2 При чем «хочу ли, не хочу ли» тут? Для рифмы, что ли? Нет: для реализма. Ведь образ из подробностей плетут, И музыка не дышит без мелизма; Голодной средь широких амплитуд Душе нужна питательная клизма, И вот — деталей золотой бульон Мы цедим сквозь измаранный брульон. 3 Скажи я просто: «аромат пачули», Деталь мелькнет случайной и пустой, И хитрое «хочу ли, не хочу ли» Ее, как гренадера на постой, Вам в душу вводит. Лампу ли, свечу ли Деталь засветит, спичкой ли простой Сверкнет на миг, — лежать ей в недрах сердца Задоринкой закуски иль десертца. 4 Читатель здесь, я вижу, оглушен Метафорами без взаимной связи. Но почему?! Не вкусно ль пить крюшон, Настоянный к тому ж в китайской вазе? Стилистикой фольклорной сокрушен, Всю жизнь мечтал я о червленом вязе, Которым витязь, логике назло, Всех убеждал, когда ему везло… 5 Пачули! Запах томный и порочный. Душились им Нана и Ригольбош В те дни, когда Наполеон Непрочный Над Францией свой утверждал дебош. Он дразнит ноздри телеграммой срочной О том, что плоть согласна на грабеж, Он обещает сладкое томленье, Но в нем самом — лишь с ложечки кормленье. 6 Бювар дышал пачули. Почему? Должно быть, в нем хранили сувениры: Платок, перчатку, ленту иль тесьму Какой-нибудь Прелесты иль Плениры. Быть может, место он давал письму (Для душных чувств — душистые гарниры), А может, без мечтаний и химер, Вблизи флакон раскокал парфюмер. 7 Я много раз видал его в витрине, Я много раз купить его хотел, Но грубый бас: «Отыди и отрини!» По мне из ярлыка с ценой летел. Но как-никак, пожалуй, раза три не Хотел уйти я, мямлил и потел, В кулак зажав покорную зарплату, И всё ж на кратер страсти клал заплату. 8 Как в женщину, в него я был влюблен, Но, черт возьми, цена! На деньги эти Мой полушубок быть бы мог дублен Святейшим муром! Я бы на диете Миндальной год сидеть бы мог! Дублон Купить дантисту — зуб залить!.. В поэте Рифм и сравнений много завелось, И всё ж бювар бодался, точно лось. 9 ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. ……………………………….. 10 Я иногда о нем мечтал ночами: Как он лежит, «осеребрен луной», Как статуэтки с севрскими плечами И натюрморт с багряной ветчиной Над ним молчат, и синими очами Он смотрит… Я проснулся весь больной… Я шел к нему; торговец (был урод он Презренный!) мне сказал лениво: «Продан!» «Все крепости разрушая…» Все крепости разрушая, Фаланга прошла до Ганга… Так жизнь протекла большая От «Гонга» до «Гамеланга». Хотелось поэм огромных, Стройнее дворцов Кваренги, – Не этих набросков томных И хрупких, точно меренги. Хотелось мечты крылатой И розовой, как фламинго, Но робкой, мечта, была ты На роликах скейтинг-ринга. Хотелось золото Рейна Отнять у вас, Нибелунги, – Но даже глотка рейнвейна Мои не выпили юнги. Хотелось львиною шкурой Одеться в истоках Конго, – Но вымараны цензурой Две львиных строки из «Гонга». Итог безнадежно-краткий: Какая уж там фаланга! И правлю стихи в тетрадке Домашнего гамеланга! «Как прорезающийся зуб…» Как прорезающийся зуб, Как расправляющийся вывих, Встают стихи. Привычно груб И всё ж мучителен прорыв их… Коню стоялому под стать, Гремя, мундштук янтарный гложешь, Когда не знаешь, что писать, А не писать никак не можешь. Я не терплю таких минут, Таких бесцельных вожделений, Когда лемурами встают Туманы, сумраки и тени. О, если б взвиться на дыбы Под этим небом, вечно хмурым, И ускакать, — с копыт лемурам Кидая черные бобы! «Семь струн у лиры. Семь цветов…»
Семь струн у лиры. Семь цветов У радуги. И семь грехов У дьявола. И семь небес Объемлют мир. И семь чудес У мира. Я же — всех бедней: Обойма браунинга, — в ней Семь чудных пуль, — но мне одна, Ах, лишь одна из них нужна! |
