Была тёмная безлунная ночь, жаркая и влажная. Улочки были пусты и тихи, лишь изредка где-то дурными голосами взлаивали собаки, но сразу же испуганно замолкали; тяжёлый ночной воздух пах горелым.

Редкие встречные группы ночного дозора были слышны издалека: стражники гулко топали сапогами по грунтовке и нарочито громко бренчали оружием, пугая возможных шайтанов. Потому обойти дозор стороной было не сложно - сложно было не запутаться в лабиринте глиняных стен, закоулков и тупичков. Но джинн легко ориентировался в тёмном неосвещённом городе - видимо, такие походы вслепую были для него привычны. Впрочем, Семёна это вовсе не удивляло: при таких-то запретных увлечениях да не научиться безошибочно определять направление?! Когда от этого порой зависит вся твоя жизнь. И не только твоя…

Серебряная башня возникла неожиданно: были сначала какие-то низкие незапертые дверцы в толстых каменных стенах, куда приходилось пролазить чуть ли не на четвереньках; после был сад с сырой землёй и сладким запахом спелых яблок; после кусты с жёсткими ветками и острыми колючками; и вдруг - башня.

Стояла такая темень, что несмотря на полированное серебро стен Семён так и не увидел башню сквозь листву и через пару шагов наверняка врезался бы в неё, если бы джинн вовремя его не предупредил:

- Мы пришли, о ловкий покоритель сокровищниц. - Мафусаил деликатно попридержал Семёна за талию и вывел его на открытое пространство, где было несколько посветлее. - Сейчас мы с той стороны башни, где стражники никогда не бывают: здесь самая толстая стена и самые густые заросли шиповника. Потому опасаться нам нечего. Но и медлить не стоит! Позволь я укажу тебе мой лаз, - джинн, судя по осторожным шлепкам, пытался в это время найти что-то на поверхности башенной стены.

- Если ты о том магическом проходе, на котором лежит твоя рука, то можешь не беспокоится, - со смешком ответил Семён. - Я его и так вижу. И более того…

- Что? - с испугом спросил джинн. - Что - более того?

- Их пять, входов этих. - Семён пристально вгляделся в темноту. - Нет, даже шесть… Семь!

Серебряная башня на фоне чёрного неба выделялась как еле видное белое облако; по низу облака шёл неровный ряд зелёных пятнен, круглых словно иллюминаторы на борту океанского лайнера, призрачных и таинственных.

- В который полезем? - деловито поинтересовался Семён, превращая свой халат в облегающее чёрное трико. - Нам бы в тот, который к сокровищнице поближе. Чего нам в спальню к шаху лезть! Обойдёмся и без спальни.

- Семь ходов, - потрясённо пробормотал Мафусаил, - целых семь! Кто же ещё кроме меня? Неужели Селим-визирь? Или Махмуд-казначей? Или кто ещё?! - взвыл джинн, хватаясь за голову.

- Э, да милая Гюзель, похоже, ещё та штучка, - неприязненно сказал Мар, но очень тихо, лишь для одного Семёна. - Сочувствую нашему джинну. Выражаю ему свои соболезнования. Семён, давай действуй, а то Мафусаил сейчас от ревности помрёт. Так и не дождавшись своей молодости.

- Точно, - спохватился Семён, - ты прав. Мафусаил! - Семён поймал руку джинна, - давай не отвлекаться. Сначала дело, а после сцены ревности. Да и вообще сперва разобраться надо, куда эти ходы ведут и когда они сделаны, может, они вовсе и не к твоей Гюзели протянуты. Башня древняя… Ты подумай - а если этим проходам лет двести? Или триста. Какая ещё там Гюзель, триста лет тому назад!

- Давайте разбираться, - немедленно согласился джинн и вроде бы стал успокаиваться. Во всяком случае за голову он перестал хвататься сразу.

- Твой ход куда ведёт? - спросил Семён, подходя к первому зелёному пятну.

- В одну из шахских опочивален, - угрюмо ответил джинн. - В ту, где Караман бывает реже всего.

- Не лучший вариант. - Семён задумался. - А как в эти ходы вообще попадают? Открывают их как?

- Обычно каждый настраивает вызов своего прохода на личное ключевое движение, - помолчав, произнёс Мафусаил. - Вовсе не магическое. Моё было настроено на пожатие плеч с одновременным подниманием левой брови.

- И с тайным напряжением пупка, - серьёзным голосом подсказал Мар. Джинн невесело хмыкнул.

- Меня не интересует ключ, - сказал Семён, вглядываясь в тусклое зелёное пятно. - Меня интересует сам замок. Ну-ка, открой свой ход!

Поверхность мафусаилового лаза была сплошь испещрена крупными тёмными разводами: разводы напоминали неровные серые кляксы грязи, налипшей поверх зелёного лесного мха. Джинн пошевелился в темноте, зашуршал одеждой - серые кляксы внезапно провернулись по вертикали, оказавшись с изнанки такими же зелёными; через мгновение вся поверхность пятна засияла ровным фосфорным светом. И тут же пятно превратилось в тёмную дыру: из открывшегося хода потянуло прохладным и донеслись звуки далёкого могучего храпа.

- Это не Гюзель, - убеждённо сказал Мар. - Гюзели так не храпят.

Джинн торопливо зашуршал одеждой и ход закрылся, сначала опять позеленев, а после покрывшись серыми кляксами.

- Шах Караман, - дрожащим голосом поведал Мафусаил. - Нельзя нам в этот ход.

- Ясное дело, - согласился Семён. - Пошли к другому. Я, кажется, понял, что надо делать.

Остановившись возле следующего пятна, Семён не долго думая принялся легонько тыкать пальцем в серые пятна, насильно проворачивая их в нужное положение - через пять секунд ход открылся.

- Готово, - тихо сказал Семён. - Кто первый?

- Возможности твои просто удивительны, - прошептал джинн, кланяясь Семёну Владимировичу в пояс. - Но позволь мне, немощному, всё же идти следом за тобой, о взломщик пустоты. Ибо не должно старцу, не способному к ратным делам, поспешать впереди столь славного воина, который…

- А вдруг этот ход в спальню Гюзель? - задумчиво предположил медальон. - Прямиком к её кровати.

- Я первый! - Мафусаил резко оттолкнул Семёна и рыбкой нырнул в проход. Семён крякнул от неожиданности, усмехнулся и тоже скользнул в лаз.

Это была продуктовая кладовая: судя по холодному воздуху, она была устроена в подвале. Тусклое дежурное освещение высвечивало ряды высоких стеллажей вдоль длинных стен, с банками, кулями, пакетами и коробками на полках; с низкого потолка свисали подвешенные на верёвках копчёные окорока. Отдельно стояли деревянные лари для круп и муки. Далеко в глубине кладовой виднелись ряды высоких бочек с большими латунными кранами.

- А, значит, это Муса-повар тайную лазейку себе организовал, - облегчённо сказал Мафусаил, оглядываясь по сторонам. - Вот жулик. А говорил, что знаком лишь с поварской магией. Лгун и гнусный обманщик! - в праведном гневе воскликнул джинн. - Впрочем, мне на его делишки плевать. Главное, что Гюзель здесь ни при чём. Пошли следующие ходы проверять, - Мафусаил намерился было вернуться к проходу, но Семён остановил его.

- Сокровищница далеко отсюда? - спросил он джинна.

- Рядом, - нетерпеливо ответил Мафусаил, - коридором пройти. Успеется! Пошли, пошли остальные лазы проверим. Я должен знать! Гюзель!

- Мы пришли сюда не за этим, - осадил джинна Семён. - Вот сходим к ифриту, уладим с ним дела, а уж после… если время будет.

- А ну как он меня убьёт, - заныл Мафусаил. - И я погибну, так и не узнав, верна она мне или нет?

- Ничего, посмертно проверишь, - утешил джинна медальон. - А если окажется, что неверна, будешь донимать её ночными визитами. Бабы привидений страсть как боятся.

Джинн с отвращением передёрнул плечами и молча направился в сторону бочек.

- Не время пить! - окликнул его Семён.

- Там выход, - не поворачиваясь уныло ответил Мафусаил. - За бочками.

Выйдя из кладовой, джинн поплёлся по узкому коридору, понуро свесив голову и не обращая внимания на то, идёт за ним Семён или нет. Видимо, заранее готовился к скорому переходу в привиденческое состояние.

Семён догнал джинна и дальше они пошли вместе, плечом к плечу.

Коридор казался бесконечным: плавно изгибаясь, он постепенно опускался всё ниже и ниже под землю. Плоские светильники на стенах, такие же как в кладовой, тревожно мерцали белым вечерним светом; становилось всё холоднее.