Мистер Крамер крепко взял ее за руку, подставил другую руку снизу под шею и помог ей сесть.

Кофточка ее не помялась и опустилась вниз к талии. Юбка была там, где Лейн и подозревала. Она заметила, что между ног виднеется что-то голубое и быстро одернула юбку, чтобы скрыть это.

«Несколько поздновато для скромности», — подумала она.

Мистер Крамер держал ее за руку, пока она не встала.

— Спасибо, — прошептала она.

Когда он отпустил ее, она оглядела себя и расправила юбку.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, кажется. — Лейн подняла глаза. — По крайней мере, я рада, что на мне чистое нижнее белье, — добавила она и усмехнулась, не в силах поверить, что могла брякнуть такую глупость.

— Так и должно быть, — сказал мистер Крамер, и на его лице появилась улыбка. — Никогда не знаешь, что с тобой может приключиться.

— Так и мама говорит.

— Все мамы так говорят.

— Какую чушь я несу, — сказала она и опустила голову.

Мистер Крамер положил ей на плечи руки и помассажировал их.

— Я так рад, что с тобой все в порядке. Я ведь все — таки отвечаю за тебя.

— Я такая корова.

— Ты просто потрясная молодая леди. И никогда не думай иначе.

Лейн посмотрела ему в глаза. Они были небесно — голубыми, нежными и понимающими.

— Спасибо.

— Я действительно так считаю. А теперь тебе лучше отправиться домой.

— Но я еще не закончила.

— Остальное я сделаю сам. На твоем месте я бы сейчас принят горячую ванну. Хорошенечко пропариться. Это облегчит боль.

— Я так и сделаю.

В этот вечер Лейн дождалась обеда, потом пошла в ванную. Она все еще была в школьной одежде. Там Лейн легла на пол. Она приподняла свою юбку и кофточку точно так же, как они были после ее падения. В такое же положение она поставила и ноги: левая нога прямая, вытянута на ковре, а правая немного приподнята, согнута в колене под небольшим углом. Приподнявшись на локтях, она осмотрела себя.

«Вот так я выглядела для мистера Крамера.

Ну, просто корова».

Тут она заметила на правой ноге небольшое красное пятно. «Отпечаток руки мистера Крамера? Должно быть, как раз здесь он схватил меня, чтобы задержать падение», — догадалась она. Это было чуть ниже паха.

— Боже, — прошептала она.

— Ей казалось, что она все еще чувствует его руку там, где он касался ее.

«Если бы Джим так схватил меня… Забудь о Джиме», — сказала она себе.

Лейн поднялась, встала перед зеркалом и опять подняла юбку. Трусики туго облегали ее, голубая ткань была почти прозрачной.

Она состроила рожицу своему отражению. Лицо у нее сильно покраснело.

— Наверняка он увидел более, чем достаточно, — прошептала она.

Но при этом он не смеялся. Он действовал, как истинный джентльмен. В этом и заключается разница между взрослым, чутким человеком, таким, как мистер Крамер, и грубым подростком, вроде Джима.

Лейн заткнула пробкой ванну и пустила воду. Пока ванна наполнялась, она разделась и повернулась к зеркалу. Над выступом левой бедренной кости и в нижней части грудной клетки были синяки.

Лейн осмотрела свою левую грудь. Отклонившись назад, она рассматривала ее снизу, там, где запястье мистера Крамера растирало ее через бюстгальтер. Кожа была гладкой и белой.

«А ты что ожидала?» — спросила она себя.

Но ей казалось несправедливым, что не осталось никаких видимых следов его прикосновения.

Тряхнув головой, Лейн повернулась к ванне, выключила краны и перелезла через край.

Она забралась в горячую воду. Там она растянулась и лежала, слегка извиваясь, чтобы жидкость поглаживала ее, потом опять легла в то же положение, что и на полу в классе, и закрыла глаза.

Она вспоминала ощущения от прикосновений мистера Крамера. В ее воображении учитель перестал массировать ей ребра. Его рука нежно гладила ее по груди, он опустился на нее, и их губы встретились. Она обняла его и, крепко прижавшись, растворилась в его жарком поцелуе.

Джессика проснулась. Приоткрыв один глаз, она покосилась на настольную лампу у кровати. Затем на часы. Почти три. Утра?

«В чем дело, — удивилась она. — Почему горит свет?»

Джессика повернулась на спину и села.

Спиной к закрытой двери ее спальни стоял обнаженный Крамер. Его левая рука лежала на выключателе. В опущенной правой руке он держал опасную бритву.

Сердце Джессики бешено заколотилось.

— Разве ты не рада видеть меня? — спросил Крамер. Он говорил не шепотом, а в полный голос. В тишине он прозвучал особенно громко.

Джессика с трудом перевела дыхание, затем прошептала:

— Вас могут услышать мои предки.

— Ты так думаешь? — сказал он громче.

«Может и нет», — подумала она. Ее дверь была закрыта. Комната родителей находилась в противоположном конце коридора, а спали они очень крепко.

Крамер убрал руку с выключателя. Он медленно подошел к спинке ее кровати.

Джессика не сводила глаз с бритвы в его руке.

Зачем она ему?

Он ведь предупреждал ее, что может вернуться с бритвой.

Она задыхалась. Казалось, ей было никак не набрать достаточно воздуха в легкие.

— Я ничего не говорила, — прошептала она. — Я не… говорила про вас. Чего вы хотите?

Крамер ничего не ответил. Лишь ухмыльнулся уголком рта. Он остановился в ногах кровати. Не сводя глаз с Джессики, протянул левую руку и стянул с нее одеяло.

Джессика боялась шевельнуться.

Одеяло и простыня соскользнули с ее коленей, с ее ног и упали где-то в конце матраца. Во время сна ее короткая ночная рубашка сбилась и поднялась до самой талии.

— Чудесно, — сказал Крамер. — А теперь ляг и расслабься.

Джессика отрицательно покачала головой. Она подняла левую руку и опустила ее между ног, чтобы прикрыться от взгляда учителя.

— Ты плохо себя ведешь. Так можно получить плохую оценку за поведение. — Крамер поднял бритву к своему лицу и сделал жест, показывая, что может случиться.

Джессика убрала руку. Легла на спину.

Матрац весь затрясся, когда Крамер залезал на него. Он встал на колени между ее ног. Приподнял ее ночную рубашку и разрезал посередине, разделив на две части у грудей. Концом лезвия он откинул ткань в сторону.

— Только не режьте меня, — прошептала Джессика. — Пожалуйста.

— Но ты не приносишь мне счастья, Джессика.

— Я ничего не говорила.

— Я знаю.

Она застонала, когда холодная сталь скользнула по ее животу. Приподняв голову, Джессика увидела, что это тупая сторона лезвия.

— Но еще можешь это сделать, — сказал Крамер.

— Нет. Никогда.

— Я видел, как ты посмотрела сегодня на Лейн. Ведь ты подумала об этом, не так ли?

— Нет.

— Хотела предупредить ее.

— Нет. И не собиралась. Какое мне дело до того, что вы намерены с ней делать? К тому же, я терпеть не могу эту сучку.

Крамер приподнял лезвие и полоснул им по животу. Быстрый, волнообразный порез. Было не очень больно, но Джессика вздрогнула и посмотрела на свой пупок. Над пупком появилась красная буква 8. Ее волнообразная линия расширялась. Из нее ручейками стекала кровь. Они начали расплываться, так как глаза Джессики застилали слезы. От ее всхлипываний ручейки подрагивали и переливались.

— Пожалуйста! — задыхаясь, молила она.

— Незачем было называть Лейн сучкой.

— Простите меня!

Крамер склонился над ней. Опершись на локти и подняв свой зад, он пил выступавшую кровь. Кончиком языка он углублял мелкий разрез. Джессика вся дрожала, когда его язык растягивал болезненные края раны.

Вскричав от боли, пронзившей ее руку, она стукнула его по виску.

От неожиданного удара его голова отлетела в сторону. Изловчившись, Джессика коленом двинула его в пах. Он опрокинулся навзничь, скатился с кровати и, исчезнув из виду, шмякнулся об пол.

Джессика перевернулась, ухватилась за край матраца и посмотрела вниз. Крамер лежал на спине, правое колено приподнято, левая нога вытянута, одна рука около бедра, а другая, расслабленная, отлетела в сторону, ладонь раскрылась, бритва лежала в нескольких дюймах от кончиков его пальцев, челюсть отвисла назад. Открытые глаза закатились кверху, как будто он смотрел на что-то под верхними веками.