- А где тут…
- Туалет? - готовно переспросил Мар. - Прямо и направо. За гобеленом. Гостиничная планировка, ошибиться невозможно. Ага, я же говорил!
Пока Семён решал неотложные, накопившиеся ещё с того мира дела, медальон, не тратя зря времени, обстоятельно доложил ему обо всём, о чём только смог разузнать: Мар по своим магическим каналам ухитрился подключиться незамеченным к гостиничной информационной сети и выяснить всё, что его интересовало. Как оказалось, возвратное заклинание прежнего владельца было настроено на лучший отель Перекрёстка, что было вполне разумно - из Хранилищ, как правило, возвращаются с деньжатами. Если вообще возвращаются. Гостиничный номер был предоставлен автоматически, по мгновенному запросу возвратного заклинания с подтверждением гарантированной оплаты; номер, к сожалению, достался не из самых лучших - баронский, из вне пространственного запасника. Короче говоря, аварийный вариант. Для таких вот нежданных гостей. Но если Семён против, то…
Семён был не против, совсем не против. Его вполне устраивал и баронский вариант. Даже аварийный. О чём он сообщил Мару, с удовольствием вымывшись под водопадным аварийным душем и вытершись роскошным аварийным полотенцем: баронские туалетные хоромы были обставлены по последнему слову современной сантехники, что само по себе было удивительно. Насколько Семён помнил из исторических фильмов, феодалы, которые бароны, понятия не имели о гигиене. Тем более об унитазах и биде. И джакузи. Накинув на себя висевший в стенном шкафчике банный халат, больше похожий на королевскую мантию, Семён вернулся в комнату.
- Но это же Перекрёсток, - изумился Мар, не дослушав Сениных восторгов, - и ничего в том странного нету. Другое дело, если б мы по нашей заявке да за наши денежки вдруг оказались бы в натуральном баронском жилище: вот уж где действительно свинарник! Никакой цивилизации. Вот это и было бы странно.
- Кстати о деньгах, - спохватился Семён, - денег у меня нет.
- Как это - нет? - развеселился медальон, - а хранилищное золото? А камни? А кошель, в конце концов?
- Я имел в виду местную валюту, - смутился Семён Владимирович, поняв, что ляпнул очевидную ерунду, - деньги в смысле банкнот. Наличку. Вот начну я золотом где попало расплачиваться, так меня же быстро заприметят! И рано или поздно ограбят. У вас тут часто грабят?
- Кто? - заинтересовался Мар, - кого? Кто заприметит и кого ограбят? Тебя, что ли? А я для чего? Я же, как никак, твой напарник. Телохранитель и советчик. Друг, в конце концов.
- Слушай, друг, - сказал Семён, принюхиваясь к доносящимися от стола запахам, - знаешь что? Я, пожалуй, поем, а ты пока просвети меня, непонятливого, про ваши миры, перекрёстки и финансовую систему. Последнее меня особо интересует. С учётом нашего безразмерного кошелька, - и придвинул поближе к столу тяжёлое кресло.
Мироздание, по мнению Мара, было устроено просто и логично. Вначале был создан единый Мир - бесконечный в пространстве и во времени диск. Абсолютно плоский. Но разбитый на Истинные Миры (Семён, когда услышал о плоском варианте вселенной, чуть не подавился котлетой), которые соседствуют друг с дружкой, изначально закрытые от соседей мощными колдовскими границами. В виде ледяного безвоздушного пространства. Просто так перейти из одного мира в другой невозможно, как ни старайся: сколько бы ты не путешествовал, а без должного заклинания в итоге всё равно вернёшься на прежнее место, откуда начал свой путь. Словно по шару гуляешь. Такое вот странное колдовство.
После был создан Перекрёсток… Кем создан? Да теми же, кто придумал и всё остальное мироздание. Древними магами. Богами, всемилостивыми и благими. Аминь.
На этом у Мара все его познания о мироустройстве закончились и он с облегчением перешёл к более понятным ему темам. К самому Перекрёстку.
Перекрёсток, как понял Семён из путаных объяснений медальона, был нейтральным общим миром, где решались основные политические и торговые вопросы всех Истинных Миров. Эдакой глобальной зоной безопасности. Попасть сюда мог далеко не каждый, а лишь тот, кто имел особое разрешение: Мар с гордостью доложил, что у него имеется масса всевозможных разрешений и доступов. И не только в мир Перекрёстка, но и во многие другие закрытые места. На естественный вопрос Семёна: «Откуда?», медальон уклончиво пояснил, что была как-то у него с одним из бывших хозяев срочная работёнка, спецзаказ по взлому секретного каталога магических доступов. Работу, хоть и с трудом, но выполнили в срок, и неплохо на этом подзаработали; вот тогда-то им самим кое-что и перепало. В качестве приза. О чём заказчик, разумеется, и не подозревал.
Вообще у Мара оказалось довольно бурное прошлое: изготовленный в незапамятные времена самим Вирти-тонкоруким - личным ювелиром императрицы и официальным придворным астрологом того времени, и неофициальным специалистом по взлому заговоренных сейфов - медальон должен был, по замыслу его создателя, помочь принести ему, Вирти, великое магическое состояние. Сделать его могущественным волшебником. Денег и золота у придворного мага и так хватало, а вот с толковыми, качественными заклинаниями было неважно. Плохо с ними было! То есть вообще - никак. Не хотел никто ими делиться. А медальон с его особой, тонкой настройкой должен был вывести Вирти-тонкорукого на те сейфы, где хранились самые действенные, самые ценные заклинания. Чужие. А если сильно повезёт - то даже и на слимп, в реальности которого Вирти ничуть не сомневался, напрочь отвергая официальное мнение. Мнение о том, что никакого слимпа в природе не существует.
Но придворные интриги не дали ему возможности испробовать медальон в действии: через пару дней Вирти повесили по пустяковому, вздорному обвинению. Причём повесили сразу и окончательно, без права воскрешения и реинкарнации. И даже без права посмертного существования. Перед повешеньем Вирти-тонкорукий всё же успел отдать медальон своему ученику, не объясняя его особых свойств, - просто передал, сказав ритуальную фразу. Видимо, надеялся он всё-таки вернуться с того света, этот ювелир-астролог, не захотел делиться секретом даже с учеником. Да тот тоже не промах оказался: смог самостоятельно вычислить большинство возможностей амулета, чем и не преминул воспользоваться… Дальше всё пошло по проторенной дорожке - медальон передавали по наследству, иногда под виселицей; его дарили по пьянке; его снимали с убитого - продать или украсть амулет было невозможно, снять с мёртвого дозволялось - и воровали, воровали… Воровали золото и рабов; воровали с его участием живую воду в мире Тёмных Островов и пыль забвения для шаманов Мира Снов; взламывали при его помощи имперские магохранилища, иногда по собственной воле, за плату, иногда по принуждению; воровали тени умерших преступников из Дальнего Реестра, когда по заказу родственников, когда по заказу врагов умерших.
Иногда воровали и ради развлечения, чтобы квалификацию не терять: что-нибудь, да воровали.
Последний хозяин Мара, вор-неудачник с кармическим наказанием в виде хронического невезения, владел медальоном недолго, лет пять всего. Даже воровской амулет не смог спасти беднягу, так уж, видимо, было тому предопределено - быть убитым Блуждающим Стражником. Хоть не повесили позорно, и то дело. А магических состояний никто из бывших владельцев Мара так и не нажил…
Пока Семён Владимирович кушал мясной салат, запивая его светлым пивом, без названия, но очень вкусным, Мар всё продолжал и продолжал рассказывать. Похоже, говорить он мог безостановочно и сколько угодно - одно слово, нашёл себе слушателя! Слушателя, которому было интересно всё: и факты, и легенды. Любая информация.
Факты были такие: заклинания, в отличие от вещей, нельзя было ни купить, ни продать, такое уж у них было свойство, иначе они теряли свою силу. Их можно было только обменять на другое заклинание. Или подарить. Или украсть. Чем компаньоны Мара и занимались последние полторы сотни лет, специализируясь исключительно на похищениях редких - и взломах охранных - заклинаний, но никак не на их раздаче! Украденное, согласно специфики колдовства, дарилось заказчику, а заказчик взамен дарил похитителям некоторую сумму наличностью, или что иное, по договоренности - и таким образом соблюдалось условие безвозмездной передачи заклинаний. Во избежание их порчи.