— О, Адам, — произнесла Лори, надеясь придать энтузиазм своей интонации. — Что вы делаете в Лос-Анджелесе?

— Расстаюсь с домом в Малибу, — произнес он.

— Красивый дом, — сказала она с симпатией.

— Да, — согласился он, уставившись на ее сотрапезницу, — но он изжил себя, он бесполезен.

— Извините, — произнесла Лори, растянув губы в вежливой улыбке. Она обожала такие моменты.

— Б. Д. Хови, познакомьтесь с Адамом Грэхемом.

Как предположил Адам, Б. Д. Хови была восточных кровей. Кроме того, она была молода, где-то около двадцати, и, бесспорно, красива, что он отметил особо. Она была очень маленькой, с мелкими, прелестными чертами лица. У нее были черные, густые, прямые короткие волосы. Крошечные жемчужные капли дрожали в самых красивых ушках, какие ему когда-либо доводилось видеть.

— Если бы вы познакомили нас до того, как я отказался от фильма, — сказал Адам, протягивая руку, — возможно, я принял бы другое решение.

— Это моя ошибка, — с удовольствием произнесла Лори.

— Как вы поживаете? — спросила молодая женщина, оценив улыбку Адама как очаровательную. Она решила, что Лори притворялась, когда говорила о нем, как о человеке без вкуса и целостности.

— Вы простите меня, мисс Хови?

— Бет, — сказала она. — Почему нет? Все поворачивается к лучшему. — Она выглядела хрупкой, как цветок, но взгляд был острым и проницательным, а осанка достаточно гордой.

Адам перевел свое внимание снова на Лори.

— Томаш еще не начал снимать фильм?

Она кивнула.

— В понедельник. В Сан-Франциско. В газетах невероятный шум.

Это было действительно так, и скучающие люди не теряли надежды увидеть, как в действительности будут сыграны сцены в заключительном фильме. Никто не был достаточно опытен, чтобы угадать это хотя бы наполовину.

— По крайней мере, два «Оскара» за постановку, или я съем мои любимые джинсы. И два других за лучшую игру и лучшую режиссуру.

Адам улыбнулся, повернулся к Бет и произнес:

— Вот счастливый повод поговорить.

— Я стараюсь не позволять себе увлекаться, — сказала Бет, нежно глядя на Лори. Агенты из «Си-Эй-Эй» и «Ай-Си-Эм», которые в прошлом году не реагировали на ее звонки, уже сами названивали ей, чтобы поговорить. Но за то, что фильм был близок к завершению, следовало благодарить Лори, и Бет не собиралась забывать об этом.

— Как ребенок? — спросил Адам.

— Красивый, — сказала Лори. — Умница. Радость в нашей Жизни.

Краем глаза Адам увидел возвращающуюся Натали. Он наклонился и поцеловал Лори в щеку.

— Я рад, что у тебя все так удачно поворачивается. Ты заслуживаешь этого.

— Ты не огорчен? — удивилась она.

— Ничуть, — ответил Адам.

Несколько удивившись, он подумал об этом. Если бы Томаш продал ему студию, когда он переворачивал весь мир вверх дном в поисках возможности взять реванш. Он протянул руку Бет Хови.

— Надеюсь еще когда-нибудь встретиться с вами.

Не зная, как лучше ответить, Бет вежливо кивнула, а потом проследила взглядом, как Адам вернулся к своему столику, взял свою кредитную карточку, обнял Натали и увлек ее к двери.

— Он не такой, как я ожидала, — сказала она.

— Нет? — спросила Лори, которую всегда удивляло то впечатление, которое Адам производил на женщин. По некоей причине, он никогда не обращал на нее внимания. Совсем наоборот, печально признавала она.

— Он не женат, не так ли? — спросила Бет, не заботясь о своих предыдущих утверждениях.

— Ты видела заметку Сабрины в газете и ту безвкусную фотографию?

— Я не читала этот выпуск.

— Он спит с восемнадцатилетней кузиной своей бывшей жены.

— Хорошо, — сказала Бет.

— Очень, — раздраженно согласилась Лори. — Если он позвонит тебе, — добавила она, — повесь трубку. Это все, что я хочу сказать об этом субъекте.

Адам довез Натали до дому, проводил ее почти что до двери и, отказываясь от приглашения заглянуть на чашку чая, вручил ее ожидающей экономке. Затем он вернулся назад в дом в Малибу, где Картер с посеревшим лицом приветствовал его с восторженными восклицаниями и информацией о том, что звонит Натали и жаждет поговорить с ним.

— Я думал, она уже успокоилась. Принеси мне бренди, Картер, пожалуйста, — попросил он и прошел в кабинет — соседнюю комнату, где находился телефон, взял трубку и выслушал с немыслимым терпением плачущие откровения Натали о Жан-Клоде, Халиде, себе самом, Азизе и обо всех потерях и разочарованиях в ее жизни.

— Натали, иди спать, — сказал Адам. — Уже поздно. Ты устала. Мы поговорим снова утром. Наконец он уговорил ее повесить трубку и отправиться в постель.

— Мисс Чермак звонила из Нью-Йорка, — сказал Картер, когда принес требуемый бренди. Адам отпил глоток. И Картер добавил: — Судя по голосу, она чем-то очень расстроена.

— Для одного дня у меня было достаточно плачущих женщин, — произнес Адам. — Никаких звонков сегодня вечером, Картер. Меня не интересует, кто будет звонить и зачем.

Картер пробормотал, что он все понял, пожелал спокойной ночи и вышел. Адам несколько минут оставался за своим толом, а потом, взяв с собой бренди, пошел побродить по тихому дому. Картины были упакованы и отправлены. Свою одежду и кое-что из личных принадлежностей он должен был уложить и отправить на следующий день. Он вышел во внутренний дворик и на какое-то время остановился, глядя на океан. Его чуть тронутая рябью поверхность выглядела в лунном свете оловянной. Он не сожалел о продаже студии. Он наслаждался этим волшебством, деловой суетой, возбуждением при достижении успеха. Звезды были такими сговорчивыми, как он того ожидал. А некоторые люди, словно лакеи, стремились умело вылизать его ботинки. Но непредсказуемость бизнеса расстраивала его, и кино не было его истинной страстью. Ею были яхты. Нет, он без сожаления был готов расстаться со студией. Дом был совсем другое дело.

Это был очень красивый дом, об этом он думал, когда возвращался по гранитному полу и поднимался наверх в свою спальню. Во многих отношениях это был самый подходящий дом для него, более близкий к его идеалу, нежели те, в которых он жил до сих пор. Его запросы в Калифорнии значительно снизились по сравнению с тем, что было раньше, его деловые интересы теперь целиком концентрировались на Восточном побережье и в Европе. Собственность в Малибу была слишком дорогой, чтобы ее покупать, если имеешь возможность проводить здесь не более двух уик-эндов в году.

Он решил, что построит себе дом в Хэмптоне. Или в Мэйне — где-нибудь, где он сможет спрятаться ото всех и расслабиться — рыбная ловля, яхта, плаванье, размышления. Может быть, когда работа будет удачно завершена и напряжение спадет, сделать то, что предлагала Катринка, — сконструировать яхту и принять на ней участие в соревнованиях.

Зазвонил телефон, и Адам вышел из ванны, проклиная Картера за то, что тот не выполнил его наставления. Но затем до него дошло, что это его частная линия. Он не был глуп до такой степени, чтобы давать этот номер Натали, он думал об этом и параллельно размышлял, стоит или нет брать трубку.

Это может быть Мак или Дебби с какими-нибудь событиями в бизнесе. Или его мать. Еще один глоток ободрил его, но затем ему пришло в голову, что его мать могла заболеть. В конце концов ей было почти семьдесят.

— Адам… Адам…

Девушка, задыхаясь, пыталась протолкнуть слова сквозь сдерживаемые рыдания, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать голос.

— Милена? Это ты?

— Да, Адам…

Она снова пыталась заговорить и не смогла.

«Боже праведный, — подумал он, — что за вечер сегодня?»

— Милена, перестань плакать, — сказал он спокойно, чувствуя себя совершенно разбитым. — Скажи мне, что случилось.

— Кристиан… — произнесла она почти на последнем издыхании.

— Что с Кристианом? — поток чешских слов перешел в рыдания. — Говори по-английски, Милена, я не могу понять тебя.

— Он… он изнасиловал меня, — сказала она, и ее голос перешел в вопль.