Три еврея стоят перед витриной часового магазина. Старожил мечтательно произносит:
— Такие часы я когда-нибудь буду иметь.
Поляк:
— Такие часы я давно имею.
Румын:
— Такие часы ты имел.
Недавно приехавшие в Израиль друзья сидят в кафе. Один из них рассказывает, какую жуткую работу он нашел в порту:
— Я должен поднимать ящики по пятьдесят килограммов и таскать на спине огромные тяжеленные мешки!
— Бедняга! И сколько времени ты уже это делаешь?
— Завтра должен начать.
Молодой израильтянин слышит доносящиеся со стройки какие-то монотонно повторяющиеся звуки. Любопытство заставляет его подойти поближе. Там стоит шеренга обнаженных до пояса и докрасна загоревших мужчин, которые передают друг другу кирпичи и вполголоса бормочут:
— Пожалуйста, господин доктор! — Спасибо, господин прокурор! — Пожалуйста, господин профессор! — Спасибо, господин советник юстиции!
То были недавно прибывшие немецкие евреи.
Недавние репатрианты в Израиле, как правило, очень плохо говорят на иврите, в отличие от собственных детей, которые уже родились здесь.
— Господин Дейч, говорите ли вы на иврите?
— Ну и вопрос! Я вам что, ребенок?
— Господин Дейч, вы уже немного научились говорить на иврите?
— Всего несколько слов: шалом (приветствие, дословно — "мир вам"), бевакаша (пожалуйста), тода (спасибо).
— Но ваш сын наверняка свободно говорит на иврите?
— Конечно. Но тех трех слов, которые я знаю, он совсем не употребляет.
Литовские евреи считаются особенно трудолюбивыми.
Только что приехавшие в Израиль поначалу берутся за любую работу. Однажды по объявлению в газете: "Требуется кормилица" в дом пришел бородатый литовец. Хозяйка дома, в ужасе:
— Вы беретесь работать кормилицей?
— А почему бы и нет? — удивляется литовец. — Мне только один раз покажи любое дело — и я с ним справлюсь!
Разговор между новыми репатриантами:
— А какая у него профессия?
— Он специалист по пароходам.
— Бога ради, что это значит?
— Ну, пока он плыл сюда на пароходе, он придумал себе такую профессию.
Семья приехавших из одной "развивающейся страны" получила от властей прелестный домик. Соседи пригласили их на современный пикник в саду.
— Странно все-таки, — рассуждает про себя дедушка из семьи приглашенных. — Раньше клозет был снаружи, а ели в доме. Теперь все наоборот.
В Тель-Авиве из цирка сбежал лев. В течение семи дней его не могли найти, как будто он сквозь землю провалился. Но потом его все же нашли в здании Гистадрута (администрации профсоюзов). Лев совершил большую ошибку: в течение шести дней он съедал по одному чиновнику Гистадрута в день — и этого никто не заметил. Но на седьмой день он сожрал йеменского мальчишку, который разносил кофе по кабинетам, — и это все сразу заметили!
Израильский армейский юмор
Медицинская комиссия. Шмулю удается убедить военного врача в том, что он почти совершенно ослеп. Получив освобождение от воинской службы, Шмуль прямиком направляется в кино. Какой же ужас охватывает его, когда он видит рядом с собой того самого врача! Но он быстро берет себя в руки и обращается к врачу с вопросом:
— Девушка, я правильно сел в автобус — мы едем в Рехавию?
Гольдберг приезжает в Израиль и идет добровольцем в армию. Его направляют в авиацию. Едва он немного привык к самолету, как ему приказывают прыгать с парашютом. Он произносит "видуй" (покаяние в грехах перед смертью) — и прыгает. Потом прибегает к офицеру и докладывает:
— Запишите, что я прыгал два раза.
— Гольдберг, но вы же прыгнули только один раз!
— Нет два. В первый раз и в последний.
Солдат Гершель Мандельбаум, проходя мимо старшего офицера, не отдает тому честь.
— Почему вы меня не поприветствовали?
— Вы ждали от кого-то привета?
— Вы что — не видели, какие звезды у меня на плечах?
— А разве я астроном?
— Вы знаете, что вам за это будет?
— А разве я пророк?
Майор идет по улице, а новобранец Мойше, которого майор знает по гражданке, хочет пройти мимо, его не поприветствовав.
Майор, в некотором замешательстве:
— Мойше, разве мы с тобой поссорились?
Заседание Совета министров в Иерусалиме. Министр финансов докладывает об ужасном платежном балансе. Министр торговли предлагает:
— Давайте объявим войну Соединенным Штатам. Мы пошлем нашу канонерку к Нью-Йорку и обстреляем город.
— Но тогда, — возражает министр обороны, — сюда придет Шестой американский флот, и мы проиграем войну.
— А тогда, — продолжает министр торговли, — американцы нас завоюют, мы получим план Маршалла, как немцы, и дела у нас пойдут так же хорошо, как в Германии.
— Все это здорово, — говорит министр обороны, — но что будет, если мы, не дай Бог, победим?
Призыв в армию. Кон в чем мать родила стоит перед врачом. Тот командует:
— Повернуться! Наклониться! Годен.
Кон:
— То же самое вы могли бы сказать мне и в лицо.
Маневры в Израиле. На мосту висит плакат, специально для маневров: "Мост взорван".
Капитан на командном пункте видит в подзорную трубу, что по мосту, который считается разрушенным, спокойно марширует пехотный взвод. Взбешенный, он прыгает в джип и мчится туда, чтобы устроить солдатам выволочку. И тут он видит, что те несут транспарант с надписью: "Мы плывем".
В недавно созданной израильской армии идут маневры. Солдат Леви видит пробегающего мимо солдата "неприятеля". Леви наставляет незаряженное ружье на "врага" и выкрикивает: "Пиф-паф!" Тот бежит дальше.
Тогда Леви кричит возмущенно:
— Почему ты не падаешь? Я же тебя застрелил!
— Что значит застрелил? — возражает "неприятель". — Я же танк!
Во время маневров командование высылает дозорных, которые очень быстро возвращаются.
— Дайте нам в сопровождение, — просят они, — двух полицейских, потому что там темный лес и в нем, наверное, очень опасно.
Другой израильский дозор должен был выяснить, пригоден ли мост для прохода войск. Разведчики возвращаются с ошеломляющим известием: мост проходим для артиллерии и танков, но не для пехоты.
— Это полная бессмыслица! — кричит на них командир.
— Вовсе нет. Там на мосту сидит огромная злющая собака.
Приказ по израильской армии: "Запрещается давать офицерам эйцес (советы) во время боя".
Вариант.
Просьба генералам советов не давать.