Семён хотел было ответить, что вывод ему ясен: что не все маги-творители пропали хрен знает когда, что, видать, болтаются некоторые где-то по Мирам; что по барабану ему те маги, они сами по себе, а он - сам по себе… Но не успел.

Снадобье отца Вуди взорвалось.

Негромко взорвалось - особого шума хоть и не случилось, но пол под ногами Семёна ощутимо вздрогнул; была неяркая вспышка - странная вспышка, какая-то замедленная, переливающаяся всеми цветами радуги: в ней пропали и отец Вуди, и треножник с плошкой, и сундук-аптечка. И дверь. И часть коридора.

До Семёна вспышка не достала: между ним и радужным пламенем возникла преграда - обжигающая глаза яростным светом огненно-фиолетовая сеть.

Через секунду вспышка погасла, погасла и сеть.

- Это… Чего это было? - Семён протёр слезящиеся глаза, - Что?!

- Отец Вуди дохимичился, - мрачно сообщил медальон. - Я едва защиту успел поставить. Пошли первую помощь ему оказывать! Если, конечно, она ему нужна, - уточнил Мар. - Живой вроде…

Монах сидел перед треножником и озадаченно вертел в руках латунную плошку: плошка сияла как золотая, Семён издалека видел её блеск. Новенькой она была, точно её только что сделали. Сделали и отполировали на продажу.

- Отец Вуди, ты как? Живой? - крикнул Семён, подбегая к монаху, - руки-ноги целы?

- Целы, - чужим, высоким и ломким голосом ответил монах, - только как-то непонятно я себя чувствую… - лекарь-алхимик встал, повернулся к Семёну. И Семён от неожиданности чуть не сел на пол: отец Вуди помолодел. Крепко помолодел.

Перед Семёном стоял паренёк лет пятнадцати, вихрастый, без плеши-тонзуры, с задорно вздёрнутым носом и чистым, не испитым лицом.

- Ты чего на меня так смотришь? - замирающим голосом спросил парень, бледнея на глазах. - Что… что со мной? - бывший папаша Вуди уронил плошку. - Неужели всё так плохо? Я что, превратился в кого-то? - паренёк с испугом принялся себя оглядывать и ощупывать.

- Я бы не сказал, что совсем плохо, - поспешил успокоить его Семён, борясь с неожиданным приступом нервного смеха. - Вовсе даже наоборот… Ты мечтал быть молодым? Твоя мечта сбылась. Не вовремя, но сбылась. П-поздравляю, - и не удержался, зашёлся в хохоте.

- А? - паренёк уставился на Семёна в растерянности. - Помолодел? Я? - он торопливо поднял с пола надраенную плошку и уставился в неё как в зеркало.

Семён огляделся: радужная вспышка преобразила не только монаха и латунную посудину. Стены, облизанные колдовским пламенем, стали выглядеть более свежими… не такими грязными, как раньше; сундук-аптечку словно только что сделали и покрасили - от сундучка явственно несло масляной краской; расставленные по полу там и сям пузырьки-скляночки сверкали чистотой и были по горлышко залиты снадобьями. Наверняка свежими.

- Хотел бы я знать, по какому принципу произошло омоложение, - в голосе Мара звучал неподдельный интерес. - Ну, со шмотками всё ясно, стали такими, какими были по окончанию изготовления… Вон, на папаше… гм, на сынке Вуди и сутана новая! Почти чёрная, не ношеная. Великовата она ему и длинновата, да ничего, - где нужно подтянет, потуже подпояшется и всего делов-то… А вот почему Вуди младенчиком не стал? По идее, должен был… Или я что-то не понимаю? - медальон издал звук, словно языком поцокал. - Возможно, это как-то связано с периодом полового созревания… Короче, хрен его знает. - Мар хихикнул. - Повезло старикану! За здорово живёшь новую жизнь себе огрёб.

Огрёбший новую жизнь старикан разглядывал своё отражение в плошке и брови у него лезли всё выше и выше: казалось, Вуди сейчас заплачет. Навзрыд.

- Да, я мечтал помолодеть… но не на столько же! - взвизгнул паренёк, отбрасывая плошку в сторону. - Чёрт знает что получилось! И куда я теперь такой пойду, а? Опять в послушники, да? - Вуди уставился на Семёна мокрыми глазами: ещё чуть-чуть, и у мальчишки могла начаться истерика.

- Стоп! - Семён поднял руку. - Тихо! Ты помнишь, какие снадобья в последний раз кипятил? Сколько чего в плошку наливал, помнишь?

- Конечно помню, - Вуди потёр глаза кулаком. - А что? - Вопрос Семёна отвлёк его от переживаний и истерика не состоялась. Чего Семён, собственно, и добивался.

- Тебе потом надо будет вспомнить всё то, что ты здесь делал, - Семён старался говорить спокойно и убедительно. - Вспомнить подробно и наверняка. Ты ведь только что изобрёл своё собственное лекарство от старости! Помнишь, ты про ваших верховных адептов говорил, что они по пять раз молодели? Так ты теперь - сам себе адепт! Хоть сто раз! Хоть двести! Только рецептик припомни и обязательно запиши. Может, я к тебе лет через сорок загляну, перепишу, - Семён подмигнул новоявленному самодельному адепту.

- Слушай, - Вуди, что-то соображая, потёр лоб. - Так я того… Я же этим зельем торговать могу! Озолочусь, чёрт побери! Знамя своё будет, герб… Дворец построю… Драться научусь, на мечах и просто так… Я же нынче всё могу! И женщины… К чёрту монастырь! У меня в этот раз будет другая жизнь, - паренёк смотрел на Семёна, но видел, похоже, совсем другое; глаза у Вуди стали бессмысленными и счастливыми.

- Ты, знаешь, торговлей заниматься пока не спеши, - осадил Семён парня. - Осмотрись для начала, разберись со своей новой жизнью… Начнёшь торговать молодостью - тебя твои же бывшие начальники-адепты быстренько вычислят и прибьют. Не зря же они ни с кем рецептом омоложения не делятся!

- Это верно, - помрачнел молодой Вуди. - Не зря. Но…

- Скажи ему, чтобы за границу дул, - посоветовал Мар. - Подальше от своего Братства. И вообще пусть немедленно сматывается из замка! Мы и без него управимся. А ему здесь делать нечего… Если граф узнает, что случилось, он нашего монаха в подвал кинет и заставит молодильное снадобье для себя, любимого, по новой создавать. Под пытками заставит! После омолодится, а самого Вуди втихаря казнит. Однозначно! Чтобы другим рецепт не рассказал… Лично я на его месте так и поступил бы.

- И вот что ещё, - Семён почти дословно повторил сказанное медальоном, только последнюю фразу опустил. Потому что с его, Семёна, личным мнением она никак не совпадала.

- Да, действительно, - Вуди стал поспешно собирать флакончики в сундук, - драпать надо… Одежду сменить, таратайку… Лекари-алхимики пожизненно связаны с Братством, так что искать меня будут, ещё как будут! Но искать-то станут старого Вуди, а не молодого… Симеон, поможешь сундук до повозки отнести?

- Помогу, - кивнул Семён. - По-своему помогу. Особо.

Страже на выезде из замка скажи, что ты - послушник, они всё равно меня в лицо не запомнили… Для них что ты, что я - всё едино, главное, что молодой и в тёмной сутане… Скажешь чуть что: мол, тебя отец Вуди за особым зельем в монастырь отправил. По приказанию графа. Да, и вот ещё, - Семён полез в кошель. - Возьми-ка на дорогу… Деньги в пути ох как нужны будут, - Семён отсчитал пареньку десять золотых. - Счастливого пути!

- А громобойную дубинку? - заканючил Вуди, пряча деньги в нагрудный карман. - Она мне в дороге тоже пригодится!

- Извини, парень, - Семён развёл руками, - но пулемёт я тебе не дам. Прибьют тебя из-за него… или надерёшься в кабаке до беспамятства, там и украдут.

- Ну и ладно, - не огорчился Вуди, - денег заработаю и куплю. Всё куплю!

- Давай-давай, - согласился Семён. - Зарабатывай. Мар, можешь отправить нашего юного алхимика в его повозку? Вместе с сундуком.

- Нет проблем, - откликнулся медальон. - Запросто!

- А с кем это ты разговариваешь? - насторожился Вуди.

- Не важно, - отмахнулся Семён. - Теперь - не важно. Вперёд!

И Вуди исчез. Вместе с сундуком-аптечкой.

- Ох ты! - спохватился Семён, - отрезвин! Я ж у него отрезвина забыл попросить! Тьфу ты… Придётся как и прежде, по старинке, с рассолом…

- Пить - вредно, - назидательно изрёк Мар. - Бери пример с меня: я и не пью, и не курю, по женщинам не шляюсь…

- Кабы не воровал, так вообще святым был, - в тон ему ответил Семён. - С белыми крылышками и нимбом.