

Погром в царской России. Орава казаков обнаружила в потайном месте мать с двумя дочками. Казаки ржут от радости.

— Возьмите нас, — умоляют дочери, — но пощадите нашу старую матушку, сжальтесь над ней!

— При чем здесь жалость? — с достоинством возражает пожилая дама. — На войне как на войне!

Вариант.

В занятом казаками городке день прошел необычно тихо. Еврейская женщина не первой молодости является к коменданту и жалостно спрашивает:

— Пан офицер, сегодня девок не будут портить?

Когда немцы пришли на Украину во время Первой мировой войны, ими все восхищались как посланцами технически более развитой страны.

Однажды к раввину явился некий еврей и пожаловался, что немцы излишне близко познакомились с его дочерью. И теперь она в положении. Прошло только два месяца после вступления немецкой армии, а она уже разрешилась от бремени.

— Почему вы обвиняете в этом немцев? — возразил ему раввин.

— Ребе, вы себе не представляете, чего только не достигают немцы при помощи своей техники!

Раввин:

— Говорят, что вы едите свинину. Это все равно что совершить прелюбодеяние!

Грешник:

— Бред какой-то! Я делал и то, и другое. Так никакого же сравнения!

Учитель Закона натыкается на слова "супружеская измена" и спрашивает Морица:

— Ты знаешь, что это такое?

— Ясное дело, знаю. Это когда мужчина гуляет с чужой женой.

— Чепуха, — возражает учитель. — Это вовсе не называется супружеской изменой. Я, например, тоже гуляю с чужими женами, и с твоей мамой тоже.

Мориц:

— Да, меня это тоже удивило.

Набожные евреи рассуждают о смерти. Один заявляет:

— Хочу, чтобы после смерти меня похоронили рядом со знаменитым виленским богословом. Да только такую честь мне вряд ли окажут.

— А мне, — говорит другой старик, — достаточно было бы оказаться рядом с нашим покойным раввином.

— А я, — мечтательно вздыхает юноша, — хотел бы возлежать рядом с дочерью Розенблюма.

— Так ведь она же еще жива! — восклицают старики.

— А я? — возмущается юноша. — Разве я похож на покойника?

Один воришка отсидел два года в тюрьме. А когда вышел, его жена как раз родила ребенка. Младенец умирает, и вор садится на семь дней на низенькую скамеечку, как это принято у евреев в знак траура по умершему близкому родственнику.

Друзья приходят выразить ему соболезнование. А вор им отвечает:

— Сколько раз я сидел, но так, чтобы без всякой вины, — это впервые.

Ученик иешивы делает неприличные предложения молодой жене раввина. Она возмущается. Юноша быстро сдается:

— Ну, что ж, раз вы не хотите…

— Кто вам сказал, что я не хочу! Но все-таки: как вы решились на такую хуцпе (дерзость, наглость)?

Леви мучается над толстенным фолиантом. Он читает: "Мудрец грешит семь раз на дню". Леви, с сомнением:

— Этот мудрец — хвастун невиданный.