Шенда потерла слипающиеся глаза.

— Тити Яйя, что… что он такое?

— Эгунгун, пустая скорлупа. Он одержим мертвецом, духом человека, которым был когда-то.

— Зомби? — подал голос Турмен.

— Можно сказать и так.

— Что нам с ним делать? — спросил Турмен.

— Надлежащим заклинанием я могла бы положить конец его искусственной жизни… — предложила ла Иялоча.

Шенда же думала о колоссальных злодеяниях, сотворенных Дурхфройде и «Лигой Финеаса Гейджа». Она приняла решение.

— Нет. Разбуди его настолько, чтобы он осознал, что с ним сделали. Кое-что в его истории наводит на мысль, что он уже вспоминает. А потом… отправь его назад к хозяевам.

Тити Яйя коснулась запястья Шенды.

— Это пробудит могучие огромные неуправляемые силы, дочка. Ты стравливаешь двух ориша. Ты готова к последствиям?

Но ее воспитанница сама себе казалась пустой скорлупой. Жалость, раскаяние, страх, надежда, ненависть — все было пустыми, ни с чем не соотносимыми словами. Ее тело стало тонким, как лист бумаги. Усталость снедала ее изнутри.

— Я знаю только, что не хочу жить в мире, где возможно такое. Давай покончим с этим, если сумеем.

— Хорошо.

Тити Яйя ушла на кухню. До Шенды и Турмена доносились звуки открываемых бутылок и банок, пущенных в ход мисок, ложек и венчиков для взбивания.

Сантера вернулась с двумя пузырьками чуть различных по цвету мутных смесей: один был заткнут пробкой, другой открыт. Остро пахнущей жижей из открытого пузырька она помазала колени, локти и голову Дурхфройде, а остаток заставила энгугуна проглотить. Все это время она пела.

Глаза эгунгуна закатились, конечности задергались. Кенарь тявкнул. Дурхфройде судорожно поднялся. Когда зрение его прояснилось, он выбежал из casa de santo.

Шенда поняла, что пора уходить и им.

— Ты ведь знаешь, Тити, я никогда не смогу тебе отплатить.

— Это я перед тобой в долгу, дочка. Мне следовало быть с тобой строже, заставить тебя надеть Ожерелье, вынудить принять защиту ориша. А теперь, боюсь, слишком поздно. Боги не любят, когда ими пренебрегают так долго. А если ими пренебрегать, они становятся мстительны. Но я буду трудиться для тебя.

— Спасибо, Тити! — Шенда обняла тетушку. — О большем я не прошу. Пойдем, Турмен. Я отвезу тебя домой.

Турмен с Кенарем пошли вперед. У входной двери, когда Турмен уже спустился по лестнице и вышел на улицу, Тити вложила в руку Шенды второй пузырек.

— Это для твоего больного парня, милая. Зелье ему поможет.

Для парня?

Шенда задумчиво поглядела на Турмена.

Для парня.

Разве от Тити Яйя что-то укроется?

Через месяц о проделанной операции напоминал только небольшой пластырь на виске у Самуэля Стейнса. Даже в тусклом свете заброшенной станции подземки Твигг сумел уловить в глазах нового члена могучее сознание безграничной свободы, даруемой изменением нейронов.

Теперь «Лига Финеаса Гейджа» была в полном составе. Возникшие из этого общность и соперничество, без сомнения, вдохновят на новые дерзновения и завоевания. Временами Твигг наслаждался царящей в их среде жестокой игрой. А временами предпочел бы иметь в своем распоряжении весь мир и злился на существование своих собратьев. Впрочем, так было со дня основания «Лиги» для всех ее членов.

Нет, место для перемен всегда найдется.

Тем не менее даже в самых страшных еретических фантазиях Твигг не сумел бы предугадать, что за перемены ждут их буквально за углом.

Из темноты на станцию выехал маленький шахтерский поезд, который вел Силокрафт Дурхфройде.

Темный Посредник походил на неумело сляпанное пугало. Казалось, он долгое время занимался какой-то грязной работой, не моясь и не меняя обычно безупречного костюма, — с плачевными последствиями для внешности.

Твигг с сожалением покачал головой. Презренный и опасный. Можно сказать, даже позорный, если такое выражение тут применимо. Точно у тебя на глазах гниет труп. Значит, на этом собрании придется решить проблему Дурхфройде. Можно послать его с поручением, а его участь обсудить позднее.

Пока члены «Лиги» рассаживались, Твигг заметил две странности.

Гора жертв на служебной платформе была прикрыта брезентом.

А вместо ожидаемой вони немытого тела от их машиниста исходил странный травянистый запах. Твигг инстинктивно счел его омерзительным.

Поезд пропыхтел подлинному, уходящему вниз темному спуску и наконец прибыл в освещенную факелами кладбищенскую пещеру.

Разложившееся, с личинками мух мясо — остатки их прошлого пира — еще украшало столы. По счастью, трупы вынесли. Но никакая заманчивая трапеза не ждала наготове — напротив, от запаха застарелой гнили перехватывало дыхание.

И опять странность: Дурхфройде не поспешил подобострастно подставить лесенки, чтобы облегчить им выход из вагончиков. Он словно бы застыл у рычагов локомотива.

С Твиггом во главе члены «Лиги» неуклюже выбрались из вагонеток.

И тут Дурхфройде сделал нечто беспрецедентное. Он подал поезд назад, так, чтобы последняя вагонетка заблокировала жерло узкого туннеля, единственный выход из пещеры собраний.

Твиггу становилось все больше не по себе.

Дурхфройде спустился и, двигаясь рывками, направился к служебной платформе. Там он неуклюже сдернул брезент.

Жертвы уже были безжалостно, а кое-какие даже довольно неряшливо умервщлены. К своему нарастающему ужасу, Твигг узнал в нескольких трупах высокопоставленных сотрудников «Изотерма». Другие показались ему похожими на важных лиц из других возглавляемых «Лигой» компаний — охи и возмущенные возгласы собратьев подтвердили такую догадку.

— Что это значит?

— Это какая-то неуместная шутка?

— Глазам не верю!

— Объяснитесь, Дурхфройде!

Надо отдать должное храбрости старейшего члена «Лиги». Полагаясь на древнюю методу устрашения, скрипучий старик Сосноврост надвинулся на Дурхфройде.

— Мы желаем знать, что значат ваши действия! Немедленно! — пискнул выдающийся глава «Каменношифров Индастриз».

Вместо объяснения Дурхфройде просунул руку между тел и извлек исключительно замысловатое автоматическое оружие.

Кожаный фартук оказался никудышной броней. Первая очередь разорвала Сосновроста в кровавые клочья, дав остальным время рассредоточиться.

Но по сути бежать им было некуда.

С достойным стоика отсутствием эмоций Дурхфройде спокойно, как дичь, подстреливал вопящих членов «Лиги» там, где они искали укрытия. В своих отчаянных метаниях и неизбежной предсмертной агонии они перевернули и переломали всю мебель.

По сознательную сторону дамбы в голове Твигга царила пустота. Но недолго. Шальная пуля, попавшая в бок, залила его сверхъестественный мозг алой мукой.

Зажимая рукой рану, он рухнул ничком на ковер.

Металл. Под пальцами — металл. Пуля угодила в насос, который не дал ей пройти дальше.

Твигг лежал без движения.

Наконец вопли и бессвязное бульканье стихли.

Но стрельба продолжалась — по одной очереди за раз.

Извечно добросовестный Дурхфройде медленно обходил бойню, нанося coup-de-grace[43] в каждый хирургически измененный мозг.

Твигг открыл глаза.

И увидел в нескольких футах перед собой безжизненное, забрызганное кровью лицо Изабеллы Фистулы.

Между ними лежал знакомый мачете, часто используемый для развлечений, сейчас же ставший его единственной надеждой на выживание.

Его рука бесконечно медленно поползла вперед.

Как раз в тот момент, когда пальцы Твигга незаметно сжались на рукояти, в поле зрения возникли ботинки Дурхфройде. Стоя спиной к Твиггу, Темный Посредник выпускал милосердные пули в Фистулу.

Чуть приподнявшись на локте, Твигг замахнулся и изо всех сил нанес косой удар.

Раздалось низкое хрюканье боли.

Потерявший разум убийца рухнул как подкошенный с рассеченными сухожилиями, автомат отлетел в сторону.