Уходом за потомством заняты муравьи-няньки, обычно молодые рабочие, недавно вышедшие из куколок. Они наносят на яйца питательную жидкость, одновременно очищая их от всяческой грязи и предупреждая развитие на их теле плесневых грибков, кормят личинок, следят за тем, чтобы молодь находилась в соответствующей температуре и влажности — одно из важных условий развития, прогревают в теплых поверхностных камерах или, наоборот, прячут в прохладные камеры, когда поверхность — почвы становится слишком горячей.

В кормлении личинок существуют какие-то сложные правила, благодаря которым вырастают различные формы рабочих, то есть возникает тот полиморфизм, который развит в муравьином племени. Разную еду получают личинки, из которых должны развиться самки или самцы. Но у примитивных муравьев корм кладется прямо перед личинками, и те сами его поедают.

Няньки переносят яйца пачками с места на место, благодаря клейкой жидкости они легко слипаются друг с другом. Пачками же переносят и мелких личинок; они легко сцепляются особенными крючковидными волосками, покрывающими их тело. Больше всего нуждаются в прогреве куколки, завершающие свое развитие.

Плодовитость муравьев зависит от обстановки жизни. Самка никогда не будет класть много яиц: если мало пищи, семья страдает от голода и или приближается зима. Мало кладут яиц и в семьях небольших. Самки примитивных муравьев Понерин откладывают по одному яичку каждую неделю, тогда как самка кочевых муравьев Ацитон на временном биваке, когда происходит размножение колонии, откладывает яйца каждую минуту или даже чаще, превращаясь в настоящую фабрику яиц и сама собою, напоминая исправно работающий автомат. Самка кроваво-красного муравья сангвинеи кладет по одному яйцу через каждые десять минут.

Во время откладки яиц самка обычно окружена свитой дочерей, которые моментально подхватывают появившееся яичко, едва оно только показывается наружу. Молодые самки-основательницы семьи, замуровавшиеся в подземной каморке, сами ухаживают за снесенными яйцами.

Как уже говорилось, самки откладывают маленькие яйца, которые подкармливаются рабочими. В умеренном климате самки кладут яйца в самое теплое время года.

Никто не знает, сколько может отложить за всю свою жизнь одна самка. По-видимому, самки разных видов — по-разному. У меня жила 18 лет самка муравья-жнеца Мессор арапокаспиус, находясь все эти года, за исключением первых двух, вместе с 300–500 рабочими. За это время рабочие примерно сменились четыре-пять раз, то есть количество отложенных родительницей яиц было около трех тысяч. И, наверное, для нее это число не было пределом.

После нескольких теплых дней в большом муравейнике рыжего лесного муравья произошло событие. С конуса во все стороны муравьи потащили белые сорочки — оболочки куколок: появилась прибыль, родились новые муравьи. Они еще слабы, неумелы, и тельца их светлые, не потемнели, как следует. Новорожденных сейчас не увидеть на поверхности муравейника. Здесь им не место. Для них уготована должность нянек. Потом, может быть, из них войдут и строители, и разведчики, и охотники.

Опытные няньки прячут белые сорочки подальше от муравейника в траву. Но как ни прячь, на них натыкаются муравьи-охотники, строители, не понимающие ничего в воспитании потомства. Запах от сорочек свой, родной, детский. «Разве можно детей оставить на произвол судьбы вдали жилища?» И, схватив сорочки, волокут их, изрядно потрепанные, обратно домой.

Так несколько раз путешествуют оболочки куколок из муравейника на свалку и обратно, пока не станет всем известно, что появились новорожденные. Их надо холить и беречь, а рубашки, как хлам, выбрасывать подальше.

Все это я не раз видел в лесах Западной Сибири и Алтая... С южного склона хребта Алтын-Эмель, отрога Джунгарского Алатау, видна обширная пустыня, отороченная с юга черно-красными горами Катутау и Калканами. В небольшом распадке, среди выгоревшей от солнца растительности, видна узкая полоска ярко-зеленой травы, сопровождающей с обеих сторон прозрачный ручеек. В одном месте зеленой полоски с ее самого края, среди зарослей мяты, возле кустика таволги приютился муравейник Формика пратензис, степного муравья. От него идут тропинки кверху в горы на охотничьи угодья.

Возле муравейника лежат камни. Случайно приподнимаю один из них и вижу необычное: под ним масса скомканных оболочек новорожденных. Сюда муравьям их было нелегко занести. Под другим камнем — та же картина. Все до единой оболочки куколок надежно спрятаны. Здесь, в никому незаметном укрытии, они не привлекают ничьего внимания, не отрывают занятых охотников от важных дел на нелепое занятие.

С таким обычаем я столкнулся впервые у степного рыжего муравья. Все же удивительный народец муравьи! Как возникло в семье столь простое решение этой маленькой задачи? И кто впервые догадался до этого, и подал пример остальным?

После теплых весенних дней вновь пришли морозы, снегопады. Улетели обратно к югу скворцы, замолкли жаворонки. Серые облака окутали землю и скрыли солнце. Все заснуло, будто опять возвратилась зима.

Как-то утром особенно сильно потемнело небо, выпал снег. Затем налетел ветер, разорвал облака и погнал их к северу. На синем небе засветилось солнце, и были его лучи такими теплыми, что сразу заструились ручьи, белое покрывало как рукой сняло, и на оттаявшие муравейники вышли муравьи, сгрудились кучками и стали греться. Солнце светило все сильнее и сильнее — и муравьи вскоре расползлись в разные стороны, направились по своим делам.

На поверхности муравьиных куч появились муравьи с необычной ношей: они несли сжавшихся в комочек самок. Из глубоких подземных галерей их перетаскивали поверху муравейника (так скорее) в прогревочные камеры, чтобы они немедля начали яйцекладку. Время было дорого: давно пришла пора класть яички, растить потомство.

Разгар лета. У рыжего лесного муравья из отложенных яичек сперва вывелись крылатые самцы и самки и разлетелись из муравейников, навсегда покинули родительский кров. Пришел черед выводить новое поколение рабочих.

С утра до ночи муравьи переносят с места на место маленьких нежных личинок, выбирают для них самые теплые камеры, без устали кормят их, тщательно вылизывают, очищают от приставное к телу пылинок. Ради личинок в лес тянется беспрерывный поток муравьев-добытчиков. В погоне за солнечными лучами возводится выше конус, строятся новые прогревочные камеры. Пришло и время окукления, а затем и выход молодых рабочих. Сколько же появляется их каждый год в семье?

В молодой растущей семье воспитывается много рабочих. В большом зрелом муравейнике, рост которого почти прекратился, я попробовал установить соотношение числа куколок к числу всех жителей муравейника. Это была очень тяжелая работа, и на нее ушло много времени. Оказалось, один новорожденный приходится на трех-четырех взрослых жителей общины. Иначе говоря, каждый год в муравейнике прибывает от одной трети до одной четверти населения. Цифра эта многозначительна! В семье прибыль населения должна быть, в общем, равной убыли. А если так, то средняя продолжительность жизни лесного муравья равняется и трем-четырем годам.

В животном мире существует такое правило: чем дольше живет организм, тем выше его психические способности. Это правило вполне приложимо к муравьям.

Ночью дождь барабанил о крышу палатки, шумели деревья. На рассвете стало холодно, чувствовалась сильная сырость. Наверное, в горное ущелье спустились облака. Сквозь узкую щель палатки я вижу, как золотятся далекие снежные вершины Северо-Чуйского хребта. Потом загораются скалы на правом берегу реки Чу. Солнце медленно продвигается к биваку. Вот засветилась верхушка лиственницы. Не лучше ли выскочить из палатки и пробежаться вперед к теплым лучам солнца, не дожидаясь, когда они выйдут из-за горы и обогреют нашу стоянку.