— Ну, теперь-то он уже в безопасности, — говорит Зоя Романовна. — Слава богу!
Нет, ещё не очень-то «слава богу». Нинке-то в подзорку лучше видно: Лера часто взмахивает веслом, старается направить к берегу челнок, а сзади его подталкивают Игорь и Сергей Павлович, — держатся руками за корму и что есть силы работают ногами. И все-таки челнок стоит на месте…
— Им не перебороть течение, — тревожно говорит Михаил Николаевич и машинально оглядывается: чем бы помочь? И вдруг кричит: — Что вы? Назад!..
Это относится к Симке и Славке: они снова бросились в воду, плывут.
— Их всех унесет на пороги! Боже мой… — стонет Зоя Романовна.
Нинка стоит по колено в воде и не отрываясь смотрит. Её румяное лицо сейчас совсем побледнело, губа закушена.
Откуда-то доносится слабый стрекот мотора. Он с каждой секундой усиливается. Вот из-за мыса показался катер, идет полным ходом, отбрасывая от бортов пенистые клочковатые волны. На его приподнятом над водой носу застыл, наклонившись вперед, человек в широкополой соломенной шляпе.
Нинка наводит подзорку на борт катера и читает название, вернее, выкрикивает его:
— «Рыбак»!
— Скорее же, «Рыбак», миленький!.. — шепчет Зоя Романовна.
Катер описывает вокруг челнока широкую дугу, зарываясь кормой в пену. На корме полуголый парень резко взмахивает рукой:
— Держи!
Лера тянется к летящей в воздухе веревке.
— Ура! Поймала! — орет Нинка.
Михаил Николаевич рукавом пиджака вытирает пот с лысины.
— Ах, как это обидно и унизительно не уметь плавать, когда другие…
Вскоре и катер и челнок уже легонько покачиваются вблизи берега.
Сергей Павлович на руках выносит из челнока белобрысого худенького веснушчатого мальчугана лет восьми.
— Безобразие! — говорит Зоя Романовна. — Кто разрешает такому ребенку брать лодку?
— Кто разрешает? Вы бы его спросили! — сердито откликается человек в соломенной шляпе. Разбрызгивая сапогами воду, он выходит на берег.
Ох, и интересный же дядька! На загорелом лице нос горбинкой, светлая бородка клинышком; широкополая шляпа, да ещё высокие болотные сапоги — только шпаги ему не хватает.
— Д'Артаньян! Честное пионерское, Д'Артаньян! — восхищенно шепчет фантазер Симка.
А Д'Артаньян кричит «утопленнику» самые что ни на есть русские слова:
— Сколько раз тебе говорено было, Степка, не соваться к озеру?! Ладно, люди подоспели, а не то пошел бы на дно кормить окуней. Вон посинел даже.
— Может, ему искусственное дыхание сделать? — с готовностью предлагает Нинка.
— Сейчас я ему сделаю. При всех! — гремит Д'Артаньян. — Он берет из рук Сергея Павловича мальчишку. — А ну, снимай штаны!
— Как вы можете! — возмущается Зоя Романовна.
— Он и так пострадал! — кричит Игорь и выходит вперед.
А белобрысый пацан нисколько не боится. Обхватив тоненькими руками могучую шею Д'Артаньяна, он говорит ему в ухо:
— Батя, я хотел принести рыбы на обед. Своей, наловленной.
— Кому я сказал раздеваться? — Д'Артаньян сам стаскивает с сына мокрые штаны. — Теперь марш на катер! Рыболов…
Он шлепает Степку по мягкому месту и принимается выкручивать его штаны.
— Спасибо вам, товарищи, за ваше доброе. Наш колхоз тут недалеко. Ежели вокруг озера ехать, — девять километров. Приезжайте, рады будем. Спросите бригадира Антонова.
Он всем по очереди пожимает руки и возвращается на катер. Оттуда доносится его голос:
— Эй, Проша, выбери несколько штук получше.
В воздухе сверкнули три большие рыбины и забились на песке.
— Спасибо! — крикнула за всех Нинка вслед уходящему катеру.
— Трепетное серебро рыб, — сказал Симка задумчиво.
И как только он это сказал, Щепкин сразу же начал осматриваться.
— А где же Клим? — спросил он резко.
— Побежал за своими грибами, — сказала Нинка. — Он встретил в лесу вот их, — Нинка глазами показала на Михаила Николаевича и Зою Романовну. — Они его подвезли на «Волге». А он обрадовался и забыл про грибы. Вот — Зоя Романовна…
— Очень рада познакомиться с вами, Сергей Павлович, — сказала робея Зоя Романовна и протянула Щепкину руку. — А это — Михаил Николаевич, мой муж.
— Вы и ваши ребята настоящие герои, — сказал Михаил Николаевич.
— Герои? — Щепкин посмотрел на Симку и Славку. — Сейчас мы постараемся дать оценку их героизму.
Мальчишки отвели глаза, потупились: уж очень сурово смотрел Сергей Павлович.
— Серафим и Вячеслав, вы знаете первый пункт добровольного устава нашего отряда?
Славка пробормотал:
— Выполнять приказания руководителя. Безоговорочно, беспрекословно…
— Почему же вы не выполнили моего приказания? Вы же оба знали, что за этим последует немедленное отчисление из отряда.
Тонко звенела в воздухе какая-то мошка, да рыбы шурша трепыхались на песке.
Симка босой ногой выковыривал из травы еловую шишку. Славка усиленно грыз ноготь большого пальца.
Зоя Романовна не выдержала:
— Сергей Павлович, ведь мальчиками руководило благородное побуждение. Они хотели…
— Извините!..
Щепкин сказал только одно это слово. Но в этом твердом предостерегающем «извините» и в том, как он посмотрел на Зою Романовну, заключалось очень многое. Нинка и Лера отлично поняли, что именно.
Поняла, должно быть, и Зоя Романовна. Потому что она покраснела, смутилась и тоже сказала:
— Извините…
Игорь не На шутку встревожился — что теперь будет? Неужели Сергей Павлович отправит Симку и Славку домой? Из-за такой, в сущности, ерунды! Они же почти не успели отплыть от берега. Игорь поднял глаза на Михаила Николаевича с надеждой: может, он заступится. Но тот лишь развел руками, с упреком покосился на жену: дескать, нечего лезть, когда не спрашивают. И огорченно вздохнул.
— Вы, кажется, что-то хотите сказать? — вежливо спросил у него Щепкин.
— Да нет… Впрочем, да. Я, конечно, не могу полностью их оправдывать, но мне представляется, что Сима и Слава поступили закономерно. — Тут Михаил Николаевич помолчал, а лысина у него в это время сильно покраснела. — Если бы я ну хоть сколько-нибудь умел держаться на воде… Я бы поступил, как они, — поплыл бы на выручку своих товарищей и командира. Ведь вам угрожало…
— Ошибаетесь, — сказал Щепкин, — нам ничего не угрожало. Игорь и Лера отличные пловцы. Мы оставили бы тяжелый челнок, взяли бы с собой мальчугана и не боролись с течением, а постепенно вышли бы из него, то есть приплыли бы к берегу несколько ниже. Ведь до порогов довольно далеко отсюда, мы успели бы спокойно выполнить этот маневр. Не правда ли?
И так как Михаил Николаевич ничего не ответил, Щепкин обратился, к Симке и Славке:
— А на что вы оба рассчитывали? Ну, заплыли бы подальше, а там наглотались бы воды, потеряли силы — какая от вас помощь? Наоборот, получилось бы, что вместо одного нам пришлось бы спасать троих.
Симка наконец выковырял из травы шишку, отшвырнул её в сторону.
— Мы сваляли дурака. Простите нас, Сергей Павлович! Больше так никогда не будем! Правда, «профессор»?
— Будем! — неожиданно для всех ответил Славка. Он перестал грызть ноготь, тряхнул растрепанными волосами. — Будем учиться у Леры плавать по-настоящему. Скажите ей, Сергей Павлович, пусть учит!
Щепкин ничего не сказал. Стащил с себя майку и пошел в шалаш переодеваться. Нинка толкнула Леру под бок.
— Видала?
— Чего?
— Он улыбнулся.
Зоя Романовна взяла мужа под руку, взволнованно зашептала:
— Только такому… Только ему я могу доверить Петю. Мы будем просить его, слышишь, Мика?
— Эй, хватит прохлаждаться! Надо сунуть этих рыб в ведро, мне с ними не справиться, — забеспокоилась Нинка. — Мальчики, чего вы стоите, помогайте!
— Да-да! — подхватила Зоя Романовна. — Ведь это судаки. Мы приготовим их по-гречески, у меня есть томат. Давайте сюда нож, да поострее. Где мой фартук?
Когда Щепкин появился из шалаша, работа на берегу кипела. Особенно старались Симка и Славка. Ещё бы! Провинились, так пусть теперь вкалывают. Они приволокли огромную вязанку хвороста и два ведра свежей воды, расстелили полотнище чистого брезента, на котором Лера принялась раскладывать вилки-ложки.
