Тонкая струйка слюны упала на руку вампира.

Бормоча что-то, она вытащила другую руку из — под подушки, вытерла каплю, повернулась на спину и наморщила лоб, будто недоумевая. Но глаза ее все еще были закрыты. Рука вытянулась на матрасе вдоль бедра. Пальцы сжали простыню, затем снова заскользили по бедру и нырнули между ног.

Наблюдая все это, он вытащил кол изо рта, замирая от страха и сгорая от желания. Он понимал, что ждать больше нельзя ни минуты.

Но он все не мог решиться. Его глаза не отрывались от спящего тела.

Ей могло перевалить уже за сотню лет, но ее тело и лицо были, как у совсем юной девушки. На вид ей было лет семнадцать — восемнадцать. Она была прелестна, восхитительна, невинна.

Если бы только она была человеком, а не мерзким, ненавистным исчадием тьмы.

Он жаждал целовать эти губы, высосавшие столько невинной крови. Жаждал ласкать эти груди, ощутить бархатистую гладкость ее кожи, почувствовать твердость сосков под своими ладонями. Жаждал прижаться к ее ногам и проникнуть в нее до самого сердца.

Если бы только она не была вампиром.

Какой стыд. Какая жалость.

«Давай кончай с этим», — твердил он себе.

Он склонился еще ниже, уперся коленями в край кровати и поднял руку с молотком. Его другая рука дрожала и дергалась, когда он подносил заостренный кол к груди. Острие остановилось под левой грудью, слегка дернулось вверх, замерло в полудюйме от поверхности тела.

Сюда.

Один сильный удар и…

Ее глаза открылись. Она задохнулась. Она схватила его за руку, вывернула ее со всей своей нечеловеческой силой. Вскрикнув, он в ужасе наблюдал, как кол выскользнул из его пальцев и упал ей на грудь тупым концом вниз.

Невыразимое отчаяние накатило леденящей волной.

Без кола…

Пока кол скатывался с ее груди, он изо всех сил пытался вырвать руку, молясь о спасении. Но у нее была железная хватка. Кол скрылся с глаз, закатившись за нее.

Теперь он понял, что все было напрасно.

Но он все же ударил молотком ей в лицо. Завизжав, она рванула на себя его вывернутую руку. Другую руку она выбросила вперед, пытаясь заслониться от удара.

Он повалился ей на грудь. Ее рука крепко обхватила его спину, и она задергалась под ним, извиваясь и изворачиваясь, пытаясь перевернуть его. Едва он упал на матрас, она со всей силы ударила его в пах коленом.

Дыхание перехватило. В шоке от непереносимой боли он смотрел на деревянный кол в ее руке. Смотрел, как этот кол приближается к его лицу. Он попытался уклониться от удара, но парализованные мускулы не слушались.

Его сил хватило лишь на сдавленный крик, когда острие кола впилось ему в глаз.

— А что, если по пути домой сделать небольшой крюк? — спросил Пит. Он тронул машину с места. Под колесами захрустел гравий автостоянки.

Небольшой крюк. Ларри это понравилось. Но он ничего не сказал. Он понимал, что предложение Пита относилось к тем, кто сидел на заднем сиденье. Если их женам эта идея не понравится, то вопрос будет исчерпан.

— Ты что, собираешься снова заблудиться вместе с нами, а? — спросила Барбара.

— Кто, я?

— Он возит нас по этим проселочным дорогам и не говорит, куда, наконец, привезет.

— Я же всегда привожу вас домой, так ведь?

— Случайно.

Пит взглянул на Ларри. Уголок его рта пополз вверх, приподнимая один ус.

— И ради чего я терплю все это? Я тебя спрашиваю.

Прежде, чем Ларри сообразил, что ответить, Барбара наклонилась вперед и загорелой рукой схватила мужа за горло. — Потому что ты любишь меня, так ведь? — спросила она. Другой рукой она взялась за его ухо.

— Ну, ну, успокойся. Хочешь, чтобы я упал в канаву?

На Барбаре была блузка без рукавов. Несколько веснушек на плече проступали сквозь сильный загар. Хотя кондиционер исправно освежал воздух в салоне, кожа у нее над губой блестела от пота, пробивающегося сквозь тонкий пушок. Ларри не хотелось, чтобы его уличили в пристальном внимании к ней, и потому он отвернулся. Прямо перед ними какой-то старикан, в одежде старателя, вел по пыльной обочине осла.

Ларри стало интересно, был ли этот малый и в самом деле старателем. В Серебряном Перекрестке, городишке, из которого они только что выехали, было полным — полно типов, одетых в стиле старого запада. Некоторые, казалось, не прикидывались, но большинство, он был уверен в этом, просто разыгрывали свои роли на потеху туристам.

— Ну, так как? — переспросил Пит, когда Барбара отпустила его. — Хотите совершить небольшое исследование?

— Думаю, это будет забавно, — ответила Джина. — Ты не торопишься домой, Ларри?

— Я? Нет.

— Обычно он не любит терять день, — пояснила она. — Я с таким трудом вытащила его из дома.

— От дня не так уж много и осталось, — ответил Ларри.

— Как и от тебя, парень, — заметила Барбара.

— Ерунда. Не говори так. Все было здорово.

Этот день действительно был прекрасным исключением из обычной семидневной рабочей недели. Великолепно было прокатиться с Питом и Барбарой, посмотреть на старый городишко, понаблюдать за перестрелкой на Главной улице, выпить пару пива с бутербродами в живописном салуне. — Во всяком случае, мне надо почаще выбираться из дома, а то я совсем засохну.

— Что бы мы ни делали, все кончается его книгами, — пояснила Джина, — но он все равно терпеть не может, когда его отрывают от его любимого занятия.

— Благодаря чему у нас с тобой есть крыша над головой.

Пит повернулся к жене и так запрокинул голову, будто хотел, чтобы его слова, отскочив от лобового стекла, попали прямо в уши Барбаре.

— Давай отвезем его в тот город призраков.

Город призраков.

От приятного волнения у Ларри стеснило грудь и перехватило горло.

— Ты думаешь, мы сможем найти его? — спросила Барбара.

— Не сомневайся. — Улыбаясь, Пит повернулся к Ларри. — Тебе он понравится. Местечко как раз по твоему вкусу.

— Город вполне призрачный, не сомневайся, — подтвердила Барбара.

— Бьюсь об заклад, ты напишешь об этом книгу, — говорил Пит. — Назови ее «Ужас Полынной Степи». Можно подпустить немного нечисти, таящейся вокруг, разрывающей на мелкие кусочки каждого встречного.

Ларри почувствовал, что слегка краснеет от удовольствия, это случалось каждый раз, когда люди упоминали его романы ужасов.

— Если и напишу, ты не станешь его читать, — ответил он Питу.

— Я прочту, — заверила Барбара.

— В этом я не сомневаюсь. Ты — самый верный мой поклонник.

— Я подожду, пока выйдет фильм, — заявил Пит.

— Долго же придется ждать.

— Ты должен сделать хоть один, — сказал Пит, кивая Ларри и прищурив один глаз.

Барбара отвесила ему легкий подзатыльник.

— Он уже создал один, глупая твоя голова.

— Эй, эй, попридержи руки, — Пит пригладил растрепанные волосы. В его густой черной шевелюре уже пробивались седые пряди. Его усы, седые почти полностью, казались намного старше лица.

— Ты станешь высохшим сереброгривым старцем, прежде чем они экранизируют еще хоть одну мою книгу, — заметил Ларри.

— Ну, не прибедняйся. Ты сделаешь его, помяни мое слово, — Пит потряс головой, — «Зверь в Полынной Степи». Я уже представляю его. И я стану одним из действующих лиц, так?

— Конечно. Ты будешь парнем за рулем.

— И кто же меня сыграет? Это должен быть кто-то достаточно красивый и спортивный.

— Пиви Херманн, — предположила Барбара.

— Ты уже готова к смерти, дорогая?

— Де Ниро, — сказал Ларри, — он будет лучше.

Пит вздернул бровь и расправил усы. — Ты так думаешь? Он слишком стар.

— Ты тоже не первой молодости, — заметила Барбара.

— Ну уж. Тридцать девять. До могилы еще далековато.

— Прежде чем начнешь слепнуть от старости, проследи, где нам заворачивать.

— А это и было написано в одной из его книг, — сказала Барбара. — Если не ошибаюсь, краснорожий полицейский рассуждал так в романе «Смерть в ночи».