— Ладно, тогда к святому Петру.

— В ополчении, стоит на карауле в Магдебурге.

— А как же ты, Моисей?

— Мне на фронт нельзя, у меня бронь.

В конце XIX века Шмуль и Милан вместе служили в одной венской фирме, потом много лет не виделись и, наконец, встретились в родном городке как Шмуль Фейгенвурц из Перемышля, Оптовая торговля углем, и Милан Кац, Торговля спиртным оптом и в розницу.

— Вижу, дела у тебя идут блестяще, — сказал Шмуль. — Я слышал, твой сын Генрих стал лейтенантом! В тылу! Тебе, должно быть, пришлось раскошелиться, чтобы он получил это звание?

— Чистый ты мешуге! — ответил Милан. — Я, отец лейтенанта королевских баварских войск, — и раскошелиться! За кого ты меня принимаешь? Я что тебе, галичанин? Это мне совсем ничего не стоило, я всего-то написал две открытки — и он стал лейтенантом!

— Брось! Лучше сознайся: сколько?

— Ладно, Шмуль, я тебе все расскажу. Потому что, во-первых, у тебя нет детей, а во-вторых, ты австриец. Слушай сюда: Генрих стал унтер-офицером, и тогда я написал первую открытку: "Поздравляю с унтер-офицерским званием! Уверен, тебе пришлось очень постараться, чтобы его достичь. В знак моей благодарности и моей радости посылаю в вашу столовую для унтер-офицерского состава десять бутылок вина и десять бутылок коньяка. Удвой свои старания! Если станешь вице-вахмистром, я удвою свою посылку. Привет. Твой отец". После этого он стал вице-вахмистром и кандидатом в офицеры. Тогда я написал вторую открытку: "Поздравляю с очередным званием! Ты в самом деле хорошо постарался. Ящик с двадцатью бутылками вина и двадцатью коньяка для твоих товарищей уходит сегодня. Я свое слово держу. И если ты снова удвоишь свои усилия, я тоже отзовусь двойной посылкой для твоих новых товарищей по офицерскому казино плюс двадцатью бутылками шампанского специально для празднования. Привет. Твой отец". Что тебе сказать, Шмуль? Через три месяца он стал лейтенантом.

— Но ведь раскошелиться тебе все-таки пришлось. Если посчитать: десять плюс двадцать плюс сорок…

— Ты, может, что-то понимаешь в торговле углем, но в торговле спиртным совсем не разбираешься… Столовая части уже трижды заказывала у меня вино, а офицерское казино получает на этой неделе вторую партию спиртного…

В добрые старые времена, когда в почете была кавалерия, считалось очень важным, чтобы лошадь стояла "под выстрелом", то есть не пугалась, не вставала на дыбы и не уносилась прочь…

Родовитый офицер за большие деньги купил у торговца Блюменталя прекрасную верховую лошадь; купил с условием, что та будет "стоять под выстрелом". Однако при первом же выстреле лошадь понесла и самым позорным образом сбросила всадника. Офицер предъявил еврею иск.

— Господин судья, — сказал Блюменталь на суде, — вы несправедливы ко мне. Герр офицер получил у меня эту прекрасную лошадь, которая стоит под выстрелом. А что она делает после выстрела, об этом речи не было!

Два еврея в годы Первой мировой войны были армейскими поставщиками. Шлоймо жалуется своему конкуренту Мойше:

— Я продал армии партию противогазов — только Бог да я знали, что они пропускают газ! И что, по-твоему, придумал военный министр? Заставил меня надеть один из моих противогазов и засунул меня в газовую камеру — он, видите ли, решил проверить качество противогаза. Я уже прочитал заупокойную молитву — но ты представляешь: со мной ничего не случилось! Мойше, это было настоящее чудо!

— Это не было чудо, — отвечает Мойше. — Ведь газ-то поставлял я!

Первая мировая война. В купе первого класса встречаются два еврея. Выясняется, что оба они — генеральные поставщики: один поставляет пушки, второй — боеприпасы.

Один спрашивает другого:

— Как ты думаешь, что раньше взорвется: мои пушки или твои снаряды?

Местечко, 1919 год.

— Почему вы с меня берете за фунт свечей на два гроша больше?

— После войны все стало дороже.

— Вы мне хотите сказать, что вы при свечах воевали?

1942 год. Рота евреев отбывает трудовую повинность в Южной Венгрии. Один из евреев подходит к пожилому фельдфебелю-венгру, который в гражданской жизни был каменщиком, и обращается к нему с просьбой:

— Позвольте сегодня Айзиковичу не рыть окопы. У него angina pectoris (стенокардия по-латыни).

— Ну и что? — отвечает фельдфебель. — Вон у Штейнфельда аж Signum Laudis (Почетный знак, награда времен Первой мировой войны), а он ничего, роет.

Царская Россия. Из цирка сбежал медведь. Полиция объявляет: любой, кто встретит опасного зверя, может его застрелить. Берл принимается торопливо укладывать чемоданы.

— Ты что, уезжать, что ли, собрался? С какой стати? — спрашивают его.

— Они, чего доброго, меня застрелят. Потом иди доказывай, что ты не медведь! (Бер на идише — медведь.)

К Йоселю приходит полицейский и требует у него один рубль подушного налога в царскую казну. Удивленный Йосель, встретив меламеда, учителя в хедере, который как-никак человек образованный, спрашивает у него:

— Откуда царь меня знает?

— Все очень просто: в прошлом году он был здесь на маневрах и, должно быть, услышал, как я кричал тебе через улицу, вот и запомнил твое имя.

— Понимаю. А что, разве он, самый богатый человек в России, не может обойтись без моего рубля?

— Конечно, может. Просто он будет рад ему, как Бог рад молитве и всякому, даже самому маленькому пожертвованию.

— Ага! А не дорого ли из-за одного рубля посылать сюда, в Ковно, полицейского из Петербурга?

— Я думаю, он его сюда и не посылал. Просто полицейский родом из Ковно, а служил в Петербурге. Когда он собрался ехать домой, царь и дал ему заодно это маленькое поручение.

Получить паспорт для российского еврея было непростым делом.

Рабинович едет за границу с фальшивыми документами. Пограничник забирает все его бумаги, потом, возвращая их, спрашивает:

— Как ваше имя?

Рабинович ни жив ни мертв: он забыл, на какое имя выписан его фальшивый паспорт.

— В чем я точно уверен, — торжественно говорит он, — так это в том, что я не Рабинович!

В царской России евреи имели право проживать только в так называемой черте оседлости. Но представители некоторых профессий могли получить разрешение на жительство ив других городах России.

Два еврея идут по улице. Вдали показался жандарм.

— Слушай, — говорит один еврей второму, — у тебя же при себе разрешение на жительство. Давай ты кинешься бежать, жандарм погонится за тобой, а я тем временем спрячусь.

Так они и поступили. Жандарм бросается в погоню и хватает еврея. Тот показывает свои бумаги, они в полном порядке.

— Так… — удивляется жандарм, — а почему ж ты пытался удрать?

— Я не пытался удрать, — объясняет еврей. — Просто доктор прописал мне минеральную воду и велел побольше бегать. Вот я и бегаю.

— Но ты же все время на меня оглядывался. Почему не остановился?

— Ой, я подумал, доктор и вам прописал минеральную воду.

Бедный еврей задержан без паспорта за пределами черты оседлости.

— По какому такому праву ты живешь здесь без разрешения? — спрашивают его в полиции.