- Прямо натуральный вечер сюрпризов, в самом деле, - развёл руками Семён. - Причём один другого удивительнее! Значит, и пищевое заклинание восстановилось?

- А то, - охотно подтвердил Мар. - С голоду не помрёшь, гарантирую.

- Очень хорошо, - Семён взял со стола железный стакан, протянул его Хайку, - спрячь в сумку да смотри не потеряй. Ценная вещь, куда как поважнее шара предсказаний будет! - Хайк недоверчиво усмехнулся: что может быть ценнее магического шара? Но возражать не стал, положил стакан на самое дно.

- Ой, смотрите, смотрите! - закричала Олия, с ужасом показывала на ящерицу пальцем, - совсем с ума сошла! Чокнулась…

Семён поглядел на ящерицу и расхохотался: рептилия, вконец очумев от пива, лихо плясала на бочонке, то и дело показывая в сторону хижины шамана разные непристойные жесты; дули у ящерицы получались неважно, пальцы на лапках были коротковаты, а всё остальное выходило убедительно.

- Не обращай внимания, - отсмеявшись, посоветовал девушке Семён. - Обычная пьяная ящерица, эка невидаль… Пивус рептилис называется, местный вид. Очень редкий! - Объяснять Олии историю чокнутой ящерицы Семён не хотел, зачем человека зря расстраивать.

- Мы всё же переносимся или нет? - вежливо напомнил Мар. - Или на пьяных заколдованных шаманов любуемся?

- Переносимся, - махнул рукой Семён.

В новом Мире была ночь и шёл мелкий промозглый дождь: троица стояла на узкой улочке, мощёной тёсаным камнем - булыжники мостовой блестели как стеклянные в свете неярких газовых фонарей; сырые стены домов проступали за фонарями смутными тёмными пятнами. После жаркого Пёстрого Мира сразу стало холодно и Семён превратил свой легкомысленный наряд в более подходящую одежду: костюм вроде охотничьего, непромокаемый плащ с капюшоном и сапоги; Олия тоже организовала себе нечто подобное. Хайк, как человек закалённый и непривередливый, на плохую погоду внимания обращать не стал. Да и не было у него костюма-хамелеона…

- Мар, где мы? - Семён шёл, пытался разглядеть в сырой мгле вывеску гостиницы. - Что за Мир?

- Да кто ж его нынче знает, - вздохнул медальон. - Я использовал адрес одной из лучших гостиниц Виноградного Мира, хороший Мир, там всегда лето и народ очень дружелюбный, особенно если ты при деньгах. А куда попали на самом деле, не знаю: на лето ничуть не похоже, скорее ранняя осень. Да и архитектура… В Виноградном так не строят.

- Разберёмся, - Семён остановился возле одного из фонарей, вгляделся в слякотную мглу. - Смотрите, там на доме вроде вывеска какая-то есть! Может, всё же гостиница? И чего у них такая темень, ни одно окно не светится… Мар, ну-ка, подсвети, - Семён шагнул ближе к дому.

Во вспыхнувшем матовом свете на вывеске обнаружились старательно нарисованная волчья морда с оскаленной пастью и, чуть ниже, надпись: «Волчье логово»; ещё чуть ниже: «Гостиница». А ещё ниже, совсем мелко: «На твой страх и риск, путник».

Семён замер на пороге в нерешительности:

- Подозрительная какая-то гостиница! Может, ну её? Давайте другую поищем, без предупредительных надписей. Что-то у меня на душе неспокойно…

- Глупости, - Олия смахнула с лица дождевые капли. - У моего дедушки во дворе замка бассейн есть, там на табличке тоже написано: «Купайтесь на свой страх и риск!» Ну и что? Купаются же! Иногда. Когда крокодилов оттуда убирают… И никто ещё не утонул.

- А крокодилы в бассейне для чего? - поинтересовался Хайк. - Для экзотики?

- Дедушка мне не говорил, - Олия поёжилась. - Симеон, я замёрзла! Сколько можно думать… - Семён толкнул дверь.

В гостинице было тепло, сухо и почему-то слегка попахивало зверинцем; вдоль стен небольшого зала-вестибюля стояли видавшие виды диваны с кожаной обивкой - местами основательно порванной, но аккуратно зашитой. Также в вестибюле были разожжённый камин и множество картин, развешанных между настенными светильниками над спинками диванов: всё это создавало ощущение спокойствия и уюта; за гостиничной стойкой никого не наблюдалось. Сбоку от стойки находилась высокая стальная дверь с надписью: «Вход»; на двери с непонятной целью был укреплён массивный засов.

Семён подошёл к стойке, хлопнул ладонью по чашечке звонка:

- Есть кто? Народ, отзовись! Постояльцы пришли.

- Зря шумите, - донеслось сзади. - Все на соревновании, будут нескоро, - голос был носовой, невнятный, словно говоривший хворал то ли полипами, то ли крепким насморком; Семён обернулся.

Возле входной двери - с той её стороны, в которую она открылась, потому-то говорившего поначалу никто не заметил - на диване сидел мужчина лет сорока: худощавый, с седой, по-военному короткой стрижкой и такими же седыми пышными усами, в чёрной мешковатой камуфляжке, подпоясанный широким ремнём. У мужчины было мрачное выражение лица; в руках он держал развёрнутую газету. Видимо, мужчина как раз читал её, когда вошли новые постояльцы.

- А как же нам тогда… э-э… вселиться? - полюбопытствовал Семён. - Сидеть и ждать, что ли? Неизвестно сколько.

- Зачем ждать, - человек в чёрном бросил газету на диван, встал: на ремне у него обнаружилась раскрытая кобура с торчащей из неё пистолетной рукоятью. - Берите ключи и вселяйтесь. Утром скажите портье о себе и заплатите, всего-то! Вы, кстати, кем будете - участниками финальной битвы или наблюдателями? - Семён не нашёлся, что сказать, слишком уж вопрос оказался неожиданным, потому ответил уклончиво:

- Отдохнём, а там посмотрим. Кем-нибудь.

- Ежели опыта мало, то участниками не советую, - собеседник указал рукой на газету. - Пишут, что хотя премия в этом сезоне необыкновенно велика, но и бойцы к финалу подобрались знатные. - Человек в чёрном шмыгнул, достал из кармана носовой платок и трубно высморкался.

- Кабы не проклятый грипп, я бы завтра тоже в драке поучаствовал, - пожаловался человек. - Может, повезло бы… Гнусная болезнь! Даже обращением не лечится… Весь город на Муравьиной Плеши, ставки бешеные, один я не у дел: друг попросил за него подежурить, раз я нюх потерял. Вот и дежурю, - он раздражённо скомкал платок. - Берите ключи и ступайте. Утром скажите, что Фальк Чёрный разрешил. Идите, идите! А то подцепите от меня какую заразу и плакало ваше участие в финале… - Фальк уселся на диван, закинул ногу за ногу и раскрыл газету.

Семён зашёл за стойку, взял из ячейки с надписью «Смежные номера» два ключа на общей связке и направился к стальной двери: за дверью начинался длинный широкий коридор с потолочными светильниками, точь-в-точь как привычные Семёну лампы дневного света - они и гудели точно так же; по обеим сторонам коридора, стены и потолок которого были обшиты дубовыми панелями, шли пронумерованные двери, тоже металлические, отполированные до блеска, и тоже с засовами. И с глазками. Правда, засовы были везде отодвинуты и заперты навесными замками, а ушки глазков привинчены к двери винтами и опломбированы, но всё равно впечатление от увиденного оставалось тягостное.

- Не гостиница, а тюрьма какая-то, - Семён посмотрел на бирки ключей. - Или психбольница. Тридцать четвёртый двухместный и тридцать пятый, одинарный… Я с Хайком в тридцать четвёртом, разумеется. - Семён вручил девушке ключ от её номера.

Гостиничный номер был далеко не супер, но более-менее приличный - Семён опасался, что увидит лишь нары с матрасом и голые железные стены, так на него подействовал мрачный коридор. Отнюдь нет! В комнате нашлось всё необходимое: две нормальных деревянных кровати, застланных как положено всем свежим, чистым; одёжный шкаф, стол, стулья, туалет и ванная с душем. Единственным неприятным сюрпризом стало то, что окно в номере было забрано снаружи прочной кованой решёткой. Решёток на окнах Семён не любил.

- По-спартански, но на одну ночь сойдёт, - решил Семён. - Олия, как у тебя? - Семён постучал в железную дверь, соединяющую оба номера - дверь, как и повсюду, была с засовом.

- Всё в порядке! - откликнулась из-за двери девушка. - Погоди, я искупаюсь, а после к вам зайду.

- А что, дельная мысль, - Семён потёр колкий подбородок. - Побриться, помыться, поужинать и баиньки… - превратил свою уличную одежду в банный халат и пошёл в ванную.