— Большое спасибо, — произнесла лань.

— Мы можем идти? — осведомился Томас.

— Что это значит?

— Или у вас здесь еще дела? Охотно подожду. Думаю, мы сперва направимся в «Гранд-отель», я там живу, и выпьем по аперитиву. А пообедать, пожалуй, будет лучше всего у «Гвидо» на Рю де ла Пе. А потом пойдем купаться.

— Позвольте…

— Не хотите купаться? Хорошо, тогда останемся в гостинице и отдохнем.

— В жизни не встречалась еще ни с чем подобным!

— Мадемуазель, приложу все силы, чтобы вы повторили то же самое завтра утром! — Томас извлек любимые часы из жилетного кармана и прослушал их мягкий нежный звон. — Половина двенадцатого. Вижу, что я нервирую вас. Знаю, что произвожу сильное впечатление на женщин. Так что жду вас в баре «Гранд-отеля». Скажем, в двенадцать?

Лань вздернула голову и удалилась. Высокие каблуки выбивали возмущенную дробь по каменному полу.

Томас отправился в «Гранд-отель», уселся в баре и заказал себе виски. Лань появилась в три минуты первого. Купальник она не забыла.

Через взлетное поле к ожидающему самолету рядом с полноватыми супругами Линднер в группе других пассажиров вышагивал Томас Ливен — серый фланелевый костюм, белая рубашка, голубой галстук, черные ботинки, шляпа, зонтик. Вид у него был довольный, хотя и невыспавшийся. На верху трапа возле входа в кабину стояла стюардесса Мейбл Хастингс. С видом довольным, хотя и невыспавшимся.

— Алло, — сказал Томас, поднявшись по трапу.

— Алло, — отозвалась Мейбл, в ее красивых глазах блеснули золотые искорки.

Мужчин, подобных Томасу, она действительно еще не встречала. Отобедав в «Гвидо», они отправились не купаться, а отдохнуть в отеле — по случайному совпадению они проживали в одном и том же. Когда утром 30 августа он помогал Мейбл собирать ее чемодан, она, сама того не подозревая, оказала ему еще одну услугу, связанную с черной папкой…

Машина вырулила на стартовую полосу. Из окна самолета Томас смотрел на аккуратно подстриженный газон и большую отару мирно пасшихся овец. «Овцы приносят удачу», — подумал он. Затем он увидел автомобиль, остановившийся у здания аэропорта. Из него выскочил мужчина в голубом помятом костюме и желтом жеваном плаще. Лицо мужчины лоснилось от пота. Он махал обеими руками.

Томас подумал с сочувствием: вот не повезло. Сейчас машина взлетит, и бедняге останется лишь смотреть ей вслед. И впрямь: пилот еще раз запустил оба мотора на полную мощность — последний контроль перед стартом. По спине Томаса Ливена прошел озноб: машущий человек там, возле здания аэропорта… Его лицо, теперь он был убежден, он уже где-то видел… И тут он вспомнил, где: в Кельнском управлении гестапо! Мужчину звали майором Лоозом, он офицер германского абвера! «Они пришли по мою душу, — подумал Томас. — Но, кажется, есть Бог на небесах! Майору Лоозу во второй раз придется смотреть мне вслед, так как через несколько секунд наш самолет взлетит, и тогда…»

Самолет не взлетел. Рев работающих моторов стал стихать. Распахнулась дверь в пилотскую кабину. С неприступным видом появилась Мейбл Хастингс и заговорила бархатным голосом: «Дамы и господа, прошу не волноваться. Только что по радио нам сообщили о прибытии опоздавшего пассажира, которому обязательно нужно улететь. Мы примем его и через несколько минут вырулим на взлет».

Немного спустя на борт поднялся майор Лооз, извинился по-английски перед пассажирами за доставленные им неудобства и сдержанно поклонился Томасу Ливену, смотревшему сквозь него так, словно майор был из стекла…

Лиссабон! Крохотный пятачок свободы и мира в Европе, все больше и больше опустошаемой войной и варварством. В океане нужды и бедности это был райский островок, где царили роскошь, изобилие, красота и элегантность. Эльдорадо для секретных служб, арена чудовищных и чудовищно смешных интриг.

С момента приземления Томас Ливен окунулся в этот мир с головой. Преследуемый усталым майором Лоозом — во время полета тот даже заснул с открытым ртом, тихонько похрапывая, — Томас Ливен был немедленно подвергнут тщательному таможенному досмотру. Его раздели догола, перетрясли весь багаж, порылись во всех карманах. Судя по всему, португальская служба безопасности работала по наводке.

Но, что самое удивительное, у Томаса Ливена не обнаружили ни значительной суммы в долларах, ни некой черной папки. С формально вежливыми минами таможенники отпустили его. Супруги Линднер уже давно уехали в гостиницу. Томас двинулся к окошку паспортного контроля. Майор Лооз следовал позади. Томас направился к шеренге такси, выстроившейся возле аэропорта. Майор Лооз неотступно следовал за ним. Оба на этот момент еще не проронили ни слова.

«Теперь я заставлю тебя немного попотеть, старина», — подумал Томас, залезая в такси. Лооз залез в другое. Две машины сорвались с места по направлению к центру города на семи холмах. За шесть чудесных недель, которые он недавно провел здесь в отпуске, Томас успел достаточно хорошо изучить столицу Португалии.

На Соборной площади он остановил такси и вышел. Позади притормозило такси майора. Кофейни с садиками, заполненные оживленно беседовавшими португальцами и эмигрантами, тесно лепились вокруг площади. До Томаса доносились обрывки разговоров на всех языках Европы. Он плыл вместе с толпой, как и майор, отчаянно старавшийся не потерять его из вида.

«Теперь, — мысленно обратился он к майору, — предстоит немного побегать, движение полезно для здоровья». Томас торопливо шагал вниз узкими извилистыми улицами к морю, затем вновь поднимался вверх к главным транспортным магистралям, используя проходные дворы и аркады, неожиданно сворачивал за угол, постоянно, однако, следя за тем, чтобы майор окончательно не выдохся. Тот должен был проклинать его, но не терять из виду.

Больше часа он играл в догонялки, потом снова сел в такси и, преследуемый майором, направился к рыбацкой деревушке, расположенной рядом с роскошным пляжем Эсторил. Здесь находился знакомый элегантный ресторан с террасой.

Кроваво-красное солнце опускалось в море, наступал вечер, ветерок стал чуть прохладнее. Маленькая рыбацкая деревушка в бухте при впадении реки Тахо была самым живописным местом в окрестностях Лиссабона. Томас с удовольствием любовался ежевечерне повторяющейся сценой возвращения рыбацкой флотилии. У ресторана он вышел из такси. Позади него затормозил старый дребезжащий автомобиль майора. Германский офицер абвера, хватая ртом воздух, вылез наружу. Вид у него был жалкий.

Томас решил закончить жестокую игру. Он направился прямо к Лоозу, приподнял шляпу и заговорил дружески, как с заблудившимся ребенком:

— Здесь мы сначала немного передохнем. Последние дни наверняка измотали вас.

— Можно и так сказать, — майор пытался поддержать репутацию своей профессии, прохрипев: — И если вы даже отправитесь на край света, вы от меня теперь не улизнете, Ливен!

— Оставьте, старина, оставьте! Мы ведь с вами не в Кельне. Немецкий майор здесь не очень-то много значит, дорогой Лооз!

Майор, одетый в штатское, с трудом сделал глотательное движение:

— Будьте столь любезны, называйте меня Леман, мсье Леблан.

— Так-то лучше! Этот тон мне куда больше по душе. Садитесь, господин Леман. Взгляните вниз — не правда ли, какой чудесный вид?

Внизу было видно, как рыбацкая флотилия — беспорядочное скопление парусных лодок, подобно гигантской стае бабочек, — возвращалась домой в устье Тахо. Как и тысячелетие назад, люди с криками и песнями втаскивали свои лодки на сушу по деревянным каткам. Им помогали женщины и дети, и повсюду вдоль темного пляжа разгорались огни в небольших глиняных печах.

— Как вы меня разыскали? — осведомился Томас, не отрывая взгляд от пляжа.

— Мы проследили за вами вплоть до Тулузы. Вообще-то должен сделать вам комплимент! Дамы из заведения мадам Жанны вели себя безупречно. Ни угрозами, ни посулами из них ничего нельзя было вытянуть.