Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— И разумеется, вы можете не возвращаться сюда, — говорил между тем мистер Смит. — Идите себе оттуда прямо домой. Я скажу мистеру Дэрсингему, что все устроено.

— Куда это вы? — спросила мисс Мэтфилд, когда он снял с вешалки пальто.

Он коротко объяснил.

— А где они живут?

— В Мэйда-Вейл.

— Слушайте, — воскликнула мисс Селлерс, забывая о своей обиде, — если будет удобный случай, вы войдите в комнаты и завтра расскажете нам все. Я бы хотела знать, как живет мистер Голспи. А вы, мисс Мэтфилд?

К удивлению Тарджиса, ожидавшего, что мисс Мэтфилд с презрением отнесется к такому пустому любопытству, она подтвердила, что и ей это интересно.

— Я жалею, что не взяла на себя это поручение, — добавила она. — Было бы занятно рассмотреть поближе его дочь. Я ее видела только мельком. И кроме того, интересно, какая у них обстановка. Впрочем, он, вероятно, снял квартиру с мебелью. Мэйда-Вейл кишит такими квартирами.

— Я никак не могу себе представить мистера Голспи в домашней обстановке, — вмешалась мисс Селлерс. — Он мне кажется каким-то бездомным, человеком «на колесах».

— Ну, до свиданья! — громко и весело воскликнул Тарджис, уходя. Деньги и расписка аккуратно уложены во внутренний карман хорошо вычищенного пиджака, такого пиджака, что лучше и желать нельзя. Теперь — в Мэйда-Вейл! На этот раз уж он не будет бродить по улице, а пулей влетит в подъезд дома. Он бегом сбежал с лестницы, боясь, как бы мистер Дэрсингем, или мистер Смит, или мисс Голспи, — или боги, наконец, в последнюю минуту не передумали и не вернули его обратно в контору.

3

Было еще достаточно светло, и Тарджис успел рассмотреть, что разбитая статуя (гипсовая, как оказалось) изображает мальчика, играющего с двумя большими рыбами, и что колонны у подъезда сильно облупились. Звонков было два — один под номером 4, другой — 4а. Тарджис несколько раз нажал кнопку второго и ждал минут пять. Никто не появлялся. В конце концов ее, должно быть, не окажется дома! В отчаянии он попробовал позвонить в звонок № 4, и мгновенно в передней зажгли свет, а дверь в переднюю, общую для обеих квартир, распахнулась.

— Ага, это опять вы, молодой человек! — закричала стоявшая на пороге великанша в фартуке. — Хозяйка велела вам сказать, что она за машину больше выплачивать не будет, потому что девушка, которая умеет на ней шить, ушла от нас и она нам теперь ни к чему. Мы не будем платить больше ни единого пенни, так что можете ее забрать и оставьте нас в покое.

— Я ничего не знаю ни о какой машине, — возразил Тарджис.

— Разве вы не тот самый молодой человек? А похожи на него как две капли воды.

— Мне нужно видеть мисс Голспи.

— А, это ту молодую леди, что живет наверху? Тогда позвоните в другой звонок, с буквой «а», и она выйдет.

— Но я звонил уже в него раз шесть, — возразил Тарджис.

— О Господи! — воскликнула великанша, выйдя за порог и рассматривая кнопку звонка, как будто та могла объяснить, в чем дело. — Неужели у них звонок испорчен? Каждый раз, когда к нам звонят, оказывается, что это к ним. Войдите, молодой человек, войдите, потому что, если мы простоим с вами тут еще одну минуту, хозяйка моя поднимет крик, что мы погубили ее сквозняком. А та леди наверху знает, что вы должны прийти?

— Знает, — ответил Тарджис, проходя за женщиной в переднюю. — Я послан к ней по делу, очень важному. Надеюсь, она дома?

— Да, да, она дома, я слышала, как моя хозяйка говорила, что пойдет ее навестить. Поднимитесь наверх и увидите маленькую дверь — может, она не заперта, а может, и заперта, — постучите, и она вам откроет. Их прислуга сегодня отпущена, я ее встретила давеча во дворе, разодетую в пух и прах, и она сказала, что идет к своему матросу. Вот сюда ступайте, по этой лестнице, да смотрите — сильнее стучите в дверь!

На верхней площадке действительно оказалась дверь, и она была слегка приоткрыта, так что Тарджис ясно услышал звуки граммофона. Он громко постучал. Музыка резко оборвалась.

На стук вышла сама мисс Лина. На ней было какое-то переливчатое зеленовато-голубое платье, и она показалась ему еще красивее, чем в первый раз. При виде ее сердце Тарджиса подпрыгнуло и в горле сразу пересохло.

— Я пришел от «Твигга и Дэрсингема», мисс Голспи, — пояснил он, слегка заикаясь.

Ее лицо сразу просветлело.

— Ага, вы принесли мне деньги? — сказала она тем удивительным, чарующим голосом, который он так хорошо помнил. — Сколько? Но войдите же. Сюда, пожалуйста.

Комната, куда она ввела его, поразила Тарджиса. Она была очень велика, но загромождена вещами. Разве только на экране кино можно было увидеть такое множество подушек. Тут были десятки больших пестрых подушек, наваленных на широкой и низкой тахте, разбросанных по креслам и даже на полу. На столиках в беспорядке лежали граммофонные пластинки, книги, журналы, теснились бутылки, жестянки с печеньем, нарядные коробки. Здесь было столько стаканов, фруктов, папирос, пепельниц, словно хозяева готовились к большому съезду гостей. И все это — в одной роскошной, ошеломительной комнате! Она освещалась двумя большими лампами под малиновым и желтым абажурами, в ней было очень уютно и тепло, несмотря на холодный день, даже чересчур тепло для разгоряченного молодого человека, который мчался сюда пешком всю дорогу от станции автобуса.

— Здесь двенадцать фунтов, — сказал он, — и у меня с собой расписка, которую вам нужно подписать.

— Хорошо. Этого мне пока хватит. Обожаю тратить деньги! А вы? Ужасно неприятно, когда вдруг остаешься без денег и не можешь ни пойти куда-нибудь, ни купить что-нибудь… Ага, теперь я вас узнала: это с вами я разговаривала в тот день, когда приходила в контору, да? А вы меня помните?

Тарджис с жаром уверил ее, что помнит очень хорошо. Он все еще стоял в неуклюжей позе, со шляпой в руке и в незастегнутом пальто. Ему было жарко и неудобно.

— Вы так уверенно это говорите, — бросила она небрежно. — Почему же вы меня так хорошо запомнили?

— Вы не рассердитесь, если я скажу, мисс Голспи? — спросил он смиренно.

Она широко раскрыла глаза:

— Нет. Почему же?

— Видите ли, — продолжал Тарджис, немного задыхаясь, — я вас помню потому, что вы самая красивая девушка, какую я встречал в своей жизни.

— В самом деле? Вы не шутите? — Лина звонко рассмеялась. — Какой чудесный комплимент! Так вот почему вы вызвались отвезти мне деньги?

— Да, — сказал он серьезно.

— Нет, не верю. Просто вас послали ко мне. Вы, наверное, вздумали подшутить надо мной.

— Нет, мисс Голспи, я не шучу. Как только я узнал, что кому-нибудь придется ехать к вам, — продолжал он с неожиданной смелостью, — я нарочно попросил, чтобы послали меня для того только, чтобы вас опять увидеть. — Он хотел сделать картинный жест рукой, которую до сих пор держал в кармане пальто, но при этом задел один из столиков и смахнул на пол ящике папиросами. Все папиросы разлетелись по ковру.

— Посмотрите, что вы наделали! — воскликнула мисс Голспи с веселым смехом.

— Ах, виноват, простите! — пролепетал Тарджис, весь вспотев от стыда и смущения. — Я сейчас все соберу.

— Нет, погодите минутку. Снимите пальто и положите куда-нибудь шляпу, тогда вам будет гораздо удобнее. Вот так. Бросьте их куда-нибудь. Теперь можете подобрать папиросы и кстати дайте мне одну, да и себе тоже возьмите.

Он трясущимися руками зажег для нее спичку, собрал с пола остальные, потом закурил и сам.

— Ну, так как же насчет денег? — продолжала она. — Что я должна сделать, чтобы их получить?

— Только подписаться вот здесь, — объяснил Тарджис. — Но сначала пересчитайте деньги, проверьте.

Когда деловая часть была окончена, Лина вдруг сказала:

— А вы уже пили чай?

— Нет, не пил, — без запинки ответил Тарджис.

— И я тоже нет. Мне лень было возиться, а девушка наша сегодня отпущена. Давайте пить вместе, хорошо? Почти все приготовлено на подносе, но я поленилась вскипятить воду и заварить чай. Вы мне поможете это сделать, а потом будем пить чай.

70
{"b":"170800","o":1}